Спаситель - Ю Несбе

— Он мне не говорил. А если б и рассказал, я бы не поверил.

— Вы знакомы с кем-нибудь из его девушек?

— Нет. Да он и встречался с ними не подолгу. Собственно, насколько я знаю, по-настоящему его интересовала только одна.

— Вот как?

— Да. Tea Нильсен. Он с ума по ней сходил, еще когда мы были совсем юнцами.

— Ваша подруга?

Юн задумчиво смотрел в кофейную кружку.

— Казалось бы, мне следовало отступиться от девушки, которую мой брат выбрал себе, верно? Господь свидетель, я сам себя спрашивал, почему я не в силах.

— И что?

— Знаю только, что Tea самый замечательный человек, какого я встречал.

Гул лифта резко оборвался.

— Брат знал о вас и о Tea?

— Он выведал, что мы несколько раз встречались. Кое-что заподозрил, но мы с Tea старались сохранить все в тайне.

В дверь постучали.

— Это Беата, моя коллега, — сказал Харри. — Я открою.

Он перевернул блокнот, положил ручку параллельно его краю, прошел несколько шагов к входной двери. Немного замешкался, пока сообразил, что дверь открывается внутрь, открыл. Лицо за дверью выглядело не менее удивленным, чем его собственное, секунду оба молча смотрели друг на друга. Харри уловил сладковатый, парфюмерный запах, будто пришелец только что воспользовался весьма пахучим дезодорантом.

— Юн? — полувопросительно произнес посетитель.

— Минутку, — сказал Харри. — Извините, мы ждали кой-кого другого. Сейчас. — Он вернулся в комнату. — Это к вам.

Усаживаясь на диван, Харри вдруг почуял: что-то происходит, именно сейчас, в эти секунды. Проверил, лежит ли ручка как раньше. Да, никто ее не трогал. Но в мозгу что-то засело, правда непонятно что.

— Добрый вечер, — послышался за спиной голос Юна, учтивое, сдержанное приветствие, в котором сквозил вопрос. Так здороваются с теми, кого не знают или не понимают, что им нужно. Вот опять. Что-то происходит, что-то совершенно немыслимое. Посетитель, с ним что-то не так. Он назвал имя Юна, но тот явно с ним незнаком.

— What message?[21]— спросил Юн.

В ту же секунду все встало на свои места. У пришельца что-то было на шее. Косынка. С тем самым узлом. Вставая, Харри толкнул коленом столик, кружки опрокинулись, а он крикнул:

— Закройте дверь!

Но Юн стоял как загипнотизированный, уставясь в проем. Ссутулив спину, словно в попытке помочь.

Харри перескочил через диван, ринулся вперед.

— Don't…[22]— сказал Юн.

Харри увидел, бросился к двери. И тут время как бы остановилось. Такое бывало и раньше, когда всплеск адреналина менял ощущение времени. Двигаешься словно в воде. И он знал, что уже поздно. Правым плечом почувствовал дверь, левым — бедро Юна, а в барабанную перепонку ударила воздушная волна от взорвавшегося пороха и от пули, которая как раз вылетела из пистолета.

Потом донесся звук. Пули. Захлопнувшейся двери. И Юна, который ударился о гардероб, а затем об угол кухонного стола. Харри перевернулся на бок, глянул вверх. Ручка двери опустилась.

— Черт! — шепотом буркнул Харри, поднимаясь на колени. Схватил безжизненного Юна за брючный ремень и поволок по полу в спальню.

За дверью что-то скрежетнуло. Новый выстрел. Посредине дверной панели дыбом поднялись щепки, одна из диванных подушек дернулась, сиротливая серо-черная пушинка взмыла к потолку, пакет с молоком забулькал, белой параболой на стол хлынуло молоко.

Люди недооценивают, что способна учинить девятимиллиметровая пуля, подумал Харри, переворачивая Юна на спину. Одна-единственная капля крови вытекла из раны на лбу.

Снова грохот выстрела. Звякнуло стекло.

Харри выудил из кармана мобильник, набрал номер Беаты.

— Да-да, еду, не нервничай, — отозвалась Беата после первого же гудка. — Я уже…

— Слушай меня, — перебил Харри. — Сообщи по рации, чтобы все патрульные машины срочно ехали сюда. У дверей квартиры стоит человек и лупит по нам свинцом. Ты сюда не суйся. Ясно?

— Ясно. Будь на связи.

Харри положил мобильник рядом, на пол. Царапанье по стене. Он их слышит? Харри замер. Шорох приближался. Что у них тут за стены? Пуля, пробившая звуконепроницаемую дверь, без проблем пройдет через гипсолит и изоляционную вату облегченной стены. Все ближе. Звук утих. Харри затаил дыхание. И тут услышал. Юн дышал.

Затем в ровном городском шуме прорезался звук, который в ушах Харри был словно музыка. Одна полицейская сирена, потом еще одна.

Харри прислушался: не скребется ли? Нет. Беги, умолял он. Смывайся. И его мольбу услышали. Быстрые шаги удалились по коридору и затихли на лестнице.

Харри лежал затылком на холодном полу, смотрел в потолок. Из-под двери тянуло сквозняком. Он закрыл глаза. Девятнадцать лет. Господи. До пенсии еще девятнадцать лет.

В витрине магазина он увидел отражение полицейской машины, подъезжающей по дороге у него за спиной. Он продолжал идти, приказывая себе не бежать. Всего несколько минут назад он промчался вниз по лестнице от квартиры Юна Карлсена, выбежал на тротуар, едва не сбил с ног молодую женщину с мобильником в руке, рванул через парк, на запад, в сторону людных улиц, где сейчас и находился.

Полицейская машина держала ту же скорость, что и он. Увидев какую-то дверь, он открыл ее и словно попал в фильм. Американский, с «кадиллаками», галстуками-шнурками и молодыми Элвисами. Музыка, доносившаяся из динамиков, напоминала допотопные пластинки, а бармен будто сошел с конверта винилового диска.

Он обвел взглядом крохотный, но на удивление многолюдный бар и не сразу сообразил, что бармен что-то ему сказал.

— Sorry?

— A drink, Sir?[23]

— Почему бы и нет? Что у вас есть?

— Ну, скажем, «Slow Comfortable Screw-Up». А вообще-то, по-моему, вам не помешает порция оркнейского виски.

— Спасибо.

За окном выла полицейская сирена. В баре было тепло, и пот свободно хлынул из пор. Он сорвал с шеи косынку, запихнул в карман пальто. Хорошо, что здесь накурено, сигаретный дым заглушает запах пистолета в кармане.

Он взял стакан с выпивкой, сел у стены подле окна.

Кто был второй человек в квартире? Товарищ Юна Карлсена? Родственник? Или они просто вместе снимали квартиру? Он глотнул виски. Вкус больницы и пепла. И зачем задавать себе эти идиотские вопросы? Только полицейский мог реагировать таким образом. Только полицейский мог так быстро вызвать подмогу. И теперь они знают, кто его мишень. Это очень затруднит работу. Может, стоит отступиться? Он сделал еще глоток.