Час ведьмовства - Энн Райс

– Они, конечно же, отправили Дейрдре в школу СвятогоСердца! Куда же еще? – воскликнула монахиня. – Думаете, она тамудержится? Анту исключили оттуда, когда той было всего восемь лет. И из школы урсулинокее потом тоже выгнали. Наконец, родственники нашли для нее какую-то частнуюшколу – одно из тех безумных мест, где детям разрешают стоять на голове. Акаким несчастным существом была Анта в детстве. Она вечно писала стихи ирассказы, разговаривала сама с собой и расспрашивала о том, как умерла ее мать.Разве вы не знаете, святой отец, что ее мать, Стелла Мэйфейр, на самом деле неумерла, а была застрелена своим братом Лайонелом? И сделал он это прямо у нихдома, во время шумного карнавала. Поднялась жуткая паника Когда все стихло,зеркала, стекла в окнах, часы, мебель – все было разбито и поломано, а мертваяСтелла лежала на полу.

Отец Мэттингли только горестно покачал головой.

– Не удивительно, что впоследствии Анта тронулась умоми где-то через десять лет сбежала из дому с каким-то художником, вот так-то.Этот парень не собирался на ней жениться и бросил ее в старом, обшарпанном домев Гринвич-Виллидж. Там даже лифта не было. На дворе зима, денег – ни гроша. Атут еще Дейрдре только что родилась и, естественно, требует заботы. Пришлосьмолодой мамаше с позором возвращаться домой. А потом бедняжка прыгнула изчердачного окна. Не было ей жизни в родных стенах – прямо ад кромешный: тетишпионили за ней, контролировали каждый шаг, а на ночь запирали ее в комнате.Почему? Она убегала во Французский квартал и пила там – это в таком-товозрасте! – с поэтами и писателями. Все стремилась, чтобы обратиливнимание на ее писанину… Расскажу вам еще одну жуткую вещь. После смерти Анты втечение нескольких месяцев на ее имя продолжала приходить почта: из Нью-Йоркаей возвращали рукописи, которые она туда посылала. Каким же мучением было длямисс Карл, когда в дверь звонил почтальон и добавлял ей боли и страданий,принося очередное напоминание о покойной Анте.

Отец Мэттингли мысленно помолился за Дейрдре: пусть тень зланикогда не коснется ее.

– Мне говорили, что один из рассказов Анты напечатали вкаком-то парижском журнале, но по-английски. Когда номер этого журнала прислалисюда, мисс Карл лишь бросила на него взгляд и заперла подальше. Мне об этомрассказывала одна из ее родственниц. Другие Мэйфейры предлагали мисс Карлотдать им маленькую Дейрдре, но мисс Карл отказалась. Она сказала: «Нет,ребенок останется здесь. Это мой долг перед Стеллой, перед Антой и перед самойДейрдре».

По пути домой отец Мэттингли зашел в церковь. Он долго стоялв тишине ризницы, глядя через открытую дверь на главный алтарь.

Священник готов был простить Мэйфейрам нечестивую историю ихсемейства: они, как и все, родились во грехе. Но не может быть им прощения зато, что они забивали голову невинной девочки лживыми россказнями о дьяволе,якобы доведшем ее мать до самоубийства. Отец Мэттингли понимал: он бессилен,абсолютно бессилен что-либо сделать для Дейрдре. Он может только молиться за нее,как молился сейчас.

Под Рождество Дейрдре исключили из частной школы СвятойМаргариты, и тетушки перевели ее в другую частную школу, находившуюся где-то насевере.

Через некоторое время до отца Мэттингли дошли слухи, чтоДейрдре опять дома, занимается с гувернанткой и часто болеет. Однажды лицодевочки мелькнуло в толпе прихожан на утренней мессе, что начиналась в десятьчасов. К причастию Дейрдре не подошла…

Постепенно отец Мэттингли узнавал все новые и новыеподробности о Мэйфейрах. Всему приходу было известно о его визитах в их дом.Однажды, когда он зашел проведать старую Люси О'Хара, та спросила:

– Святой отец, это правда, что вы ходили в дом кДейрдре и беседовали о ней с ее тетками? Девочку-то, кажется, опять куда-тоотправили. Я тоже кое-что знаю про эту семью. Хотите расскажу?

Что ему оставалось делать? Отказаться? Или слушатьстарушечьи воспоминания? Отец Мэттингли выбрал второе.

– Да, я их знаю, – начала Люси О'Хара. –Хорошо помню Мэри-Бет. Она была истинно светской дамой и многое моглапорассказать о прежней их жизни на плантациях. Мэри-Бет родилась сразу послеГражданской войны, а в Новый Орлеан приехала примерно в восьмидесятые годывместе со своим дядюшкой Джулиеном – вот уж был настоящий джентльмен с Юга. Ядо сих пор помню, как мистер Джулиен катался на лошади по Сент-Чарльз-авеню.Скажу вам, таких ладных стариков я еще не видела… Говорят, они владели большимпоместьем в Ривербенде. Их дом изображен во многих старых книжках. А потом домсмыло рекой. Мистер Джулиен и мисс Мэри-Бет чего только не делали, чтобы спастиего. Но разве реку остановишь…

А Мэри-Бет отличалась невероятной красотой: смуглая, сгорящим взглядом, не такая хрупкая, как Стелла, или неприметная, как мисс Карл.Говорят, Анта тоже считалась красавицей, но ту я не видела, как и ее несчастнуюдочку Дейрдре. Скажу вам, что Стелла была настоящая колдунья. Да, святой отец,та самая Стелла. Она знала секреты приготовления всяческих снадобий и порошков,знала все обряды, могла даже по картам прочитать будущее. Раз она погадаламоему внуку Шону и до полусмерти напугала мальчишку своими пророчествами. Этослучилось на одном из жутких сборищ, которые они устраивали у себя на Первойулице. Спиртное там лилось рекой – упивались все. А в танцевальном зале игралоркестр. Организатором всего этого была Стелла.

Ей нравился мой Билли, – продолжала старуха, махнуврукой в сторону выцветшей фотографии на комоде. – Погиб на войне. Говорилая ему: «Билли, послушай меня. Держись подальше от женщин из семьи Мэйфейр».Стелла была сама не своя до красивых молодых парней. Потому-то братец изастрелил ее. Представляете, отец, эта Стелла могла в ясный день нагнать нанебо тучи. Бог свидетель, святой отец, это истинная правда. Она частенькопугала сестер в школе Святого Альфонса, устраивая бури прямо над садом. Вы бывидели, какой ураган разразился над их домом, когда Стеллу убили. Рассказывали,что в доме не осталось ни одного целого стекла. Ветер завывал, и ливень хлесталкак из ведра. Так Стелла заставила небеса плакать по ней.

Отец Мэттингли сидел молча, делая вид, что пьет остывшийчай, куда хозяйка щедро добавила молока и сахара. Но каждое слово старой Люсиврезалось ему в память.

Больше к Мэйфейрам он не ходил – не хватало смелости.Священник не мог допустить, чтобы маленькая Дейрдре – если только ее опятькуда-нибудь не отправили – заподозрила его в намерении нарушить тайну исповеди.Во время мессы он искал глазами женщин семьи Мэйфейр, но видел их крайне редко.Правда, в здешнем большом приходе было несколько храмов, и Мэйфейры вполнемогли посещать, например, церковь Святой Марии или небольшую часовню длябогатых, находившуюся в Садовом квартале.