Вытхуянцы в Сочи - Дмитрий Стародубцев

— Ха! Делов на копейку!

Бахнул настоящий салют, вспыхнули пучки цветных огней и рассыпались по небу причудливыми узорами. К салюту присоединились многочисленные всполохи частных фейерверков. Началась такая феерия — нигде не увидеть!

Зебр вскочил:

— Уау, черти!

В то же время совершенно на другом пляже Осёл объяснялся с Василисой. Ни небо, усеянное разукрашенным светом, ни артиллерийские залпы салюта, ни грохот прибоя не могли сбить его с пламенной рифмы.

— А иногда мне мнится в отраженье

Что существую лишь в воображенье,

Что это некий сказочный герой

С нелегкою, но славною судьбой.

Всё потому, что не могу поверить,

Что рядом ты, что счастья не измерить,

Что жизнь моя теперь в твоих руках

Что мы теперь в истории, в веках!..

А Зебр тем временем продолжал окучивать новую знакомую:

— Катюш, я, несмотря на свою повсеместную известность, ещё не очень много книг написал. Но у кого хошь спроси: книги, не написанные мной, лучше, чем книги, написанные другими! Девушка приподняла брови:

— Подожди! Ты же говорил, что ты художник-передвижник?

— Я? — Зебр подергал бляху своего ремня. — Я разве тебе не рассказывал? Я этот. эээ. полиглот. Одной рукой роман строчу, другой — портрет малюю. Ещё музыку хреначу и бизнесом занимаюсь!

— Так ты бизнесмен?

— Хе! Ещё какой!.. Ну так чё? Как насчет искупаться?

Катя пожала плечами:

— Страшновато как-то!

— Да не боись! Штормик так себе — тьфу!

— Но я без купальника?

— Да я тоже без плавок. Голышом давай купаться, мы здесь всё равно одни!.

Катя вот уже второй час морочила ему голову. Итак, день выдался геморройный: митинг, ресторан, милицейские застенки… Зебр уже жалел, что не зацепил Катину подружку. Та, хоть и совсем страшновастенькая, но покоммуникабельней.

— Хорошо, но ты первый, — всё-таки согласилась девушка.

Зебр поспешил раздеться, разбрасывая шмотки в стороны. Совершенно не смущаясь, избавился и от трусов. Он с большим трудом зашёл в воду — волны так и норовили сбить его с ног. Однако на глубине стало значительно легче, он ловко поплыл вдоль берега, лишь изредка пропадая в чёрной волне.

— Давай, здесь здорово! — махнул полосатый рукой, отплевываясь.

Катя некоторое время стояла в нерешительности. Потом прощально помахала Зебру рукой:

— Пока, писатель!

И ушла.

— Стой, подожди! — полосатый дельфином поспешил к берегу.

Набежала сильная волна, добралась до одежды Зебра, подхватила её и унесла в дремучие воды..

— …Есть только взгляд, твой голос, твои губы,

А всё вокруг так далеко, так грубо!

Есть чувства колдовские, есть мечты..

Короче, у меня теперь есть ты!

Вася никогда в жизни не слышала подобных слов. Они терзали её, томили, окутывали сладостной волной таинственных предвкушений. Поэтому сердце в её груди гулко колотилось, а на щеках пылал румянец.

Осёл схватил руку Васи, со страстью прижал к своим губам. Девушка смотрела на него так, как никогда в жизни ни на кого не смотрела. И в её глазах отражались звезды.

Каждый, кто пользуется туалетной бумагой, должен посадить хотя бы одно дерево.

Вытхуянский лозунг

Идём дальше! Появившись у сочинского морвокза-ла, вытхуянцы поначалу скалились на всякие несуразности. Однако, когда они приблизились к яхтенной пристани и увидели сотни пришвартованных моторных и парусных яхт; мелких, средних и просто громадных — они оторопели. Такой размах им и не снился.

— Господи! — расстроился Зебр. — И ведь кто-то всем этим владеет!

Среди яхт выделялась одна — грандиозных размеров, пятипалубная, с вертолётом на верхней площадке. Название яхты было начертано на борте непривычной арабской вязью, а на причале у трапа дежурили двое пышущих здоровьем охранников в мусульманских одеждах.

— Хочу мужа-мусульманина! — капризно топнула ногой Белка. — И что б у него была такая же красавица!

— Ну и будешь в гареме сто тридцать первой в третьем ряду с краю! — надругался над мечтой полосатый. — Лучше синица в руках, чем хиджаб на башке! Выходи за меня! У меня есть моторная лодка с двигателем «Дружок-2» и родственник в рыбнадзоре!

Поражённые вытхуянцы прошли мимо яхты, но ещё долго оглядывались, цокали языками.

Вскоре они заметили моторно-парусную лодку «Викинг» — маленькую, откровенно неудобную для любительских морских прогулок и очевидно с неоднократно продленным сроком эксплуатации. Друзья было двинулись дальше, но Жирафф остановился и сообщил сконфуженно, что нанял именно эту яхту. Соплеменники посмотрели на старшего советника, как на главного врага вытху-янского народа.

— Эй хмырь, сколько, говоришь, ты заплатил за аренду этой старой посудины? — презрительно осведомился Зебр. — Сколько, сколько? Ни фига себе! А тебе не кажется, что за эти деньги можно было бы её просто купить?

— Меня обману-у-ули! — потупился Жирафф. Мне сказали — отли-и-ичная яхта!

— Ваше сиятельство! — побеспокоил полосатый Бегемота. — У него на лице явные признаки коррупции! Во — гад, не успел новую должность получить, как стал воровать в три раза больше!

И Бегемот, и Жирафф, и Белка, и даже Осёл собрались на этот счёт высказаться, но по трапу на берег уже спускался энергичный и улыбчивый молодой человек.

— Я буду вашим экскурсоводом. Добро пожаловать на борт одной из лучших спортивных яхт Сочи! Проходите, только ботинки снимайте.

«Викинг» отплыл, а на соседнем причале, на палубе пришвартованной яхты появился крепкий парень в золотых часах, с наколотыми цветными драконами на плечах. С ним был Филарет Иванович с перебинтованной головой. Новенький кораблик выглядел представительно и казался изрядно комфортабельным.

— Хорошо. Я беру вашу яхту, — сказал Филарет Иванович владельцу цветных наколок. — Наличные вас устроят?..

На пристани, шагах в двадцати покуривали, сидя на ящиках, двое хмурых мужчин в новеньких комбинезонах портовых рабочих.

— Глянь, как у нас в городе живут скромные бухгалтеры. Вчера бриллианты, сегодня яхта! — сказал один.

Второй затушил окурок о ящик, посмотрел на часы:

— Старый совсем сбрендил. Ему надо место на кладбище присматривать, а он всё туда же. Ставлю бутылку коньяка, что здесь замешана женщина!

— Идет! — согласился первый.

Уже через полчаса у Жираффа возникли признаки морской болезни. Яхта шла на всех парусах, и её болтало так, что не каждый желудок выдержал бы.