Чудесный замок - Элизабет Мид-Смит

– Ах, мисс Примроз, – сказала Поппи, провожая девушку к выходу, – я благодарю Бога за то, что вы пришли сюда снова, мисс, хотя ужасно боюсь, что вам не по душе будет эта работа. Боюсь, вы в ней утонете. А я скоро забуду, как меня зовут. Почему они не хотят звать меня Поппи? Только Сарой называют и еще прибавляют, что кому вздумается, на все буквы алфавита. Мне это не нравится. Они говорят, простой народ можно ко всему приучить, но я не хочу быть ни Сарой, ни кем другим. У меня от чужих имен голова пухнет. О, моя дорогая мисс Примроз! Попросите мисс Джесмин и мисс Дэйзи позволить мне навестить их!

– Хорошо, Поппи, ты снова будешь приходить к нам при условии, что никому не скажешь наш новый адрес. Мы пока хотим, чтобы никто не знал, где мы живем. И помни, милая Поп-пи, что для нас троих ты навсегда останешься – Поппи.

– Я никому не скажу, пока у меня голова на плечах. Я схороню эту тайну в своем сердце. Поппи – как это славно звучит, это значит, я снова с моими юными леди. О боже, боже! В последний раз они меня назвали «Сара-Матильда»! До свидания, до завтра, дорогая мисс Примроз.

Когда Примроз вернулась домой и рассказала сестрам и мисс Эгертон, что произошло, глаза Джесмин сначала загорелись, но потом стали грустными.

– Быть «постоянным чтецом» для мисс Мортлок! – воскликнула она. – С твоей стороны это акт самопожертвования! Это было очень мужественно – согласиться на такую работу, дорогая.

– Я так не думаю, – возразила Примроз. – Конечно, это в каком-то смысле черная работа, но, возможно, я скоро получу заказ на роспись розами и лилиями изделий из фарфора. Знаешь, Джесмин, эта работа была послана мне Богом, и я не должна от нее отказываться, пока не подвернется что-нибудь получше.

– Это достойные слова, Примроз, – заметила мисс Эгертон, которая сидела тут же. Она любила среди дня забегать к девочкам на полчасика. – Смотрите так на все, что случается в жизни. Умейте видеть Божью волю даже в самых мелких событиях, и вы проживете достойно и счастливо.

– И успешно, я надеюсь, – прибавила Джесмин. – Мисс Эгертон, как будет ужасно, если из нас ничего не выйдет!

– Мой Принц говорит, – вмешалась вдруг Дэйзи, – что если мы делаем что-то доброе и правильное, мы приносим радость и любовь в наш Чудесный замок. Разве не приятно знать, что наша милая Примроз так поступила?

– Эти деньги нам нужны, – прибавила Примроз. – Подумай, Джесмин, мы сможем даже отложить немного.

Ободренная Примроз приступила к своей работе, и хотя у нее скоро заболело горло и она поняла, что чтение политических новостей, сопровождаемое «острыми» замечаниями со стороны миссис Мортлок, работа нелегкая, она не отступила.

Мисс Эгертон была рада видеть Примроз в хорошем настроении, а первые заработки весьма подняли ей настроение. Джесмин и Дэйзи старались радовать ее по вечерам. Однако Джесмин ни в коем случае не хотела, чтобы Примроз работала только для денег.

Джесмин знала, что они приехали в Лондон для того, чтобы научиться самим зарабатывать на жизнь. Она считала, что шесть месяцев, проведенных в Лондоне, не прошли даром, потому что они приобрели жизненный опыт. Джесмин также полагала, что благодаря ежедневным занятиям с мисс Эгертон она уже сформировала свой литературный стиль, и огорчалась, что мисс Эгертон совершенно недостаточно хвалит ее сочинения. Хотя Джесмин и любила мисс Эгертон, она по секрету делилась с Дэйзи, что учительница подавляет ее энтузиазм.

Одним промозглым мартовским днем Джесмин много часов просидела над своим романом. Дэйзи поиграла с кошкой, полистала читаные-перечитаные книжки с картинками. А потом опустилась в самое удобное кресло и принялась думать о Принце.

– Не спи, Дэйзи, – окликнула ее сестра, – я хочу посоветоваться с тобой.

Ничего не могло быть приятнее для Дэйзи, чем сознание, что Джесмин нужен ее совет. Она выпрямилась в кресле, прервала свои мысли о Принце и с удовольствием сказала:

– Я была бы рада помочь тебе, Джесмин, если смогу.

– Дело вот в чем, – сказала Джесмин, бросив перо на рукопись, отчего на бумаге расплылась клякса, – дело вот в чем: я буду кое-что делать, а ты мне поможешь.

– С удовольствием, – отозвалась Дэйзи тем слегка важным тоном, которым говорят девочки, если их просят помочь во взрослом деле. – Пришить пуговицы, да, Джесмин? Я, хоть и не люблю пришивать пуговицы, но для тебя – пожалуйста. Могу даже заштопать твои чулки.

Джесмин засмеялась.

– Совсем не это, Глазастик. Дело гораздо более важное. Ты знаешь, для чего мы приехали в Лондон, для чего оставили всех наших друзей и живем теперь в одном из самых скучных кварталов Лондона, – ведь знаешь?

– Потому что… – начала Дэйзи неуверенно, – потому что Примроз и миссис Элсуорси не нравятся друг другу?

– Нет, глупенькая. Что за нелепая мысль пришла тебе в голову? Я думала, ты знаешь, для чего мы все бросили и приехали в город, где стали такими неприкаянными.

– Да, мы стали несчастными, – вздохнула Дэйзи. – Мне пришлось стать другом мистера Дава. Однако лучше, чтобы он был другом, а не врагом. Так зачем мы приехали, Джесмин?

– Мы приехали в Лондон, чтобы стать независимыми и знаменитыми, – пропела Джесмин торжественно. – Дэйзи, я буду знаменитой. Я собираюсь сбросить цепи и взлететь высоко-высоко.

– Это звучит замечательно, – сказала Дэйзи. – Ты всегда была поэтом, Джесмин. По-моему, поэты именно так разговаривают. Но как ты собираешься стать независимой и знаменитой?

– Я буду зарабатывать деньги своим пером, дорогая. Мисс Эгертон держит меня в цепях. Я их носила терпеливо, но теперь я их разорву. Дэйзи, я придумала одну теорию. Я верю, что человек послан в мир с определенными задатками, каждый со своими. Например, мне всегда казалось, что Примроз ни в коем случае не должна становиться компаньонкой или секретарем. Помнишь, миссис Элсуорси хотела сделать ее секретарем своего мужа. Но наша Примроз не рождена для этого. Это ее цепи, а теперь она принуждена принять еще худшее предложение. Потому что это действительно ужасно – стать «постоянным чтецом» у бедной миссис Мортлок. Вот что я хочу сказать, Дэйзи: бесполезно заниматься тем, что тебе не подходит. Думаю, что Примроз создана стать художницей. А я хочу стать романистом или поэтом, и бесполезно мисс Эгертон оказывать на меня давление. И это вовсе не самоуверенность. Крылья поэзии бьются в моей душе, и я должна взлететь.

Джесмин была очень хороша, когда говорила все это, и Дэйзи восхищалась ее высокопарными словами и абсолютной верой в собственную гениальность.

– Конечно, взлетишь, Джесмин, дорогая, – сказала Дэйзи горячо. – Не представляю, как ты это сделаешь, но начинай прямо сейчас. Если ты взлетишь здесь, наши комнаты более чем когда-либо станут похожи на Чудесный замок.

– Я почти закончила свой роман «Погоня за счастьем» и, кроме того, написала поэму. Она называется «Полет красоты» и состоит из семи частей. Каждая часть содержит две-три страницы журнального формата. Завтра я понесу и роман, и поэму на продажу. Я предложу их лучшим издателям. Не буду посылать рукописи по почте: их могут отвергнуть, не читая. Я сама отнесу их издателям и попрошу при мне прочесть вслух несколько отрывков.