Адмирал Колчак. "Преступление и наказание" Верховного правителя России - Василий Цветков

Еще раз повторю то, о чем писал в «Предисловии». Важна память и о тех и о других. Без этого невозможно понимание и примирение, без чего невозможны сплоченность общества, истинный патриотизм и уверенное всестороннее развитие…

В заключение стоит привести весьма актуальные ныне слова известного русского историка, профессора всеобщей истории Московского университета, а также организатора и руководителя Высших женских курсов в Москве (предшественниц МПГУ) В. И. Герье, данные им в книге «Очерк развития исторической мысли»: «Ясное представление о развитии исторической науки особенно важно для начинающих заниматься историей. Эта наука едва ли не считается самой общедоступной. К изучению ее можно, по-видимому, приступить без особенного приготовления, и выводы ее кажутся понятными с первого раза. Это, с одной стороны, доставляет ей популярность, но с другой – влечет за собой много вредных последствий. Ни об одном предмете не высказывается так много незрелых суждений, нигде нет так много непризнанных деятелей, ни в одной науке учащиеся не смотрят так легко на свою задачу, и нигде они не подвержены такой опасности – считать себя после непродолжительного труда за авторитеты и за специалистов. Знакомство с ходом развития исторической науки может лучше всего предохранить от этих ошибок.

Кто знает, как различно понимали в разное время задачу истории, с каких различных сторон подступали к ее изучению, как часто злоупотребляли ею ради личных целей и в интересах партий, какие из нее выводили противоречивые результаты, тот легко поймет, что чем обширнее этот предмет и чем легче увлечься в его изучении преждевременными заключениями, тем серьезнее должно углубляться в него и тем менее удовлетворяться достигнутым результатом…»[82].

И принимая эту оценку, можно, безусловно, пожалеть о том, как много «дилетантов» стало «заниматься историей» и как поэтому понизился уровень ее изучения. И именно из-за этого появились далекие от объективности оценки Белого движения и, в частности, адмирала Колчака…

Но, с другой стороны, уместно привести еще одну цитату Герье: «…То, что мы склонны называть ложными взглядами на историю, никогда не было случайным явлением, и в самых этих заблуждениях мы можем найти разумную связь и последовательность…»[83]. Остается надеяться, что рано или поздно нынешние дилетантские «заблуждения» рассеются и станут лишь неизбежным этапом в изучении многих драматических событий нашей отечественной истории…

А отмеченный в решении Смольненского районного суда «недостаток информации» о Колчаке, конечно, надо восполнить.

«Декабрьское восстание в Омске»

Так называется отрывок из неопубликованной рукописи известного российского публициста и политического деятеля Анатолия Гутмана (А. Гана). Хотелось бы обратить внимание на достаточно объективную оценку им трагических событий декабря 1918 года, остающихся до настоящего времени (в части современной публицистики) свидетельством т. н. «белого террора» со стороны «только что захватившего власть Колчака». Оценка Гутмана (Гана) тем более интересна, что он был человеком отнюдь не правых взглядов. Тем не менее «трагедия братоубийства» Гражданской войны, пресловутая «атамановщина», равно как и очевидная слабость власти самого Колчака, показаны им достаточно четко. Примечательно, что при описании подавления восстания речь идет о казнях «социалистов» (членов эсеровской и большевистской партии), а отнюдь не об одних «учредиловцах». Таким образом, не приходится говорить о «массовых убийствах членов Учредительного Собрания», как это подчас утверждает современная публицистика. Приведена статистика убитых, раненых с обеих сторон. Порядок чисел, конечно, большой, но никак не многотысячный. Наиболее актуальными представляются свидетельства о непричастности адмирала Колчака и возглавляемого им Российского правительства к самосудам «атаманской вольницы».

Первая часть воспоминаний Гутмана (Гана) (также не переизданная до сих пор в России) увидела свет в Шанхае, в 1921 году, под наименованием «Россия и большевизм».

Рукопись текста хранится в Государственном архиве Российской Федерации (фонд 5881, Опись 1, Д. 180. Л. 146–168). Сохранена пунктуация подлинника. Комментарии Гутмана (Гана) даны в скобках, комментарии публикатора – в скобках, курсивом.

Уместно также привести документальные свидетельства из книги исследователя Белого движения и красного террора в Сибири С. С. Балмасова «Красный террор на Востоке России в 1918–1922 гг.», увидевшей свет в издательстве «Посев» в 2006 году. Данная книга содержит убедительные сведения о причинах карательных акций белой власти, которые нередко представляли собой ответные действия на выступления местных красных партизан и подпольщиков.

«…С момента свержения в Сибири советской власти большевики ушли в подполье, энергично продолжая свою работу. Отогнанные правительственными войсками от центров железнодорожной магистрали, они ушли частью в тайгу, частью в отдаленные от центров селения, где оправлялись от ударов, собирались с силами. Поддерживая оживленную связь с хорошо законспирированными городскими ячейками, большевикам время от времени удавалось вызывать местные восстания, не носившие, однако, серьезного характера. Сибирь всегда таила в себе массу бродяжного, таежного и уголовного элемента, к которому присоединялись разбитые в боях в середине 1918 г. с чехословаками и белыми русскими и бежавшие в тайгу красногвардейцы (Красной армии, как известно, в продолжении первой половины 1918 года еще не существовало). Комиссары, в большинстве уголовные преступники, прошедшие тяжелую школу каторги, умели использовать активный преступный элемент. Вокруг них группировались социальные отбросы городов и сел, при любом строе готовые на грабежи и убийства. Красногвардейцы из военнопленных мадьяр опасались, что в случае поимки их ждет неминуемая смерть, главным образом, со стороны чехов, не дававших им никакой пощады. Они предпочитали укрываться в тайге и, присоединяясь к разбойничьим шайкам, спасались от голодной смерти. Пользуясь сибирскими безлюдными пространствами и тайгой, большевики учли невозможность организации их врагами правильной с ними борьбы.

Они продолжали накапливать свои силы, организовывая исподволь восстания. В средствах у них недостатка не было, так как они при побеге успели захватить награбленные в казначействах и Государственных банках денежные знаки и золото.

30 ноября в Тюмени большевикам удалось взбунтовать мобилизованных омским правительством новобранцев. Произошла кровавая свалка. Убито и ранено было несколько десятков чинов администрации и милиции. Благодаря подоспевшей воинской части бунт был скоро подавлен, и наиболее виновные, в числе которых оказались комиссары, были расстреляны. Через некоторое время большевики подняли восстание в Мариинском уезде на станциях Камарчага и Иланской Сибирской железной дороги. Эти восстания кончились для них также неудачно. Правительственным войскам не стоило большого труда восстановить порядок. При ликвидации восстаний зачинщики главари обыкновенно уходили своевременно, а страдающим элементом оказывалась слепая толпа, соблазнявшаяся возможностью погромить начальство и пограбить богатых людей.