Дорога мёртвых - Мария Фир

– Не беспокойтесь, магистр Тэрон, мы как раз хотели пойти и проверить, как Ника справляется с уборкой в комнате без своей многочисленной прислуги.

На этот раз краской залилась красавица Моника:

– Папа, это обязательно было говорить при всех?

Она стремительно вылетела в коридор, её шёлковое платье струилось и развевалось, и Лиза невольно подумала, что южанка похожа на порхающую стройную бабочку или экзотическую красную птичку, одна из которых была изображена на красочном гобелене, что висел в одном из коридоров Академии.

Дверь закрылась. Лизабет и магистр Тэрон остались вдвоём. Девушка почувствовала, как её ноги наливаются тяжестью, а спину, которую она старалась держать ровно, сводит от напряжения. Тэрон резко развернулся и прошёлся взад и вперёд, сцепив руки в замок так, что побелели костяшки пальцев:

– По правде говоря, не ожидал увидеть тебя здесь. Так скоро.

– Простите, – промолвила Лиза. – Мне пришлось…

– Мне не нужны объяснения, – оборвал он её резко, подняв узкую ладонь. – Ты здесь. И с этой минуты ты под моим покровительством. Поэтому будешь слушать меня и делать то, что я скажу. Так будет продолжаться до тех пор, пока ты не научишься защищаться самостоятельно. Со своей стороны я обещаю, что приложу для этого все усилия. Для того, чтобы обучалась ты быстро и эффективно. И у моего способа обучения будут… побочные эффекты. Временные. Совместимые с жизнью полукровки вроде тебя. Ты выдержишь эти затруднения.

Ей показалось, будто сердце, тревожно толкавшееся под рёбрами, перетянутыми ремнями сумки, замерло, а затем ухнуло куда-то вниз живота. Она схватила ртом воздух, чтобы поспешно, порывисто выдохнуть единственное слово:

– Полукровки?.. – Лиза почувствовала, как пол – отличный отполированный пол из дубовых ромбиков паркета – поплыл у неё перед глазами.

Магистр оказался рядом, придержал её за плечо, затем помог снять тяжёлую сумку и усадил на стул. Девушка помотала головой:

– Нет, это какая-то ошибка, – у неё не хватило дыхания даже на то, чтобы выговорить «магистр Тэрон». – Должно быть, всё это ошибка, как и моё пребывание здесь. И ваше приглашение… Вы с кем-то меня перепутали.

– Перестань! – он рывком придвинув к себе стул и уселся напротив ошарашенной Лизабет. – Скажи ещё, что ты не знаешь об этом! Это завершит моё представление о людях, как…

Он осёкся, бросил быстрый взгляд в сторону окна. Девушка сидела, закрыв руками лицо и тихо бормотала:

– Простите меня… я не знала. Я догадывалась, что со мной что-то не так, но… Нет, это невозможно, – она отняла руки от щёк, набралась храбрости посмотреть в лицо не знающему пощады магистру этой странной Академии, что вгрызалась коридорами и потайными комнатами в самые Вечные горы. – Мой отец – лекарь из Фоллинге, он потомственный маг, но он человек, а моя мать…

Магистр Тэрон тяжело вздохнул и перебил её:

– Твой отец – эльфийский некромант по имени Гаэлас, а твоя мать, Сония Диэль, как видно, не сочла нужным посвятить тебя во всю эту историю. Вы, люди, отличаетесь потрясающей способностью к созданию катастроф на своём жизненном пути!

Отличительной особенностью в наследовании внешних признаков у полуэльфов является сцепленное с полом характерное повторение остроконечной формы ушей у особей мужского пола, в то время как самки, рождённые человеческими женщинами от эльфов, имеют округлые уши и внешне практически неотличимы от людей. Данный факт сильно затрудняет идентификацию самок полуэльфов в человеческих поселениях, поскольку требует проведения специальных процедур и отбора крови подозреваемых для анализа.  (Вольдемар Гвинта, Учебник для искателей первого года обучения)

– Почему я должна вам верить? – после долгого молчания проговорила девушка.

Она рассеянно разглядывала грубую каменную кладку возле стрельчатого окна и думала о том, что вся её жизнь рассыпается в считанные минуты, как тонкий слой старой штукатурки, рвётся, как занавеска, прикрывающая несовершенство стены. И под этой незатейливой декорацией обнаруживаются острые камни, которые нельзя ни сдвинуть, ни преодолеть, и потребуются долгие и долгие годы, чтобы течение жизни изгладило ранящие края.

Она думала об отце, Эдвине Сандберге, о том, что за семнадцать лет её жизни он ни одним словом и ни единым поступком не дал ей понять, что она – не его дочь. О матери, которая любила всех их безоговорочно и поровну, так, что никто из детей не оказывался любимчиком или наоборот, обделённым вниманием. О том, что всё её раннее детство в рассказах родителей укладывалось в несколько скудных предложений о Пределе, невероятных холодах и волчьем вое под стенами крепости, а у неё никогда не возникало вопросов – картинка выглядела складной и исчерпывающей. Как иллюстрация злодея-некроманта в учебнике Вольдемара Гвинты. Однозначной.

Она безуспешно пыталась припомнить все найденные самостоятельно или при помощи Фреда объяснения своим интуитивным способностям, но все они тут же лопались, как мыльные пузыри, за которыми так любили гоняться Молли и Элин. То, что в её жилах текла проклятая эльфийская кровь, кровь тёмного мага из чужих, из врагов, всё ставило на свои места, всё объясняло. Это был тяжёлый, зазубренный камень, свалившийся на её сердце, и она не знала, хватит ли ей сил вынести его, принять как часть себя и жить дальше. Сейчас было трудно просто дышать, словно воздух застыл и превратился в прозрачное стекло.

– Твоя вера здесь ни при чём, – непроницаемо ответил магистр. – Это не более чем информация, которую от тебя умышленно скрыли.

Его лицо было открытым: непослушные чёрные волосы зачёсаны назад, щеки безупречно выбриты, резкие брови – изломанные росчерки угольного карандаша на светлокожем лице – оставались неподвижны, не выдавая никаких эмоций. И всё же Лиза чувствовала, что перед ней не просто строгий преподаватель, но человек со множеством тайн, запертых на прочные замки. Человек, для которого эта информация, перевернувшая всё внутри неё, его новой ученицы, – лишь незначительный факт в сравнении со всем остальным. Она пошевелилась, чувствуя, как от долгого напряжения по позвоночнику побежали мурашки, а ладони покрылись противным холодным потом.

– Магистр Тэрон, – наконец, выдавила она, – вы знаете мою маму?

– Мне довелось пообщаться с ней, правда, совсем недолго, – он порывисто встал, подошёл к небольшому столику, стоящему в пролёте между двумя окнами, наполнил прозрачную зеленоватую чашку из глиняного чайника и поставил её на краешек стола перед сидящей в оцепенении девушкой. – Пей. Это придаст тебе немного сил.

Лиза взяла в руки чашку, с удивлением обнаружив её приятно тёплой, но не обжигающей. Отхлебнула пахнущий чайной зеленью и лепестками напиток.

– Расскажите мне, – прошептала она умоляюще, – расскажите всё, что знаете!

Тэрон чуть приподнял брови, вновь устроившись на своём скрипучем насесте:

– Всё, что мне известно, я рассказал. Если тебя интересуют некие, кхм, романтические подробности о знакомстве твоих родителей, то прибереги эти вопросы для Гаэласа. Клянусь, он все эти годы мечтал о вашей встрече. Заставлял меня учить его языку людей! Требовал дважды в год летать в Фоллинге и убеждаться в том, что с тобой всё в порядке!