Мистерия Сириуса - Роберт Темпл

Трактат «Дева Мира» построен в форме диалога между иерофантом (верховным жрецом), говорящим от имени Исиды, и неофитом, выступающим от лица Гора. Таким образом, жрец, поучающий неофита, символизирует Исиду, наставляющую своего сына — бога Гора.

Трактат начинается с утверждения, что он представляет собой «святейшую речь Исиды». Далее основное внимание уделяется иерархическому принципу взаимоотношений между высшими и низшими существами во Вселенной. Время от времени эти высшие существа вмешиваются в дела смертных. Подобное случается, когда ситуация на Земле становится совсем уж нетерпимой. По словам Исиды, «все низшее обязано подчиняться носителям высших тайн». Тайна, которую она намеревается открыть Гору, — это одна из величайших тайн. Мид говорит о ней как о мистерии, осуществляемой под руководством старшего иерофанта. Эта степень посвящения (слово «степень» употребляется здесь в том же смысле, что и в масонских ритуалах, представляющих собой крайне искаженное подражание подлинным древним мистериям) называлась «Темной мистерией» или «Черным ритуалом». Свидетелями его могли быть только специально отобранные лица, прошедшие длительную подготовку на более низких ступенях посвящения. «По всей видимости, участникам этого ритуала открывались значительно более глубокие священные тайны, чем в «дневных» посвящениях».

Мид добавляет: «Поэтому я полагаю, что в указанном тексте речь идет о наиболее эзотерической стороне культа Исиды».

Пытаясь разобраться в содержании таинственного «Черного ритуала» Исиды, Мид цитирует тот магический папирус, о котором я упоминал выше. Он полагает, что «Черный ритуал» был связан с Осирисом, ибо последний — это «темный бог» и «Владыка совершенно черного», т. е. властелин «незримого мира, таинственной тьмы».

В трактате «Дева Мира» фигурирует также некто по имени Гермес, являвшийся, судя по всему, одним из тех существ, которые учили земное человечество основам цивилизации. Закончив обучение людей и «поручив своим родственникам из числа богов следить за поведением людей, он поднялся к звездам».

Согласно этому трактату, человечество причиняло массу хлопот небожителям, которые должны были внимательно наблюдать за ним и время от времени вмешиваться в происходящие события. Вот то место из «Девы Мира», которое привлекло мое внимание: «Ему (Гермесу) наследовал сначала Тат, бывший одновременно его сыном и хранителем этих знаний (скорее всего, здесь имеются в виду жрецы. — Р. Т.); а через короткое время, по воле Птаха (Гефеста) — Асклепий-Имутх и все прочие, кто должен был исследовать тайны высшего мира, как того желало Провидение — владыка всего сущего».

Это и в самом деле поразительные строки. Таинственному «Гермесу» наследуют египетские жрецы Тота. Затем, «через короткое время», «по воле Птаха» появляется некто Асклепий-Имутх. Но ведь это не кто иной, как гениальный Имхртеп — философ, врач и премьер-министр (если пользоваться современными терминами) фараона Джосера, жившего во времена III Династии (около 2600 г. до н. э.). Он лично спроектировал для Джосера знаменитую Ступенчатую пирамиду в Саккаре и руководил ее строительством. Это самая первая пирамида в мире и, как полагают некоторые исследователи, наиболее древнее каменное строение, воздвигнутое на нашей планете. С течением времени Имхотепа стали считать богом и «сыном Птаха». Это, однако, произошло тысячелетия спустя после его смерти — прежде всего потому, что после него сохранились некоторые из его сочинений. Нечто подобное случилось позднее с Заратуштрой (Зороастром): тот факт, что он написал «Га-ты», указывал на его человеческую — а не божественную — природу. Подобно Магомету и Зороастру, Имхотеп долго оставался чем-то вроде «пророка». В позднеегипетские времена отцом Имхотепа считался Птах, известный грекам как Гефест. Однако в нашем тексте этого нет: Имхотеп не называется «сыном Птаха». Образ греческого бога врачевания — Асклепия — сформировался под явным влиянием позднеегипетского представления об Имхотепе как о боге врачевания. Другие варианты имени этого удивительного человека — Имутес, Имотес, Имутеп и т. п. Отсюда и принятая в трактате форма — «Асклепий-Имутх».

Совершенно бесспорно, что здесь подразумевается именно Имхотеп. А поскольку это так, то и другие сведения из процитированного отрывка становятся более чем интересными.

Странно, прежде всего, что в таком сочинении, как «Дева Мира», буквально кишащем именами богов, его авторы тщательно избегают называть Асклепия-Имхотепа «сыном Птаха-Гефеста». Похоже, это действительно древний текст, написанный еще до того, как египтяне стали считать Им-хотепа богом.

Дж. Харри пишет:

«Египтологи очень долго терялись в догадках, почему Имхотеп, живший во времена фараона Джосера, около 2900 г. до н. э., перешел в разряд «настоящих» богов только в персидский период (примерно с 525 г. до н. э.). Обожествление человека, пусть даже и выдающегося, спустя две с половиной тысячи лет после его смерти выглядит довольно странно. Первым разумное объяснение этой загадки предложил Эрман: на протяжении долгого времени Имхотеп рассматривался как полубог и получал соответствующие своему рангу почести. Эрман полагал, что Имхотеп стал считаться полубогом в эпоху Нового Царства (т. е. около 1580 г. до н. э.), но новейшие исследования показывают, что это произошло значительно раньше».[179]

Теперь — немного хронологии. В «Деве Мира» совершенно правильно утверждается, что Имхотеп жил «через короткое время» после возникновения египетского жречества. Сообщество жрецов возникло, судя по имеющимся данным, в период I Династии, основанной фараоном Менесом. Имхотеп был министром фараона Джосера из III Династии (Древнее Царство). По оценке И. Э. С. Эдвардса,[180] правление III Династии началось около 2686 г. до н. э., а Первой — около 3100 г. до н. э. Таким образом, выражение «через короткое время» вполне оправданно. Кто бы ни написал «Деву Мира», он явно был знаком с древнеегипетской хронологией, и, что существенно, он не считал Имхотепа «сыном Птаха».

Есть и еще один любопытный момент. В тексте трактата упоминаются «все прочие (после Имхотепа), кто должен был исследовать тайны высшего мира». Получается, что наследники Имхотепа «исследовали» загадки Вселенной, да и сам Имхотеп тоже был «исследователем». Похоже, что автор трактата прекрасно знал, о чем говорит. Ибо Имхотепа справедливо считают первым подлинным философом, чье имя дошло до потомков. В своей книге Дж. Харри перечисляет вероятных преемников Имхотепа, упомянутых в одном из Оксиринхских папирусов. В этом папирусе утверждается, что «Имхотепу поклонялись еще в эпоху IV Династии, и его храм посещали больные в надежде на излечение». Харри добавляет: «В числе прочих людей называют Гора, сына Гермеса, и Калеобиса, сына Аполлона (Имхотеп же был сыном Птаха), но кем они были — неизвестно». Не могли ли они быть преемниками Имхотепа в «исследованиях»?

О трисмегистической (герметической) литературе Харри отзывается следующим образом: «Если довериться свидетельствам об Имхотепе, имеющимся в герметической литературе, его интересовали также астрономия и астрология, хотя и неизвестно, проводил ли он какие-либо наблюдения. Сез приводит многочисленные ссылки на эти сочинения, доказывающие, что в астрономическом отношении Имхотеп сближался с богом Тотом».[181] Имхотеп был также верховным жрецом при фараоне Джосере, и, судя по всему, под Тотом (Татом) здесь подразумевается именно сообщество жрецов, хранившее тайну «Черного ритуала». Это доказывает, что они занимались и вопросами астрономии. Другими словами, моя астрономическая интерпретация «Черного ритуала» получает из этого источника определенное подтверждение. Приятно, когда удается связать на первый взгляд совершенно разнородные факты.