Шаг за рубеж - Ксен Крас

путешественников не было ни единой причины верить Вихту и ждать его. Они беспокоились о семьях и верно подметили, что Вайткроу может и не пережить встречи с регентом. Их трогательная забота, которую они вовсе и не обязаны проявлять, и желание молиться за его успех произвели впечатление. Лорд подумал лишь о том, что Рирз бы не одобрил его мягкости и заставил обдумывать, насколько достойны доверия эти люди. Да, они были друзьями Лайтора, если это слово в данном случае уместно, и вполне могли быть такими же хитрыми и изворотливыми, охочими до наживы. Но они держались скромнее и не хамили, а только просили о помощи.

Южанин, который был слишком счастлив стоять на твердой земле, поддался на уговоры моряков. Он вручил по несколько серебряных, а когда на него продолжали глядеть, как голодные псы, то добавил и золота. После, когда мужи рассыпали благодарности и клялись в верности, Вихт не мог перестать улыбаться, он почувствовал себя лучше, настоящим героем, рыцарем, который спасает бедняков, и добавил еще несколько монет на команду.

Лишь покинув спутников, которые тут же устремились в сторону многочисленных деревянных построек, нелепо разбросанных и перетекающих от одного этажа до двух, а в паре мест и до трех, Вайткроу задумался, все ли правильно он сделал. По дороге до Санфелла, пока южанин с сопровождением покупал лошадей, добирался до города с одной остановкой в таверне и двумя в деревнях, пока он проезжал леса, поля, ехал по берегу вдоль моря и пересекал каналы, он убеждал себя, что поступил достойно, проявив сострадание. Но сомнения, подобно отвратительному скользкому змею, поселились в его душе и то и дело начинали шевелиться. Возможно, Рирз слишком часто твердил, что нельзя верить всякому слову, тем более в чужих владениях.

Прекрасный Санфелл, который окружало пять стен, а внешний город тянулся еще на сотни шагов за последней из них, поражал. У южного правителя перехватило дыхание, когда он разглядывал, как защитные сооружения, башенки, крыши домов, храмов, многочисленных кузен, таверн и кожевен ярусами возвышаются друг над другом, от внешней части города с постепенным ростом уровня земли. В основном замки строились на холмах или иных возвышенностях, бывало, что насыпи приходилось создавать самостоятельно. Порой подъем происходил резко, как в Кнайфхелле, и это нередко доставляло проблемы с доставкой обозов, лошади быстро уставали таскать тяжелые телеги по некоторым особо крутым тропам. В Синем городе дела обстояли иначе, он уходил вверх аккуратнее, медленнее, растянутее… На самом верху стоял замок – его было хорошо видно, – величественный, с развевающимися знаменами Старскаев. Казалось, что он совсем недалеко, но даже изобретенные под предводительством Рирза пришедшими на юг мудрецами орудия не смогли бы пробить последнюю внутреннюю стену величественной крепости – снаряды бы не долетели.

Вихт, как того требовала традиция, о которой еще помнили во Фридомтауне, возвестил о своем прибытии капитану стражи, спустившемуся со стены, защищающей внутренний город, а сам остался ждать ответа во внешнем. Простолюдины подходили к нему и воинам, облепляли, словно мухи скот в жаркий день, протягивали руки и просили подачек. У женщин на руках плакали маленькие худые дети, некоторые держали отпрысков за руки, другая ребятня сама держалась за одежды матерей и тоже просила о помощи. С каждой минутой их прибывало все больше, они выползали из-за углов, выступали из тени, высовывались из окошек домиков… А когда Вайткроу распорядился, чтобы каждому просящему дали по медяку, количество людей стало возрастать с пугающей скоростью. Всего за несколько мгновений все, кто спал у стен, вскочили на ноги, все, кто что-то нес, побросали пожитки и столпились вокруг лорда.

Народ окружал южанина, его люди кричали, просили разойтись и даже угрожали оружием, но на правителя юга продолжали наседать. Его трогали за ноги, поток просьб слился в единый шум, лошадь мужчины пугалась наплыва желающих пообщаться. Несколько детей вставали на плечи родным или незнакомцам и заглядывали в глаза лорду, который с трудом справлялся со скакуном. Позади верные сиры уже отпихивали наседавших, чтобы прорваться к правителю, но людей собралось слишком много.

Неизвестно, чем бы это закончилось, если бы отправленный из Санфелла отряд не появился в воротах. Толпа просителей в одно мгновение словно растворилась в воздухе – они поспешно прокричали что-то восславляющее принца и регента и расступились. Вокруг не осталось почти никого.

Вихт обернулся к людям и понял, что не только его это поразило – удивление читалось и на лицах его свиты.

– Милорд Вихт Вайткроу, мы счастливы приветствовать вас в Санфелле! Его Величество Аурон Старскай и Его Высочество Клейс Форест ждут вас. Мы почтем за честь проводить вас, – один из рыцарей с волчьими головами на доспехе и на плаще выехал вперед.

– Благодарю вас за столь торжественный прием. Его Высочество прислал мне приглашение, и я… – Южанин опустил руку к поясу, чтобы достать кошель и вынуть из него бумагу, но не обнаружил того на привычном месте. – И я… Верно, я положил его в сумку! Прошу прощения. Сейчас-сейчас.

Прослыть лордом, который теряет важные бумаги, было унизительно. Смущенный, с горящими красными щеками, Вихт откинул волосы со лба и поспешно отвел взгляд от рыцарей. Он хотел было сунуть руку в одну из седельных сумок, но и ее не оказалось на положенном месте. Вместо одной остались ремни, вторая же исчезла целиком. Удивление и стыд еще более овладели южанином.

– Милорд Вайткроу, – рыцарь смотрел на Вихта таким же взглядом, каким обычно удостаивал нынешнего лорда его отец, желая отчитать, – вас обокрали.

– О нет, я не думаю. Вероятно, я потерял кошель или положил куда-то и забыл… – Вихт повернулся к своим людям – они также крутились на лошадях, их седельные сумки исчезли или заметно полегчали, у двух воинов пропали кошели, а у одного даже каким-то образом успели стащить с ноги сапог.

– Вас обокрали, – тоном проповедника повторил серый рыцарь. – Милорд Вайткроу, прошу вас, следуйте за нами. Мы проводим вас до Его Величества и Его Высочества и проследим, чтобы с вами более не случалось неприятностей. Во внешнем городе необходимо держать ухо востро. Оружие из рук выпускать опасно, а уж подавать кому-то, каким бы жалостливым ни выглядел просящий, и вовсе не следует. Самые худшие из самых худших обитают здесь, они не желают работать, а лишь получать помощь ни за что. Их не интересует иная жизнь. Этот сброд готов продать собственных детей и матерей и с удовольствием разобьет вам голову камнем, даже если вы только что им подали. Они распотрошат того, кто протянул им монету, лишь