Рональд Лэйнг. Между философией и психиатрией - Ольга Власова

Лэйнг и Эстерсон полагали, что сопоставление двух групп позволит обнаружить в семьях шизофреников специфический тип взаимодействия – так называемое двойное послание. Этот термин Лэйнг позаимствовал у Грегори Бейтсона, приспособив его для своих целей и несколько изменив суть.

Первоначально предполагалось, и это было авторской гипотезой Лэйнга, что в так называемых нормальных семьях только иногда могло присутствовать взаимодействие, основанное на двойном послании, мистификации или путанице. Но некоторое время спустя Лэйнг и Эстерсон отказались от первоначальной гипотезы. В заявке, поданной грантовому комитету в 1962 г., уже отмечалось, что, по предварительному предположению, в семьях шизофреников всегда присутствует мистификация и что в тех семьях, где мистификация не практикуется, нет даже малейшего уровня шизофреногенности. Эта гипотеза была проиллюстрирована Лэйнгом следующим образом: если «X» – личности, диагностированные как шизофреники, a «Y» – мистификация, то: 1) если есть «X», всегда есть «Y», 2) если нет «Y», нет и «X», 3) если есть «Y», иногда есть «X».

Исследование семей шизофреников было делом нелегким. Сама цель исследования предполагала, что будут опрошены все члены семьи, что перед наблюдающим взором исследователя предстанет вся семейная группа, но в семьях, в которые входили шизофреники, часто находящиеся в больницах, это было проблематично.

Проблема была решена следующим образом. Эстерсон тогда входил в штат двух больниц: Восточной и Западной больниц Ист-Энда, фактически они были структурными единицами одного учреждения. На базе этих больниц и было проведено исследование: были задействованы три семьи из Восточной больницы и восемь из Западной. Для исследования были отобраны: 1) женщины, 2) в возрасте между пятнадцатью и сорока годами, 3) которые были диагностированы как шизофреники, как минимум, двумя старшими психиатрами и так же оценивались персоналом, 4) у которых не было органических нарушений (травм головного мозга, эпилепсии и т. д.), 5) которые не имели выраженного снижения умственных способностей, 6) не имевшие мозговых хирургических вмешательств, 7) кто в год, предшествующий исследованию, получал не более пятидесяти и всего не более ста пятидесяти электрошоков[172]. Первоначально для исследования были отобраны двадцать пять семей. К концу исследования их осталось всего одиннадцать. Для их обозначения использовались псевдонимы, реальные фамилии скрывались.

В исследовании применялся своеобразный, как отмечали сами авторы, феноменологический подход: все проблемы органической патологии, психопатологии, патологии группы выносились за скобки, внимание обращалось исключительно на коммуникацию между людьми. В общем, Лэйнга и его коллег интересовали нормальные (как ни парадоксально это звучит в данном контексте), «сохранные» шизофреники. Кроме того, кто-либо из родителей этих больных должен был быть жив и проживать в Великобритании. Наличие братьев и сестер, а также детей было необязательно. В какой-то мере исследовательской группе повезло: ни одна из семей не отказалась от исследования, ни одна не вышла из него и не была против публикации результатов.

Эстерсон провел многочасовые беседы с членами семей. Сначала беседовали с родителями шизофреников, а затем в исследование вовлекали других членов семьи, включая и самого больного. Были проведены множественные парные перестановки: члены семей интервьюировались по отдельности, по парам, по тройкам и всей семейной группой. Члены исследовательской группы посещали семьи на дому или принимали их в больнице и проводили аудиозаписи бесед. Лэйнг и другие его коллеги выступали помощниками, при необходимости играя роль кого-нибудь из членов семьи. Были сделаны сотни часов магнитофонных записей, которые потом расшифровывались секретарями Тавистокского института.

Беседы были направлены на фиксацию так называемой тангенциальной коммуникации, т. е. той, при которой в ответ на вопросы двое или более людей говорили об одних и тех же вещах, но при этом демонстрировали совершенно противоположные цели и контексты. Такого рода коммуникация фиксировалась просто как факт без уточнения ее выраженности. По сути, Лэйнг и его группа стремились сравнить частоту встречаемости тангенциальной коммуникации в нормальных семьях и в семьях больных шизофренией.

Как бы там не было, но, несмотря на включенность обоих групп – и нормальных, и шизофреногенных – семей в исследование, интересы исследователей привлекали, главным образом, последние. Они демонстрировали многообразие вариантов коммуникации и представляли наиболее интересную информацию, в то время как нормальные семьи были, на взгляд исследовательского коллектива, однотипны и весьма скучны. Группа шизофреногенных семей и семей нормальных выступали в исследовании, соответственно как экспериментальная и контрольная группа.

Роль Лэйнга в исследовательской работе в качестве интервьюера не была при этом ведущей. Фактически он участвовал только в одной семейной сессии. Его участие было исключительно литературным – он был автором книги, но не исследования. Сам метод, сама гипотеза были разработаны и проверены Эстерсоном. А над расшифровками стенограмм семейных бесед поработать ему пришлось немало, поскольку именно он завершал исследование и на основании полученных многочасовых бесед выводил теорию семейной коммуникации.

Расшифровки стенограмм были составлены со всеми подробностями, но при написании книги Лэйнг не мог ограничиться сокращенными схемами и сокращенным анализом. Ему необходимо было изучение полных текстов, поэтому тогда работа полностью поглотила его. Можно даже сказать, и это не будет преувеличением, что работал он сутками: «Я понял, что при шестичасовом сне я никогда не смогу довести работу до конца, и поэтому каждую ночь я сокращал свой сон на пять минут, пока не сократил его до четырех часов. Четыре часа – абсолютный максимум»[173]. Пики его творческой и исследовательской активности тогда приходились на время между четырьмя и пятью часами ночи и семью и восьмью часами утра. С того времени всю свою жизнь Лэйнг будет любить писать именно по ночам и на рассвете, «когда я физически уже немного устал, но мысленно все еще бодрствую, когда тело засыпает, вокруг тишина, и я могу вариться в своей собственной мысли»[174]. Не надо забывать, что в те времена он еще работал ординатором в Тавистокской клинике, практиковал на Уимпол-стрит и был отцом большого семейства, поэтому надо признать, что Лэйнг работал на пределе, если уже не за пределом, своих возможностей.

В этой работе Лэйнг оставляет за бортом вопросы о происхождении шизофрении и особенностях функционирования семьи, не погружаясь в теоретические споры и дискуссии и обращая внимание лишь на те моменты, которые непосредственно относятся к исследованию, а в центре исследования была семья как социальная группа. Оценивая книгу как единый проект, Лэйнг и Эстерсон, подчеркивают: