Бич Божий - Сергей Шведов

Аэций с интересом разглядывал стены чужого жилища. Дом был построен из толстых бревен в два яруса и разделен на множество комнат. Мебель здесь была самая простая: грубый широкий стол, способный вместить несколько десятков человек, широкие лавки вдоль стен и огромные лари, в которых хранилась посуда и одежда. Эта комната с большим очагом посредине была самой вместительной в тереме, все остальные больше напоминали клетки для птиц, чем жилье для людей.

– Зря смеешься, – пожал плечами Литорий. – Чем меньше комната, тем легче ее протопить. Здесь все выверялось веками, а я не настолько глуп, чтобы пренебрегать чужим опытом. У кагана Аттилы терем побольше, чем у меня, но ставлен тем же рядом. Впрочем, гунны переняли у венедов не только навыки в строительстве жилья, но и умение общаться с богами.

– А у гуннов нет своих богов? – удивился Аэций.

– Не в богах дело, префект, а в жрецах, – поднял палец к потолку Литорий. – Венедские волхвы куда расторопнее гуннских и угорских шаманов. Именно поэтому каган Баламбер, а потом и его преемник Ругила стали кланяться именно венедским богам. И, как видишь, не прогадали. И тот и другой были объявлены ярманами, что значительно укрепило гуннский союз. У империи должна быть одна религия, иначе ей грозит распад.

– В Римской империи столетиями процветали разные культы, – возразил Аэций.

– И к чему пришли? – с усмешкой спросил Литорий.

– А кто из венедских богов старше – Велес или Перун?

– Это мы узнаем только весной, – вздохнул Литорий. – Кому богиня Лада отдаст предпочтение, тот и будет властвовать в этот год. Велес – бог скотьего приплода и достатка, Перун – бог воинской удачи.

– Выходит, либо мир, либо война?

– Не торопись с выводами, префект, – предостерег гостя хозяин. – Особенно когда имеешь дело с венедскими богами. Ибо Перун дарует дождь, без которого не будет богатого урожая. А Велес, кроме всего прочего, это бог перемен. Причем перемен глобальных. Теперь понял?

– Не совсем, – честно признался Аэций.

– Бледу поддерживают жрецы Велеса, Аттилу – Перуна. И от выбора Лады зависит, кому из них улыбнется удача. Обычно выбор Лады волнует только волхвов, но в этом году все будет по-иному. Аттила уже заявил, что заставит богиню сделать тот выбор, который угоден ему. А подобное под силу только ярману, наделенному божественной силой.

– Риск? – прищурился на Литория Аэций.

– Кровь, – спокойно отозвался тот. – Похоже, каган вознамерился посчитаться с жрецами Волосатого, но к чему это приведет, не знает никто. В том числе и я. А что сейчас происходит в Риме, сиятельный Аэций?

– В Америке грядет восстание богоудов, – вздохнул бывший префект. – А рекс готов Тудор собирается двинуть армию к Орлеану и прибрать к рукам земли империи вплоть до Луары.

– Странно, – задумчиво проговорил Литорий. – А мне говорили, что ты разбил богоудов и повесил их вожаков.

– Так на то они и богоуды, чтобы подниматься из праха вновь и вновь.

– Мне говорили, что ты провидец, сиятельный Аэций, но я никак не предполагал, что ты видишь так далеко.

Сын Сара оценил шутку Литория и не стал опровергать его подозрения по поводу своего участия в подготовке неприятностей, которые по весне должны были обрушиться на империю. Аэций собирался отомстить своим многочисленным врагам и, судя по всему, рассчитывал привлечь Литория на свою сторону. Однако патрикий, проведший десять лет вдали от Рима, не торопился покидать обжитые места.

– Собираешься принять участие в грядущих событиях? – прямо спросил хозяина гость.

– Все может быть, – уклончиво отозвался Литорий. – Я потерял все свои поместья в империи, надо же как-то возмещать убытки.

Более определенного ответа Аэций от беглого римского патрикия так и не добился. Литорий умел хранить как свои, так и чужие тайны. Жизнь среди варваров научила его осторожности. Да и не было у него особых причин доверять бывшему префекту Галлии, человеку умному и коварному.

Аэций гостил у Литория пять дней. За это время патрикии успели завалить двух кабанов, медведя, поднятого из берлоги, и выпить целый бочонок медовой браги, но договориться так и не смогли. Литорий посчитал сына Сара слишком слабым союзником. Пройдет год-два, и Рим забудет патрикия Аэция, как он забыл Литория. Так с какой стати изгнанникам биться головой о стену, пытаясь вернуть то, что потеряно уже навсегда.

– У моего отца был выбор, – сказал Аэций Литорию на прощание. – Он мог остаться среди варваров, заняв высокое положение, но он выбрал Рим – и за себя и за меня. Сожалею, Литорий, что нам не удалось поладить.

– Время терпит, – пожал плечами патрикий. – Возможно, наши пути еще сойдутся, Аэций. Но, думаю, это будет не завтра.

– А что будет завтра? – спросил Аэций, садясь в седло резвого жеребца.

– Спроси у Аттилы, – небрежно бросил с крыльца Литорий. – Каган не худший провидец, чем ты.

Весна наступила столь неожиданно, что Литорий, засидевшийся в усадьбе, вынужден был месить грязь, добираясь до ближайшего городка. А попасть в Дубровец он обязался в строго оговоренный срок. И привести с собой не менее пятисот клибонариев. Князь гепидов Родован, один из самых близких к кагану Аттиле людей, обещал Литорию хорошую поживу, но в подробности предстоящего дела не посвящал. Подобная скрытность патрикия не удивляла. В окружении нового кагана не любили болтунов. Тем не менее Родован намекнул Литорию, что именно этой весной многое может решиться в гуннском каганате. И это многое зависит не только от людей, но и от богов. Родован был тесно связан с волхвами Перуна и действовал, судя по всему, не без их ведома. Но по какой-то причине князь гепидов не мог использовать свою многочисленную дружину и предпочел ей наемников патрикия Литория. Человека абсолютно чуждого как Перуну, так и Велесу.

До Дубровца Литорий так и не добрался, посланцы Родована перехватили его на дороге и препроводили в городец, обнесенный высоким тыном. Городец был немалых размеров и без труда вобрал в себя пятьсот всадников. Князь гепидов вышел на крыльцо, чтобы приветствовать своего старого знакомца. Родовану уже перевалило за тридцать. Этот рослый, русоволосый человек обладал редкостной силой и недюжинным умом. Именно он полгода назад заманил в ловушку старшего сына Ругилы Светозара и тем решил исход противоборства в пользу Аттилы. Надо полагать, каган щедро одарил князя за вовремя оказанную услугу. По слухам, родичи Светозара поклялись отомстить расторопному гепиду за предательство, и, возможно, этим объясняется его нынешняя осторожность. Кровная месть было в ходу и у венедов, и у гуннов, так что Родовану было чего опасаться.

Здравную чашу римскому патрикию преподнес сам князь, из чего тот заключил, что городец этот принадлежит либо Родовану, либо одному из его родовичей. А ведь Дубровец стоит на земле карпов, а не гепидов, и здешние вожди не слишком жалуют князя Родована.

– Городец принадлежит не человеку, а богу, – усмехнулся Родован. – Я среди ближников Перуна далеко не последний.