Гарем-академия 1. Чистильщица - Варвара Мадоши

Лаили грязно выругалась.

Тут у Даари ослабли колени: она вдруг поняла, что все-таки диких, невозможных счастливых совпадений в ее жизни было два. И то, что Дракон решил прекратить расследование — уже второе.

Глава 18. Слепое пятно юного гения

Даари вернулась домой во взвинченном состоянии. Спокойствия ей не добавило и то, что из-за следственных экспериментов Лаили, а также заполнения разных бумажек о неразглашении (ну еще бы, нельзя же позволить кому-то узнать, что охранная система Академии настолько дырявая!) она попала в вечерний час пик, и трамвай был забит битком.

Стараясь дышать пореже, зажатая между чьим-то грязным рюкзаком и ароматной подмышкой высокого молодого парня возраста Инге (то есть самого вонючего возраста у мальчишек, будем честны), она старалась не кипятиться и не прокручивать в голове лишний раз разговор со служащей СБ, каждый раз заново обмирая от ужаса и возмущения.

Ее могли еще одиннадцать месяцев назад посадить в тюрьму, а Инге с Тариком остались бы вдвоем! И все из-за самоуверенности брата и ее собственной глупости.

Неслучившаяся катастрофа не укладывалась в голове. Странно сознавать, что ужасная судьба прошла мимо аж два раза, а ты ни сном ни духом.

Но до дома Даари добралась не столько возмущенная, сколько каменно-усталая. Слишком много случилось за день. «Отложу разговор с Тариком на завтра, — решила она. — Завтра суббота, занятий в школе у него нет…»

Это казалось почти малодушием, тем более, что Даари не знала, сможет ли нормально общаться с братом по повседневным вопросам — ну там, «что у нас на ужин», «как прошел твой день». Однако другой альтернативы не видела, да и надеялась, что вырубится, едва упав на кровать. А значит, много времени в обществе несносного двенадцатилетки проводить не придется.

Как бы не так: не успела она снять обувь и вымыть руки, как ее ненаглядный младший братишка был уже тут как тут.

— Сестрица Дайки, мне нужно с тобой поговорить, — очень серьезным, «взрослым» тоном начал он.

— Мне тоже нужно с тобой поговорить, но я решила подождать до завтра, — равнодушно ответила Даари. — Сегодня был жуткий день. Просто жуткий.

— Я уже знаю, — отмахнулся Тарик. — Именно поэтому наш разговор не ждет! Я читаю новости. Ты получила повышение. Поздравляю.

Но тон у него был самый похоронный.

— Что случилось? — Даари испытала не просто плохое предчувствие: от интонации брата ее словно ледяной волной окатило. Она тут же поняла, что крайняя усталость, которую она испытывала еще секунду назад, была так, легким переутомлением. До настоящей усталости ей еще пахать и пахать — и тело, судя по всему, было готово к этой пахоте приступить.

Да мать вашу демоницу!

— Мне нужно объяснить тебе, почему ты сделала такую глупость, когда запретила мне выходить в Сеть и общаться с моими клиентами всю эту неделю, — замогильным тоном продолжил Тарик. — Раз ты теперь вхожа в высшее общество, боюсь, без этого не обойтись, но нужно сделать это до того, как придет Инге, потому что ему лучше не знать, он нервный...

— Я сделала глупость?! — вскипела Даари. — Нет, серьезно?! А ничего, что ты сделал такую глупость, из-за которой я чудом — чудом! — не попала в тюрьму еще год назад?! И все бы наши жизни покатились под откос, просто потому что ты такой самоуверенный! Ах Инге лучше не знать, он нервный, божечки мои душечки! А не потому ли, что он, маленький ты мой братишка, не постесняется тебя наказать по-мужски — ремнем по заднице! Ты еще не вышел из такого возраста, когда это можно делать! Хотя, честно, тебя и розгами по старому обычаю отлупить мало!

Тарик надулся.

— Ага, ясно, ты в неудачном настроении, — сказал он. — Не способна мыслить логически. У тебя эти дни, что ли, приближаются?

Даари почувствовала, что сейчас взорвется. А потом, внезапно и резко, успокоилась. Адреналиновый шквал схлынул, снова навалилась усталость, и такое ощущение, что с утроенной силой.

— Может быть, — сказала она. — У меня расписание менструаций поехало к лесным демонам из-за отравления фоновой магией, я тебе просто не говорила.

Тарик слегка изменился в лице.

— Ну да, — сказал он, — пытаешься меня на чувство вины взять! Как будто ты бы тут была здорова и весела, если бы целыми днями сидела дома, ухаживая за Инге!

— Не пытаюсь, — резко ответила Даари. — Я пытаюсь просто пойти спать, потому что безумно, безумно устала! А ты настаиваешь на разговоре.

— Да, потому что это не терпит отлагательств! Я из-за твоей фанаберии потерял целую неделю…

— Фанаберии?!

— Не будем о терминологии. Короче, ты сегодня стала вольнослушательницей Академии. Это плохо. Это значит, что ты попала в оборот к кому-то крутому…

— К Дракону, — сказала Даари.

— Что?!

— Со мной разговаривал сам Дракон. Вообще-то, три раза. Это все целиком от него исходит. И, должна сказать, только благодаря ему ни меня, ни тебя не арестовали.

— Не говори глупости, у них не было доказательств. Так вот, если Дракон…

— У них были доказательства! — Даари сорвалась на крик. — Они взяли у меня кровь на анализ, они знали, что я не принимала пилюлю! Отдавать ее кому-то — преступление! И они бы взяли меня давным-давно, еще в самый первый раз, если бы только там случайно не было неисправности в охранном периметре! Как раз сегодня при мне ее обнаружили!

Вот теперь Тарик побледнел, даже лицо у него изменилось.

— То есть как преступление? Максимум административное нарушение, если правила Управления технического обслуживания это запрещают…

— Это распространение лекарственного препарата национальной важности без лицензии! Или что-то там. Короче, да, его даже с территории выносить нельзя! И то, что я не стала пить лекарство, не написав заявления об этом — одного этого достаточно, чтобы меня уволить. Я по такому тонкому льду одиннадцать месяцев ходила, ты даже не представляешь! И я не представляла! И это хуже всего, Тарик! Что ты меня вслепую отправил на линию огня, даже не проверил! И я пошла, потому что доверяла тебе! Дура, конечно, что не проверила сама, но…

Даари к своему ужасу почувствовала, что на глаза наворачиваются слезы. Бесы-демоны, перед Тариком она плакать не хотела. Ни при каких обстоятельствах. Он до смерти боялся ее слез, сразу