Теперь ты моя - Анастасия Сова

кто чем живет и дышит. Там, за стенами клуба – мы совсем другие люди. Здесь –мясники, что сбивают кулаки в кровь.

В основном ради денег.

Буйный. Я узнал о нем кое-что. Больная мать, прикованная к постели, что нуждается в дорогой операции. Он рвет жопу на двух работах, а на боях крушит зубы. За бабло горло перегрызет. Но я его не виню.

Только я прихожу сюда выплеснуть ярость. Дикую. Иногда болезненную, что изнутри выкручивает всего.

– Сегодня я намерен размозжить тебе череп, – зло усмехается он.

– Хочешь реванш? – тоже кривлюсь.

– Не реванш, – шипит Буйный. – Хочу, чтобы ты захлебнулся собственной кровью.

Злорадный смешок растягивает мои губы:

– Я дам тебе шанс, – хлопаю его по плечу, и скрываюсь в коридоре. Мне нужен организатор.

– Привет, Палач, – здоровается он, закуривая. – Садись, – предлагает место рядом с собой и протягивает пачку.

– Не курю, ты же знаешь, – отзываюсь я.

– Ну, а вдруг?!

– У меня сегодня слабая пара, – тычу в листок с расписанием.

– Они для тебя все слабаки. В пол силы будешь лупить – все равно победишь, – мужчина глубоко затягивается.

– Я хочу биться со всеми, – предлагаю ему. – Скажи, что ставишь на кон миллион. Я заплачу его тому, кто одолеет меня.

– Ты шутишь что ли? – глаза Георгия округляются. Он даже выпрямляется в спине.

– Мясорубки хочу. Чтобы на максимуме лупили. А деньги – лучшее средство в достижении этой цели. Большие деньги.

– Ладно, – мужчина тушит сигарету. – Это будет даже интересно.

– Так мы договорились?

– Конечно! Будет тебе адский замес.

Выхожу из кабинета Георгия с некоторым облегчением. Может, хоть таким способом получу себе достойного противника. Убивать хочется.

Переодеваюсь. Заматываю руки.

Ссадины на костяшках правой руки никак не заживут. Но я их даже не чувствую. Я давно не чувствую боли. Привык.

Надеюсь, хоть сегодня местные быки заставят меня попотеть.

ГЛАВА 24

Аля

Обстановка чужого дома давит. Вот только не так сильно, как знания о том, что меня предал собственный отец.

«Такого не будет никогда!» – еще неделю назад закричала бы я любому, кто посмел усомниться в нем. Закричала, а потом бы рассмеялась этому человеку в лицо от абсурдности этого предположения.

Я бы ни за что не поверила Демьяну на слово, если бы не услышала на записи голос папы.

«Можешь трахать ее сколько хочешь!» – зло орал он. И эта фраза крутилась у меня в голове почти всю ночь. Поэтому я практически не спала.

Еще меня дико задело то, что у Демьяна, возможно, будет ребенок. Как будто мне есть до этого хоть какое-то дело.

Рано или поздно бандит отпустит меня, будет жить с женщиной, которую, по всей видимости, совсем не любит, нянчить малыша, которого заделал случайно, а я попытаюсь построить новую жизнь без всей этой жести.

Вроде радоваться надо, а мне грустно. Не знаю почему.

Эта блондинка до сих пор вызывает отвращение. Не хочу думать о том, что ревную. Это глупость. Обычная глупость, что мерещится мне на фоне стресса.

Хозяин дома уезжает очень рано. Мы даже не видимся.

Вчера Демьян распорядился мне спать в той комнате, куда меня привели в самом начале.

Он же почти сразу уехал, и я не видела его до вечера. Да и вечером не видела. Только его здоровый внедорожник, что он бросил, едва въехав на территорию.

Я сразу скрылась в комнате и сделала вид, что сплю. Только вот Демьян и не думал навещать меня. Наивная идиотка.

Когда я проснулась, мужа уже не было дома.

Я знаю, куда он уехал, и от этого на сердце скребут кошки. Неприятно оттого, что, в принципе, приходится так грязно делить с ним постель, а когда думаю о том, что прямо сейчас Демьян проводит время с другой девушкой – становится просто невыносимо.

– Зачем сбежала, глупышка? – интересуется домработница, когда я спускаюсь в кухню.

Вчера ее дома не было, и я стала опасаться, что милую женщину уволили с работы по моей вине. Совсем не думала о таком, когда стремилась убежать.

Я виновато пожимаю плечами.

– Простите, что подставила, – извиняюсь, на полном серьезе чувствую вину.

– Сама-то сильно схлопотала? – спрашивает она.

– Очень, – честно сознаюсь.

– Знаешь, миланка, Демьян Алексеевич – человек жесткий, но справедливый. Я ни разу не видела, чтобы он спрашивал ни за дело. Не знаю, что там случилось у вас, но провоцировать его на ярость не стоит. В гневе любой человек страшен, а сильный мужчина – особенно.

– Вы же понимаете, что меня тут держат против воли? – не хочу спорить, но очень хочется возмутиться.

– Я только одно знаю – не суди, и не судим будешь. Да и раз забрал тебя, значит причины были, – несмотря ни на что, кухарка остается на стороне своего хозяина.

– Какие могут быть причины на то, чтобы похитить человека?

– Оглянись, – зачем-то предлагает женщина.

Смотрю по сторонам.

– Пленных совсем в других условиях держат. Одежду дорогую не покупают, и не кормят на убой, – кивком указывает в сторону накрытого стола.

Я больше ничего не отвечаю. У каждой из нас свое мнение, и спор абсолютно бесполезен.

Но в одном кухарка, все же, права – после откровения папы, страстного секса, магазинов и ресторана, я уже не воспринимаю свое заточение, как плен. Хотя, умом прекрасно понимаю, что ничего не изменилось.

Плотные завтрак, обед и ужин я провожу в одиночестве.

От Демьяна нет никаких вестей. Мне очень скучно. Скучно и горько. Особенно, когда даже ночью он не появляется.

Из-за осознания, что, скорее всего, мой муж проводит время со своей Верой, мне хочется зарычать.

Я знаю как все было: беременное УЗИ, тест на отцовство, радость воссоединения – счастливая, почти нормальная семья.

Неприятно знать о том, что Демьян сейчас лапает другую, шепчет ей на ухо пошлости, клянется в вечной любви.

Со всей силы стараюсь не думать об этом. Неважно. Пусть клеймит руками кого угодно! Так даже лучше. Быстрее отпустит меня домой.

На следующее утро решаю прогуляться по территории. Сидеть дома просто невозможно!

На улице, конечно, стоит совсем мерзкая погода, но оставаться в душной коробке уже нет сил.

Кутаюсь теплее. Обматываю шею широким вязаным шарфом, что купил мне