Доминирующий вид - Эдуард Шауров

К декабрю жизнь бродяги окончательно приелась Джею, и примерно тогда же он наткнулся в сети на объявление Комитета по Экспансии. Переквалификация из несостоявшегося «ангела» в средней руки полевого наблюдателя представлялась ему не слишком сложной задачей, тем более, что бывших специалистов из СМС рвали с руками.

Ближайший центр подготовки находился в Монреале, всего в сорока минутах лёта от Ред-Лейк. Так Джей Вагош начал переход в новое качество. Восемь месяцев интенсивной подготовки с элементами гипношотинга не сделали Джейслава нобелевским лауреатом, но накачали его элементарными знаниями по базовой ксенобиологии и химии, а так же по теории генетических соответствий и парадоксу подобий. Теперь бывший спасатель умел настраивать автономные ловушки и делать предварительную классификацию пойманных образцов.

Всего через год дипломированный специалист летел в криокамере вахтового звездолета «Оргорейн», направлявшегося на недавно открытую планету с витиеватым названием Трикстерра.

Новая планета не обманула ожиданий Джея, новая работа дала ему то, чего жаждала душа: независимости и одиночества. Теперь он спрашивал только с себя и отвечал только за себя. Сны о Калахари Пойнт, казалось, оставили его насовсем. Он был почти счастлив. В триктеррианской сельве исследователю-одиночке было трудно думать о чем-то, кроме сельвы.

Но ничто не вечно в этом мире, и мрачное, тягучее, как патока, беспокойство однажды вернулось. С ним вернулись и сны. Тогда, пытаясь очередной раз поменять алгоритм своего бытия, Джей сделался безраздельным хозяином маленькой биостанции и единственным ее обитателем. В куполе Соммерса за смотрителем АМК-16-10 прочно закрепилась репутация странноватого социопата. Неизвестно, чем кончилось бы затворничество, но тут в жизни Джея появилась Анна.

Анна…

Джей перевернулся и лег на спину. От имени тоже веяло горчинкой. Не валериановой, как от бесконечных снов про Калахари Пойнт, а легким привкусом корицы.

Анна была самой серьезной и, пожалуй, единственной значимой переменой в жизни Джея за последние десять лет.

Лежа на узкой кровати, он вспоминал их первую встречу. Сейчас Джею было трудно в этом сознаться, но тогда Анна вызвала в нем легкое раздражение. Едва прибыв на АМК, стриженая девчонка-рекодер имела наглость без спросу поменять настройки систем на более дружелюбные.

Заметив это, Джей выговорил ей за самоуправство. Объяснялся сухо, сквозь зубы, а потом, пользуясь устойчивостью радиосвязи, отправил на Соммерса просьбу в другой раз не присылать нахальных вертихвосток. С купола ответили, что вертихвосток у них не пруд пруди, и Джейславу придется мириться именно с этой.

Неизвестно, узнала ли Анна об этой просьбе, скорее всего – да. Иначе как объяснить то, что сероглазая дива, слегка обиженная на отповедь, без вопросов вернула все настройки, все… кроме одной. Уже после того как каверзная девчонка уехала по свежей просеке, Джей обнаружил, что она переориентировала кухонный автомат, и тот, независимо от вечерних заказов хозяина или указаний кибер-мажордома, раз за разом готовит на завтрак одно и то же блюдо. Всю следующую неделю Джейслав, проснувшись и умывшись, находил на кухне пышный пористый омлет из порошка. Без труда вычислив виновницу приступов машинной персеверации, Джей не стал жаловаться начальству. Вместо этого он вооружился справочниками и за два дня собственноручно вернул кухонные настройки обратно. Инцидент казался исчерпанным.

В конце месяца Джей как всегда приехал в купол Соммерса с отчетом, привез пару пойманных животных, кое-какие образцы растений. Закончив дела, он заглянул к информационщикам, отыскал Аню Руш и, к немалому удивлению девушки, вручил ей редкий цветок из сельвы. Двенадцать полупрозрачных, будто тонкое стекло, бутонов на свернутом спиралью стебле. Цветок назывался рубиновым гиацинтом и обладал одним любопытным свойством: сорванное с куста растение через десять – двенадцать часов начинало нестерпимо, отвратительно вонять. Вонял собственно не сам цветок, а споры, разбрасываемые им в радиусе полутора метров, они абсолютно безвредны для людей, но жуткий аромат буквально въедается во все, на что попадает эта зараза. Вентиляция постепенно вытянет неприятный запах из комнаты, но рабочий стол, да и кресло будут попахивать еще не одну неделю.

– Поставьте его в какую-нибудь банку, – вместо объяснений сказал Джей удивленной девушке и вышел из кабинета.

Какой мелкий бес дернул его на такой мальчишеский и даже глупый поступок? Джею стало ужасно стыдно уже на пути домой. Сажая кроссфлай перед миникуполом, он костерил себя на все корки. И главное, уже ничего нельзя было отмотать назад.

Немного поостыв, Джей постарался забыть о своей дурацкой выходке, но, приехав на базу в следующий раз, он, даже не отдавая себе отчета, начал обходить рабочие кабинеты програмщиков окольными маршрутами, делая крюки по коридорам. И все же, как не крутись, судьбу не надуешь. Сейчас уже и не вспомнить, за каким чертом настырный Фил Розенштайн затащил Джея на шестой ярус юго-западного сектора. Кажется, ксеноцитологу нужно было куда-то забежать на минутку. Джейслав ждал его в магистральном коридоре, задумчиво глядя на бегущие полосы тянучки.

– Здравствуйте, господин Вагош.

Джей оглянулся. Девушка с задорными перьями пшеничных волос, очаровательно улыбаясь, протягивала ему руку. Не зная, как себя вести, Джей осторожно пожал теплую ладонь.

– Спасибо за цветок. – В глазах цвета дымчатого кварца прыгали веселые чертики.

Джей сглотнул, соображая, что говорить.

– Он до сих пор не завял. Стоит как новенький. Весь отдел любуется.

Промямлив что-то про Розенштайна, Джей сделал вид, будто собирается идти, но Анна ухватила его за локоть.

– Фил Розенштайн у старшего рекодера. Это соседний отсек с нашим, – сообщила она воодушевленно. – Вы можете подождать его у нас, заодно цветок посмотрите.

Деваться было некуда, и Джей, недоумевая все больше, потащился за девушкой.

Войдя в рабочий отсек, Вагош сразу потянул носом. Он хорошо знал, как пахнет рубиновый гиацинт, но никаких намеков на запах не было. Пахло мужской парфюмерией, синтетической обивкой, чуть-чуть средством для кибернетической мойки полов. Ничего не понимая, Джей осмотрелся по сторонам и увидел цветок. Усыпанный стеклянистыми бутонами стебель стоял на столе, заключенный в высокую прозрачную колбу герметического биоконтейнера с закрытой системой вентиляции. Вот такого Джей вообще не ожидал, хотя от сердца у него, честно сказать, отлегло.

Много позже он спросил у Анны, откуда она узнала про запах, и та призналась, что ее просто насторожил странноватый подарок, и она, не откладывая дела в долгий ящик, спросила совета у приятелей из отдела ксеноботаники. А уж те ссудили ее биоконтейнером и даже подобрали для растения питательный раствор.

Надо сказать, что после глупой истории с гиацинтом отношения Анны и Джея как-то сразу перешли в разряд приятельских. Теперь, появляясь в куполе, Джей непременно заходил к Ане, приносил ей нормально пахнущие цветы из сельвы, с удовольствием выслушивал новости, или рассказывал что-нибудь сам. Они могли проговорить два часа подряд и даже не помнить, о чем болтали. Неудивительно, что в соответствии с законами синергетики их дружеские отношения постепенно переросли в нечто большее.