Только ты и я - Пэнси Вейн

Через тридцать минут, когда полицейская машина уже увезла преступника, оказавшегося пациентом психиатрической больницы Хиггсом, на скамейке в сквере остались сидеть Руди, Мишель и Дэвид Уорвик. Мишель уже позвонила Лоре, и оказалось, что старая дама, живая и здоровая, смотрит по телевизору политическую передачу. Она и не думала звонить Мишель и беспокоить ее в такое позднее время, но завтра вечером она непременно ждет их к себе на чашку какао.

Мишель звонил Хиггс, добывший ее телефон в театре. Можно было предположить, что о театре он узнал из газеты, напечатавшей недавно об участниках митинга против войны в Ираке.

– Он уже некоторое время следил за Мишель, – взволнованно говорил Руди. – Я же видел его и около ее дома, и около театра. Наверное, он искал удобный момент, чтобы застать ее одну вечером.

– Но только я в последнее время не ходила одна! Это Дженет дала ему мой телефон. Конечно, это звонил он, я уверена, – сказала Мишель. – Наверное, он уже узнал и мой адрес и хотел убедиться, дома ли я. Если бы он позвонил в дверь, я могла открыть ему, не спрашивая. Ведь я решила бы, что это пришел Руди!

Она вздрогнула.

Руди, которому приходилось терять боевых друзей, вдруг отчетливо понял, что Мишель уже могло не быть в живых, и у него на какой-то миг перестало биться сердце. Без Мишель этот мир стал бы пустым, никчемным, и все его блага превратились бы в пыль под ногами. Он окаменел и, наверное, побледнел так сильно, что Мишель заметила это в темном сквере. Она обхватила его руками за шею и зашептала:

– Ну все же в порядке, что ты, мой маленький, я же цела и невредима, я с тобой…

Он крепко прижал ее к себе и прижался губами к ее виску. Вот так, не размыкать объятий, не отпускать ее никуда ни на шаг. Он мог потерять ее навсегда! У них не было бы будущего. Ничего бы не было. Это то, чего Руди так боялся, когда думал о своем отце и его несостоявшейся жизни.

Но Мишель осталась жива. Какие-то высшие силы вступились, решили быть благосклонными к сыну Алана Хаммера. Руди прочел про себя благодарственную молитву, которую читал каждый день в казарме рядовой Мозер.

Дэвид Уорвик покашлял.

– Прости меня, дорогая. Это тот случай, когда полиция оказалась не на высоте. И я, твой отец, не смог тебя защитить.

Руди показалось, что у него на глазах блеснули слезы. Мишель выпустила Руди из объятий и прижалась к отцу.

– Папочка, ты же ничего не мог поделать. Мы с детства знаем, что твоя профессия опасная, и мы, твоя семья, готовы разделить опасности с тобой. Ты все равно ничего бы не смог. Я никогда бы не согласилась уехать из Лондона.

– Выходит, твой Руди способен лучше меня позаботиться о тебе.

Он встал, и Руди с Мишель поднялись тоже.

– Сэр, поверьте мне, я сделаю все, чтобы такого с ней не повторилось больше никогда.

Дэвид крепко пожал ему руку.

– Мишель говорила, что у вас почти законченное юридическое образование? А вы не хотели бы пойти работать в полицию? Может быть, работа в конторе не для вас? Считайте это официальным предложением.

На Руди взглянули мягкие голубые глаза, которые, несомненно, в нужные моменты могли становиться твердыми, как сталь.

– В полицию? – Это было неожиданно.

Руди быстро подумал: это гарантированный оклад, конечно есть риск, но он не слишком страшил Руди, и его работа не сведется к бесконечному перекладыванию бумаг в офисе, что в последнее время его все меньше прельщало. А что скажет на это Мишель?

– Я не стану вас торопить, подумайте. В субботу мы с женой вас ждем. – Дэвид нежно поцеловал дочь. – Пока, солнышко, надеюсь, вы дойдете до дома без приключений?

– Едва ли в Лондоне на меня охотятся сразу два маньяка, – засмеялась Мишель. – Только, папа, давай ничего не скажем маме, хорошо?

Дэвид помахал рукой и зашагал к Хайборо-стрит, где его ждал автомобиль. Мишель и Руди взялись за руки и медленно пошли назад на Элбани-роуд, где их ждали остывшая картошка с рыбой, букет роз «Глория Дей» и ночь вдвоем.

Они еще не вполне пришли в себя после пережитого и оба молчали, но чувства переполняли их. Вдруг Мишель кивнула в сторону.

– Посмотри!

По другой стороне ночной улицы медленно двигалась еще одна пара. Старичок и старушка, очень старенькие, сгорбленные, шли, держась за руки. Должно быть, супруги, прожившие вместе не менее полувека, вышли погулять перед сном. Казалось, их вот-вот подхватит порыв ветра и унесет в далекую страну воспоминаний. И на земле их держало что-то посильнее, чем сила притяжения.

Мишель и Руди остановились, взволнованно глядя на них.

– Ты веришь, что это возможно? – спросила вдруг тихо Мишель. – Всю жизнь пройти вот так? Вместе?

– Они же показывают нам, что да, – так же тихо ответил Руди. – Неужели ты не понимаешь? Ведь это мы и есть – мы просто заглянули вперед на много-много лет.

Она тихо засмеялась и счастливо прижалась к нему, а он нежно обнял ее за плечи.

Они подняли глаза и увидели огромную полную луну, низко висевшую над сонным Лондоном. Свет луны, серебрящий стены домов и тротуар, согревал и притягивал и навевал волшебные мечты, и верилось, что впереди их ждет только хорошее.