Нора Вебстер - Колм Тойбин

* * *

Однажды мартовским вечером Нора открыла на стук, на пороге стоял мужчина, она узнала водителя грузовика — того самого из компании Гибни, что завел с ней беседу о беспорядках в Дерри. Она пригласила его в переднюю комнату, испуганно подумав, что с кем-то из детей что-то стряслось. Она мысленно перебрала всех. Донал сейчас сидит в лаборатории Маргарет и печатает фотографии, Конор в дальней комнате. А Фиону и Айну этот человек вряд ли знает, и если на то пошло, то и Уну, Джима и Маргарет — тоже. Гость явно нервничал.

— Простите, не знаю вашего имени, — сказала Нора.

— Мик Синнотт. Мы были хорошо знакомы с вашим отцом. Жили рядом на Росс-роуд. Мистер Вебстер обучал меня, упокой Господь его душу.

— Вы знали моего отца?

— Это было давно. Теперь уже мало кто его помнит. Сосед заходил к соседу как к себе домой. Так у нас было заведено.

Внезапно он расслабился, но Нора все еще не понимала, зачем он пришел.

— И чем я могу быть полезна? — Она постаралась взять тон не слишком властный.

— Сейчас скажу. Мне не советовали идти к вам, но дома я все рассказал моей хозяйке, мы с ней обсудили. Понимаете, весь персонал Гибни, за исключением нескольких человек, вступает в Ирландский профсоюз транспортников и разнорабочих, и мы собираемся сделать это тайно завтра вечером, в Уэксфорде. Если об этом пронюхают, то нам точно помешают, разделят нас, поманят всякими посулами. Другие считают, что вас не стоит в это посвящать: вы и с их семейкой дружите, и работаете неполный день, да и новенькая. Но я решил вам рассказать. Вы всю жизнь у меня на виду. Я помню, как вы выходили замуж, и много чего еще помню. Короче, так или иначе, мы все вступаем в этот профсоюз. А вас я знаю достаточно хорошо, чтобы не сомневаться — вы ничего не скажете завтра их дочке, и если желаете отправиться с нами, то мы вас подвезем, а если нет, то никто не сочтет грехом, что я с вами поговорил.

— Когда вы выезжаете?

— Должны быть на месте к восьми.

— И меня кто-нибудь захватит?

— Обязательно, с превеликим удовольствием.

— Что, правда все работники вступят?

— Все, кого мы позвали, — ответил он.

Нора молчала.

— Вам нужно подумать?

— Нет, я просто прикидываю, надолго ли это затянется.

— Честно говоря, никто из нас ничем подобным не занимался, и я знаю только, что желательно присутствие всех. Вожаки не хотят, чтобы кто-нибудь пообещал вступить, а потом сказал Гибни, что это не всерьез и ничего не было.

— Хорошо, — сказала Нора. — Я попрошу кого-нибудь присмотреть за мальчиками.

— Сам-то я не опасался, считал, что вы из тех, кто держит свои мысли при себе.

— И правильно, что не опасались.

— Ваш родитель гордился бы нами. Сил на городских заправил у него не хватало. Но он не был твердолобым консерватором — ничего такого, но держался при этом чинно.

— Я была старшей, так что помню его лучше всех, — улыбнулась Нора. — Сейчас ему было бы восемьдесят. Правда, трудно представить?

— Да почему нет, — ответил гость.

— Значит, я буду ждать завтра здесь в полседьмого.

— Кое-кто удивится, когда я расскажу. Мы пробовали сделать это несколько лет назад, нас тогда собралось раз, два и обчелся, и старик пригрозил уволить всех. Заявил, что разгонит всех, и нам пришлось утереться, потому что поддержки не было. Но при его сынке-рационализаторе да в наши ненадежные времена, когда сегодна работа есть, а завтра нет, поддержка будет почти наверняка. А в Уэксфорде есть важный один человек, его зовут Хоулин, правая рука Брендана Кориша[36]. Я знаю, что это больше не ваша партия, но они говорят, что наступает время перемен. Во всяком случае, этот малый из Уэксфорда научит Гибни хорошему тону, особенно молокососа.

Нора открыла ему дверь.

— До завтра, хозяйка, — бросил он, спускаясь с крыльца.

Он ушел, а Нора вдруг ощутила поразительную легкость, почти счастье. Мик Синнотт напомнил ей о былых годах, когда она была молода и ходила на танцы, его необычная уверенность, и разговорчивость, и сдержанные манеры были из того, ушедшего времени. Но главная причина состояла в том, что она взяла и сама приняла решение, даже не посоветовавшись ни с кем. Такое произошло впервые после продажи дома в Куше, и Нора радовалась, что не упустила этот шанс. Возможно, это и неразумно, ведь ей следует испытывать благодарность к Гибни. Но Нора не хотела быть благодарной — никому.

Она побеседовала с Доналом и Конором, договорилась, что они обойдутся без няньки и Донал до семи часов побудет у тети Маргарет.

Нора не знала, что надеть, и подумала, до чего же забавно, что никто, и уж всяко ни сестры, ни дочери и ни тетушка, не подскажут, в чем ей пойти на собрание Ирландского профсоюза транспортников и разнорабочих. В чем-нибудь скромном, решила она. Наденет то, что никому в глаза не бросится.

Надев простенькие юбку с блузкой и теплый кардиган, она с удовольствием подумала, как мало знают Гибни о том, что творится в их компании. Она сомневалась, что членство в профсоюзе хоть как-то отразится на ком-либо, Гибни просто примут случившееся. Но то, что все проделано у них за спиной, раздосадует их, а то и поразит. Пегги Гибни, подумалось ей, больше с нею не заговорит, и это вызвало странное чувство удовлетворения.

Она думала, что Мик Синнотт заедет за ней сам, но в дверь постучался Утиная Походка. А в машине на заднем сиденье сидела та самая молоденькая бухгалтерша, которой мисс Кавана приказала разрезать папки.

По пути в Уэксфорд Нора удивлялась, как сильно они не любят Гибни, особенно Томаса и Элизабет.

— Ходит за нами по пятам, — жаловался Утиная Походка. — Однажды у меня были дела в Блэкуотере и Килмукридже, а после в Риверчепеле и потом еще в Гори. День был погожий, летний, и я захватил с собой Риту с детьми, а план был такой: оставить их на пляже в Моррискасле, а под вечер заехать за ними и тоже окунуться. Проезжая Баллах, я заметил сзади машину, и за рулем сидел, конечно, Томас Гибни — он следовал за мной всю дорогу. В дальнейшем, когда мы встречались, он ни разу об этом не заговорил, но вот на что он убил целый день.

— А Элизабет, — подхватила юная бухгалтерша, — на нас даже не смотрит, куда уж там заговаривать.

— Лично мне с ней прекрасно работается, — заметила Нора.

— Я вовсе не против мисс Кавана, — сказала бухгалтерша. — Но привыкнуть к ней сложно. Она знает про все, что творится в конторе, и ничего не забывает. А ведь хотела стать бухгалтером, поехала учиться, но у нее умер отец, и ей пришлось вернуться домой.

— Нет, — возразила Нора, — она всегда работала у Гибни. Она была там, когда я у них служила раньше.