Моргенштерн - Михаил Харитонов

— Я специально добивался представительства в этой коллегии, — начал, наконец, дом Сеназа, высокопарно растягивая гласные, — чтобы засвидетельствовать свою глубочайшую признательность домину Антору Великодушному, некогда спасшему меня от тяжелейшего позора ценой собственного разорения… Теперь же я счастлив сообщить радостную весть: завещание купца Сервина, да не изгладится память о нём, признано Советом Сословия и Чёрным Храмом! По крайней мере, в той его части, которая касается вас, Антор. Воля завещателя выражена столь ясно и непреложно, что возражатели, буде таковые найдутся, не имеют никаких надежд на изменение решения. К сожалению, законы не позволяют вступить вам в права наследства немедленно. Однако, учитывая все обстоятельства, Совет Сословия, в лице присутствующих здесь высокородных доминов, берёт на себя управление вашими долгами, а также открывает для вас беспроцентный кредит в полдюжианды золотых монет в дюжину дней, — он перевёл дыхание.

Антор сделал недовольную гримасу: он ожидал от Совета большей щедрости. И тут же одёрнул себя: в конце концов, они не должны были ему ни единого медяка. Вообще, если бы не крайне благожелательное отношение Совета Сословия, ему пришлось бы дожидаться своего ещё очень долго. И, скорее всего, с пустыми карманами.

Следствие по делу гибели Сервина оказалось коротким. Жрецы Жизни, изучив тело, диагностировали смерть от удушья, судя по обстоятельствам — причинённую вином, попавшим в дыхательное горло. Сам Антор тоже пострадал от неумеренных возлияний — он был настолько пьян, что в в беспамятстве упал со стула и разбил себе голову. Воспоминания о разговоре у него остались довольно смутные. Единственное, что отложилось в его памяти — это предложение Сервина стать его страховщиком и заняться коммерцией.

Завещание Сервина Антора порадовало, но не слишком удивило. Он не сомневался в том, что купец всё-таки чувствовал свою вину, и таким образом попытался её хотя бы отчасти искупить.

— Разумеется, — продолжал тем временем Сеназа, — это не столь уж и значительная сумма. Но подождите немного — скоро вы станете наследником половины огромного состояния Сервина! Надеюсь, мы ещё весело попируем в вашем дворце… Тем более, не за горами и повод для праздника, — старик лукаво улыбнулся, — впрочем, сие касается особых пожеланий завещателя. В чём там дело, дорогой Хингр?

— Завещатель Сервин, — жрец опустил взор к разложенным бумагам, — просит своего друга и наследника домина Антора оказать честь госпоже Миу, известной как Миу Гонгурская, и предложить ей совершить от него зачатие и родить ребёнка, буде она на то согласится и буде её устроит цена. На что завещатель, помимо всего прочего, особо выделяет дюжианду дюжианд золотом, столько же серебром, и столько же красной медью, из средств, что отложены им в Большом Гонгурском деньгохранилище. Средства поступают в распоряжение завещателя после согласия госпожи Миу на оное предложение, и могут быть получены при условии предъявления достаточных доказательств сего согласия, каковым являются…

Антор откинулся в кресле и прикрыл глаза. Нелепая привязанность Сервина к этой женщине, столь неожиданно давшая о себе знать, его позабавила — но не более того. Его волновал куда более существенный вопрос: стоит ли просить у коллегии удвоить кредит. Наверняка в права наследования он вступит не скоро: слишком много разнообразных дел вёл Сервин, слишком много будет возражателей. И хотя надеяться им не на что — если уж коллегия говорит о ясности и непреложности воли завещателя, значит, она и в самом деле ясна и непреложна — но рассмотрение их претензий очень затормозит дело. А ведь мода на непритязательность могут закончиться в любой момент, как и всякая мода, да и нынешняя дешевизна — явление временное. Хотя… когда начнётся продажа активов Сервина, всех этих кораблей, рудников, лесов, и прочего, цены могут упасть ещё ниже. Или всё-таки нет? Жаль, что он совсем не разбирается в таких вопросах. Надо будет, кстати, поговорить со стариком Сеназой, если уж он так набивается в друзья: пусть порекомендует толкового управляющего делами. Впрочем, Совет Сословия охотно возьмёт делёжку на себя. Но Антор подозревал, что превращение торговой империи в деньги — сложный и деликатный процесс, и оставить его без присмотра не следует. К тому же вовсе не обязательно продавать всё. Например, почему бы ему не стать кораблевладельцем, раз уж так сложились обстоятельства? Например, тот проект с южными перевозками, о котором упоминал Сервин… скорее всего, он будет весьма прибыльным, у покойника был настоящий нюх на деньги. Почему бы и ему, Антору, не попробовать себя на этом поприще? Научиться можно всему…

Ах да, ещё этот пункт завещания. Зачатие и ребёнок. Что ж, прекрасная идея. После той плачевной истории с Золотой Лисицей это будет особенно кстати.

— Я согласен оказать честь Миу Гонгурской и заключить с ней договор о зачатии, буде она того пожелает, — важно заявил Антор. — В ближайшее время я отправлюсь в Гонгур, дабы сделать ей соответствующее предложение.

— Вы, наверное, не расслышали — мягко поправил его Хаом. — Я только что сказал, что госпожа Миу Гонгурская была извещена о деле, и уже дала предварительное согласие на зачатие. Ожидалось лишь ваше решение. Кстати, она прибыла на остров вместе с нами, и сейчас находится в соседнем помещении храма. Мы можем пригласить её, как заинтересованное лицо…

— Да-да, конечно, — Антор, наконец, ощутил волнение и любопытство.

Храмовый служка, быстро поклонившись, выскользнул через боковую дверь.

Старик Сеназа понимающе улыбнулся.

— Честно говоря, Антор, я вам немного завидую. Хотя мой сын от домины Нелии… да не изгладится память о ней, она была великой матерью… мой сын от неё здоров и красив, и, я твёрдо решил, что он станет моим преемником и следующим домином Сеназы. Но я не отказался бы иметь потомство и от этой женщины. Её красота и таланты буквально покорили Гонгур. Все с нетерпением ждут её первого материнства. Увы, я слишком стар для этого… Как бы то ни было — счастливого соединения, дорогой друг, и золотого потомства!

Бесшумно отворилась боковая дверь. Высокая женщина в роскошном узорчатом платье змейкой проскользнула к возвышению.

Госпожа Миу была очень красива — какой-то причудливой химерьей красотой, отстоящей всего на полшага от уродства. Блестящие чёрные волосы. Очень белая кожа. Неестественно широкие брови. Нос с горбинкой, как будто он был когда-то сломан и потом залечен плохими лекарями. Глаза непонятного цвета — не голубые и не чёрные, а какие-то бурые, словно больные… Но эти странности почему-то не портили совершенной красоты её лица.

— Олле, уважаемая коллегия. Я готова заключить с домином Антором договор о зачатии, — её голос оказался низким, волнующим.

Антору невольно подумалось, что совершение зачатия доставит ему куда больше удовольствия, чем он мог надеяться — даже не говоря об ожидаемом потомстве.

Странно только, что при первом взгляде на госпожу Миу у него слегка заломило виски.

Малая Гряда, третий остров, селение Антор. 245-й год, 179-й день.

Жрец Жизни вышел из спальни, деликатно затворив за собой высокую дверь из розового дерева.