Страшная правда о Великой Отечественной. Партизаны без грифа "Секретно" - Владимир Поляков

Красная Армия Вермахт Убитыми 30 000-40 000 190 офицера 4174 солдат и унтер-офицеров Плененными 430 000

Но вернемся к партизанским делам в той части, где они соприкасаются с керченскими событиями.

5 июля 1942 г. Е.А. Попов пишет: «Надо сказать со всей прямотой, что руководство в лице Мокроусова и Мартынова — большая ошибка Крымского обкома партии. Нельзя было на такое важное дело ставить человека, выжившего из ума. Мокроусов — человек, возомнивший себя вождем партизан, на самом деле Мокроусов личность весьма не популярная среди партизан.

Достаточно сказать, что за 8 месяцев Мокроусов не был ни в одном отряде, никто из партизан не говорит о Мокроусове как о боевом руководителе, наоборот, те из бойцов, которым пришлось встречаться с Мокроусовым, отзываются о нем как о человеке очень ограниченном, который живет только воспоминаниями 1920 года, но не способен сделать какие бы то ни полезные выводы из современной Отечественной войны.

Вот что говорит о Мокроусове депутат Верховного Совета РСФСР партизанка Корнеева Анна Никитична. «Мокроусов спившийся старик. Самое ценное в жизни для него — спирт».

Так же примерно о Мокроусове отзывается секретарь РК ВКП(б) Ичкинского района Золотова и секретарь Сейтлерского райкома ВКП(б) Пузакин.

Неоднократно Мокроусов в пьяном виде в присутствии многих кричал: «Эти паршивые полковники, паршивой 48-й дивизии».

Ежедневно пьют спирт. Недаром по этому поводу командиры шутят: «Не пей сырой воды, а пей спирт с сырой водой».

Играют в карты или домино.

Выводы и предложения:

1. Партизаны Крыма нуждаются в твердом и умном руководстве.

2. Всех партизан зачислить в кадры РККА, слить отряды в партизанские полки, а полки в партизанскую дивизию.

3. Главный штаб заменить штабом партизанской дивизии.

Попов 5 июля 1942» [2, с. 93].

После керченской катастрофы падение Севастополя уже было вопросом времени, к тому же противник захватил исправными 1133 орудия, которые были направлены под Севастополь, благодаря чему, как справедливо отмечал Манштейн: «В целом во Второй мировой войне немцы никогда не достигали такого массированного применения артиллерии, как в наступлении на Севастополь» [82, с.289].

Я отвлеку внимание читателя от партизанской темы, чтобы немного рассказать о подвиге и трагедии защитников Севастополя, но рассказать через историю бойцов и командиров сформированной из симферопольцев дивизии: 3-й Крымской, 172-й стрелковой.

Отступая от Перекопа, первой пробилась в Севастополь группа из ста трех бойцов — все, что осталось от 514-го полка. Как ни мало было это подразделение, но ему тут же отвели участок обороны. К ночи 6 ноября 1941 года подошла вся дивизия, а точнее 940 оставшихся в живых бойцов и командиров. Страшно говорить, но в перекопских боях и в ходе отступления погибло и попало в плен 90 % личного состава!

Несмотря на понесенные потери дивизия, тем не менее, представляла серьезную боевую силу. И прежде всего потому, что все бойцы и командиры уже имели боевой опыт, то, чего еще не было у севастопольцев.

На командование 172-й дивизии было возложено руководство II сектором обороны. Комендант — полковник И.А. Ласкин. Дивизию пополнили людьми, вооружением, боеприпасами. Придали 37 орудий, и уже на 10 ноября ее численность составляла 9903 человека.

17 декабря на все секторы обороны вновь обрушился шквал огня. Напряжение боев возрастало день ото дня и к 30 декабря достигло апогея. Повсеместно вспыхивали жестокие рукопашные схватки. Противник захватил станцию Мекензиевы горы. И в этот критический момент поступило сообщение об успешной высадке наших десантов в Керчи и Феодосии!

Как ни странно, но гитлеровское командование не прекратило атак, ни на одного солдата, ни на один ствол не ослабило атакующую группировку, рассчитывая, что еще чуть-чуть усилий — и Севастополь падет. Не пал!

В первый день нового, 1942 года у батальонного комиссара Кувшинникова — в недавнем прошлом секретаря Симферопольского горкома партии — собрались земляки. Настроение было приподнятое: отбит тяжелый штурм, наши войска успешно высаживаются под Керчью, как-никак Новый год и… все они живы, пока еще живы. К тому же Г.П. Кувшинников получил директиву ЦК ВКП(б) сформировать состав Симферопольского горкома партии и готовиться к вступлению в должность в связи со скорым освобождением Симферополя. Хочу обратить внимание на тот факт, что аппарат Симферопольского горкома ВКП(б) поручено формировать не партизанам, где более чем достаточно партийных работников этого уровня, а севастопольцам.

Сохранился снимок, сделанный в тот памятный день. К сожалению, в свое время, беседуя с Г.П. Кувшинниковым, я не записал имена и фамилии запечатленных на нем людей. Знал только, что в первом ряду в центре А.В. Подскребов и рядом сам Кувшинников. Снимок был опубликован вместе с моим очерком «На рубежах бессмертия» в «Крымской правде». Сразу же пошла читательская почта. Виктор Михайлович Спектор из Белогорска узнал своего отца — старшего политрука 191-го артполка Михаила Петровича Спектора, до войны — секретаря Ак-Мечетского райкома ВКП(б). Варвара Михайловна Немкова — своего мужа Александра Елисеевича Немкова, известного в Крыму железнодорожника.

Но вернемся в Севастополь в январь 1942 года. По словам В.А. Новичкова, в городе работали парикмахерские, фотоателье, возобновилось трамвайное движение, можно было отправить на Большую землю телеграмму. Увы, затишье оказалось временным. Крымский фронт, на действия которого возлагали столько надежд, обернулся еще одной трагедией.

Покончив с «войной на два фронта», немецкие войска в Крыму вновь сконцентрировали свои усилия на Севастополе. Главный удар наносился в направлении IV сектора, который защищали 172-я дивизия и 79-я стрелковая бригада. Из-за Бельбекской долины показалась лавина танков, за ней — пехота. Завязался неравный, кровопролитный бой. В воздухе только немецкая авиация, которой специальными сигнальными ракетами указывают даже такие цели, как отдельный пулемет. Наша артиллерия почти молчит — нет снарядов. Местами противнику удалось вклиниться в расположение дивизии, но, даже будучи отрезанными от своих подразделений бойцы и командиры вели бой, надеясь с темнотой прорваться сквозь порядки противника. Сохранился и другой документ: письмо к жене участника этих боев, бывшего директора Симферопольского авторемзавода имени Куйбышева Владимира Михайловича Розенфельда: «Переживаю сейчас дни величайших боев. Не могу не писать, что мужество, героизм и отвага проявляются в самых широких размерах. И вечно будут помнить фашистские гады эти беспримерные дни».