Кровавая работа - Майкл Коннелли

— К сожалению, все в записи. Пленку монтируют, — сказал он.

Маккалеб кивнул: в первый раз, когда он сюда приходил, Бэнкс произнес ту же остроту.

Бэнкс открыл дверь в конце коридора. Он просунул голову в комнату, убеждаясь, что там никого нет, и зашел, приглашая за собой Маккалеба. Терри увидел два стула, которые стояли перед пультом видеомонтажа с двумя одинаковыми мониторами над ним. Бэнкс тут же нажал кнопку, и слева открылось отверстие для кассеты.

— Это документальная съемка, — сказал Маккалеб. — Там стрельба и трупы. Если хотите, можете выйти, пока я перемотаю пленку до нужного кадра.

Бэнкс несколько мгновений размышлял над предложением Терри. Это был худой человек лет тридцати, с короткими, высветленными волосами. Похоже, он перебрал с количеством краски, так как цвет его волос был почти платиновым. По бокам волосы были сбриты, а сзади спускались на шею — последний писк Голливудской моды.

— Я и не такое видал, — сказал он. — Вставляйте кассету.

— Боюсь, ничего похожего вы не видели. Есть некоторая разница между тем, что показывают в кино, и тем, как это происходит в реальности.

— Вставляйте кассету.

Маккалеб не стал больше спорить, и Бэнкс начал прокручивать кассету. Терри услышал, как у молодого человека перехватило дыхание, когда он увидел, что Глорию Торрес схватили сзади, приставили к ее голове пистолет и выстрелили. Маккалеб положил руку на кнопку паузы. К этому моменту Чан Хо Кан был тоже застрелен, его тело повалилось на прилавок, а затем сползло на пол, и тут Терри нажал на кнопку паузы, остановив кадр. Затем с помощью рычажка настройки он прокрутил картинку немного назад и вперед, пока не остановился точно на нужном месте. А потом взглянул на Бэнкса. Тот выглядел так, будто пред ним разверзся ад.

— С вами все в порядке? — спросил Терри.

— Это ужасно, — пробормотал Бэнкс.

— Верно. Это страшно.

— Так чем я могу вам помочь?

Вытащив из кармана рубашки карандаш, Маккалеб показал на экран и постучал карандашом по экрану, указывая на часы Кана.

— Часы? — удивился Бэнкс.

— Да. Мне надо знать, можно ли увеличить их изображение, или как у вас это называется, чтобы я смог увидеть время на циферблате. И еще я хочу знать, какое время в этот момент показывала камера наблюдения.

— Камера? А как же это?

И Бэнкс показал на бегущую строку внизу экрана.

— Я не могу доверять этим данным. Поэтому мне нужно знать, что показывают наручные часы.

Бэнкс наклонился и начал крутить рычажки, отвечающие за настройку и резкость изображения.

— Эта пленка — не оригинал, — сказал Тони.

— Почему вы так решили?

— Я не могу получить максимальную четкость и резкость. А оригинал вы можете принести?

— Боюсь, что нет, — покачал головой Маккалеб.

Он взглянул на экран. Бэнкс уже сделал изображение крупнее и четче. Теперь весь экран занимала верхняя половина тела Кана с вытянутой рукой. Но циферблат часов оставался мутным пятном.

— Вот что я скажу. Я могу кое-что попробовать, если вы оставите мне пленку. Я передам ее одному знающему парню в лаборатории. На своем компьютере он поработает с пиксельным разрешением, что-то увеличит, что-то сделает резче. Но для моих возможностей это предел, — сказал Бэнкс.

— Вы полагаете, можно попробовать, не имея оригинала? — спросил Маккалеб.

— Я ни в чем не уверен, но попробовать стоит. Наши ребята в лаборатории делают чудеса. А вы ищете этого типа, да? Который на кассете?

Бэнкс махнул рукой в сторону экрана, будто видел там убийцу.

— Да, я ищу эту скотину.

— Тогда мы постараемся выжать все, на что способны. Так вы оставите нам пленку?

— Ну-у, если вы сделаете для меня копию. Возможно, мне придется показать ее кое-кому.

— Разумеется. Подождите немного, я спрошу.

Бэнкс поднялся и покинул аппаратную. Маккалеб сидел и смотрел на экран. Он наблюдал, на какие кнопки нажимал Бэнкс, и уверенно перемотал кассету назад и увеличил резкость кадра с убийцей в маске крупным планом. Но это мало что дало. Он прокрутил кассету назад и остановился на кадре с крупным планом лица Глории. Терри охватило ощущение, что он совершает святотатство, так бесцеремонно рассматривая лицо женщины, у которой недавно отобрали жизнь. Он видел ее лицо в профиль.

В ее левом ухе Терри заметил три сережки; одна серебряная, в виде маленького полумесяца, усыпанного крошечными алмазами. Другая просто в виде колечка, по виду тоже серебряного, и, наконец, на мочке уха — крошечный крестик на цепочке. Маккалеб знал, что в последнее время среди молодых женщин модно носить сразу по нескольку маленьких сережек в одном ухе.

Ожидая Бэнкса, Терри продолжал крутить ручки настройки, добившись, чтобы в кадре оказалось правое ухо Глории. Там была только одна серьга в виде полумесяца.

Бэнкс вернулся с кассетой и вставил ее во второе отверстие, одновременно нажав перемотку назад для кассеты Терри. Ему понадобилось тридцать секунд, чтобы сделать копию в ускоренном режиме. Он вытащил кассету, положил ее в коробку и вручил Маккалебу.

— Спасибо, — сказал Терри. — А когда вы планируете заняться кассетой?

— Вообще-то, мы заняты под завязку. Но я посмотрю, кому можно срочно дать эту работу. Может быть, успеем к завтра или к субботе. Годится?

— Вполне, — улыбнулся Терри. — Спасибо, Тони. Я вам крайне признателен.

— Пока не за что. Я только не помню, есть ли у меня ваша визитка. Мне надо вам позвонить, я так понимаю?

Маккалеб решил, что будет лучше не выкладывать Тони всю правду о своем служебном положении, и не сказал ему, что уже не является агентом ФБР. Специалисты из «Видеографикс», возможно, более скрупулезно подойдут к работе, если будут думать, что делают это для Бюро.

— Знаете, я, пожалуй, дам вам свой домашний номер. Если вы позвоните и попадете на автоответчик, то просто оставьте сообщение. Я его прослушаю, как только окажусь дома.

— Хорошая мысль, — сказал Тони. — Я надеюсь, мы хоть чем-то вам поможем.

— Я тоже. Да, Тони, сделайте мне одолжение — не показывайте кассету никому, кроме специалиста-компьютерщика.

— Хорошо, — кивнул головой Тони, немного покраснев.

Маккалеб понял, что или смутил парня такой просьбой совершенно напрасно, или Бэнкс и правда хотел показать кому-то пленку. Второе показалось Терри ближе к истине.

Маккалеб дал ему свой номер, и они расстались, пожав друг другу руки. Маккалеб двинулся обратно по тому же коридору, и когда проходил мимо двери, из-за которой доносились сомнительные звуки, то уже ничего не услышал — за дверью стояла тишина.

Когда Маккалеб открыл дверцу «тауруса», то услышал музыку по радио, заметив, что у Бадди на коленях лежит губная гармошка, которую он засовывал в рот, как только появлялась подходящая мелодия. Увидев Маккалеба, тот, взяв закладку, закрыл книжку, которую читал. Книга называлась «Смерть тенора».