Новейшая история еврейского народа. Том 3 - Семен Маркович Дубнов
Шрифт:
Интервал:
Сеть репрессий для ловли еврея была широко раскинута вне «черты оседлости». Во внутренних губерниях были разбросаны группы привилегированных евреев: лица с высшим образованием, купцы первой гильдии после долгого купеческого стажа и ремесленники, напор «бесправных» в запретные области сдерживался самыми суровыми мерами. Пример усердия в этом отношении показала столица. В Петербурге, где легально жило около 15 000 евреев, приютилось множество бесправных, прописанных фиктивно в качестве ремесленников или служителей у легальных, и на борьбу с ними полиция тратила немало сил. Петербургский градоначальник Грессер сделал своей специальностью охоту на евреев. Журнальный обозреватель событий 1883 года так изображает подвиги столичной полиции: «Началось очищение Петербурга от докучливого племени. Делались облавы по всем правилам; захваченные с сомнительными правами на пребывание в столице евреи, нередко с семействами, препровождались прямо на вокзал соответственной железной дороги под конвоем полицейских чинов. Время и сроки выезда отмерялись на часы: давалось то 24 часа, то 48 и т. д., точно речь шла о приведении в исполнение приговора военно-полевого суда. А между тем высылались большею частью лица, уже много лет жившие в Петербурге, успевшие обзавестись хозяйством и делами, которые никак нельзя было ликвидировать в 24 часа. Последствием подобной спешной высылки из столицы были многочисленные случаи перехода (фиктивного) в христианские вероисповедания». Фиктивное крещение служило сравнительно редким средством в борьбе за право жительства. Обыкновенно «обход закона» совершался путем фикций безвредных, но более рискованных. Кроме обычной приписки в качестве подмастерьев к мастерским «полноправных» ремесленников, практиковался еще следующий способ: молодые люди регистрировались в качестве лакеев при евреях-врачах или адвокатах, так как по закону еврей с университетским дипломом первой степени мог держать при себе двух «домашних служителей» из своих соплеменников. На таких «лакейских» правах долго жили в Петербурге некоторые еврейские писатели — среди них и молодой поэт С. Г. Фруг, певец еврейского горя, сразу занявший тогда видное место и в русской литературе. Положение таких лиц было, конечно, крайне шатко: в любой день на их паспорте мог появиться полицейский красный штамп с приказом о выезде из столицы в 24 часа. Такие же гонения происходили в Москве и в других запретных городах. В гнезде украинской юдофобии, Киеве, не прекращались «облавы» на бесправных; за один 1886 год оттуда были изгнаны более двух тысяч семейств. В 1887 г. южные города Ростов-на-Дону и Таганрог были исключены из «черты оседлости» и присоединены к закрытой для евреев казачьей области (Область Войска Донского), причем ранее жившим там дозволялось оставаться, но вновь селиться было строжайше запрещено.
Все более суживая территорию, где задыхалось еврейское население, правительство принимало также непосредственные меры к сужению экономической сферы его деятельности. Здесь откровенно выставлялась старая догма: нужно отнять данную профессию у еврея для того, чтобы она досталась христианину. При Александре II правительство поощряло распространение среди евреев ремесел насчет торговли и предоставило ремесленникам право повсеместного жительства, а при Александре III издается указ (1884) о закрытии в Житомире еврейского ремесленного училища, просуществовавшего 23 года, с следующей мотивировкой: «Так как в городах и местечках юго-западного края евреи доставляют большинство ремесленных рук и этим мешают развитию ремесленного труда среди коренного населения края, то специально еврейское ремесленное училище, при отсутствии подобных училищ у христиан, является лишним орудием в руках евреев для эксплуатации коренного населения края». Тут изучение ремесла объявлено орудием «эксплуатации», что ярко освещает истинный смысл этого изобретенного правительством страшного слова: еврей является «эксплуататором», поскольку он занимается той профессией, хотя бы честной и производительной, которою мог бы заниматься христианин на его месте.
Характерную черту этой эпохи контрреформ составляло стремление правительства вытеснить евреев из области свободных профессий, а в связи с этим из высшей школы, куда их прежде тянули. Теперь находили полезным не поощрять высшее образование, фабрикующее интеллигентов, а препятствовать ему. Вдохновитель тогдашней внутренней политики, обер-прокурор «Святейшего Синода» Победоносцев, считал образование вообще силою разрушительной, опасною для трона и алтаря, и тем более считалось опасным высшее образование евреев, из которых многие еще в студенческие годы проявляли склонность к революционным идеям. Этим «великим инквизитором» были, несомненно, внушены Александру III вышеупомянутые резолюции о необходимости сократить число евреев в русских учебных заведениях. Как ни противилось такой репрессивной мере большинство членов «Паленской комиссии», вопрос был решен в духе повелительных царских резолюций. И тут, как при издании «Временных правил», решили провести репрессию в порядке чрезвычайном. В июле 1887 г. министр народного просвещения Делянов издал одобренные царем два циркуляра об ограничении приема евреев в университеты и в средние учебные заведения. Была установлена следующая норма: в «черте оседлости» евреи принимаются в школу в размере 10% от числа поступающих туда христиан, вне черты — 5%, а в столицах — 3%.
Так возникла школьная «процентная норма», источник горя и слез двух поколений еврейской молодежи. Ежегодно в июле и августе в двери гимназий и университетов стучались тысячи еврейских детей, а попадала лишь небольшая часть. В городах «черты оседлости», где евреи составляли от 30% до 80% всего населения, их дети допускались в гимназии и реальные училища только в размере 10% от общего числа учащихся. Жестокие законы не могли, однако, подавить в старой культурной нации потребность в просвещении. Не попадавшие в гимназию проходили курс ее дома, под руководством частных учителей, а часто и самоучкою и после надлежащей подготовки держали экзамен на «аттестат зрелости» в качестве экстернов. Не допущенные в высшую школу, эти «мученики науки» пускались в дальний путь — за границу. Ежегодно из России на Запад тянулись два ряда эмигрантов: одни уезжали в Америку искать хлеба и свободы, а другие уходили в Германию, Швейцарию и Францию искать высшего образования. Людей гнала из родины interdictio aquae et ignis, в физическом и духовном смысле.
Закрыв для многих источники высшего образования, правительство скоро додумалось до экспроприации прав у тех, которые с великими трудностями приобрели
Поделиться книгой в соц сетях:
Обратите внимание, что комментарий должен быть не короче 20 символов. Покажите уважение к себе и другим пользователям!