На краю Принцесс-парка - Маурин Ли

– Ты должна мне помочь.

– Ничего я не должна. У меня положение еще хуже, чем у тебя. Мне надо кормить двоих детей, платить за жилье, работать, наконец.

– Но зато твое сердце не разбито! – горячо проговорила Бет. – Я вижу, что ты ничуть не огорчена. Ничего удивительного, что Джейк ушел ко мне. Наверное, ты совсем о нем не заботилась, так что ты сама виновата, что он сбежал. Ты его к этому вынудила.

– Милая, погоди минутку, – вмешался Артур Каммингс. – Мне кажется, что ты не права.

– Права, не права – какая разница!

– Джейкоб сбежал из дому только после того, как познакомился с тобой, – заметила Руби. – Наверное, его подвигло к этому известие о вашем ребенке. Он был не в состоянии содержать нашу семью, не говоря уже о двух сразу.

– Но ведь он помогал своей матери и младшим братьям, разве нет?

– Черта с два он кому помогал! Он не видел мать уже несколько лет, и он ее единственный ребенок. Джейкоб не мог содержать даже собственных детей. Почти все его деньги уходили на букмекеров и на пиво.

Бет разрыдалась с новой силой.

Руби подумала, что последние ее слова были чересчур жестокими. Ей вновь стало жаль девушку. Похоже, у Бет было чересчур мягкое сердце, и она была отчасти права, утверждая, что Руби не заботилась о Джейкобе, – но это была его и только его вина. Сразу после их прибытия в Фостер-корт Руби делала все от нее зависящее, чтобы облегчить Джейкобу жизнь. Кто еще позволил бы ему полгода лежать пластом? И при всем этом она кормила его, обхаживала… Руби пришла в голову мрачная мысль, что, если бы не Грета, Джейкоб, возможно, до сих пор лежал бы на одном месте. В его отношении к дочерям совсем не чувствовалось любви – попросту говоря, они были ему безразличны. Как будто девочки появились на свет без его участия!

– Без него тебе будет даже лучше, – внезапно произнесла Руби.

– Да откуда тебе это знать! – воскликнула Бет.

– Руби прожила с ним два года, – вставил Артур Каммингс. – Так что она знает, о чем говорит. Я считал Джейкоба хорошим парнем, но сегодня утром он упал в моих глазах.

Бет содрогнулась:

– Я уже на третьем месяце. Мне придется уйти из дому до того, как появится живот. И лучше сделать это пораньше – как только папа узнает, он все равно выгонит меня. Так мне хотя бы не придется прятаться и лгать.

– Пожалуй,ты права, – произнес старик, покачивая головой.

– Да, но что мне делать?! – всплеснув руками, горестно воскликнула Бет. – Можно я буду жить с тобой? – обратилась она к Руби. – Извини за все, что я тебе наговорила.

Руби фыркнула:

– Поверь, когда ты увидишь, где я живу, ты сама не захочешь там остаться. Ни один человек в здравом уме не станет жить в Фостер-корт. Нам с Джейкобом было тесно в нашей комнатушке, а ведь большую часть времени его не было дома. Мы с тобой будем мешать друг другу, а места для еще одного ребенка там нет совсем. И что будет, когда ты бросишь работу? Я что, должна буду кормить тебя?

– Мне все равно, тесно там или нет. Вот что я тебе скажу, – возбужденно произнесла Бет. – За то, что ты будешь кормить меня, я буду заниматься уборкой и тому подобным. Тебе не придется выполнять домашнюю работу.

– Я не могу позволить себе домработницу, – язвительно бросила Руби.

– А ты представь, что я жена, а ты муж. Я буду смотреть за детьми и готовить еду, а ты – ходить на работу. Кстати, где ты работаешь?

– Она посыльная ломбарда, – с гордостью сообщил Артур.

– Спасибо, но я не хочу быть ничьим мужем! – заявила Руби. – И дело не только в этом. Сейчас я больше всего хочу выбраться с Фостер-корт, а не взять себе еще одного жильца. – Она скрестила руки на груди, что показывало, что она уже приняла решение.

В прихожей громко вопила ее младшая дочь, недовольная тем, что ей никто не уделяет внимания.

– Мне лучше уйти, а то от крика Хизер тут повылетают все стекла, – сказала Руби.

– Эй, послушайте меня обе, – произнес Артур Каммингс. – Вы можете переехать ко мне. Здесь наверху есть две пустующие спальни и зал. Мне не нужно платить, достаточно будет уборки и готовки. – Старик жалобно улыбнулся. – После того как умерла моя старуха, я питаюсь кое-как. Я буду только рад вашей компании.

Он перевел слезящиеся глаза с одной девушки на другую.

– Да, и еще – я люблю маленьких детей, – добавил Артур, словно уговаривая их. – Что скажете?

– Да! – не задумавшись ни на секунду, воскликнула Бет.

Руби же для принятия решения понадобилось несколько больше времени. Бет была ей симпатична, и девушек объединяло то, что их предал один и тот же мужчина. Кроме того, Руби понравился Артур и его дом.

– Хорошо, – наконец сказала она. – Бет будет заниматься уборкой, готовить еду и смотреть за детьми. Я буду платить за продукты из своего кармана – так будет честно. Но предупреждаю: что бы ни случилось, не надо считать меня своим мужем!

Артур с довольным видом вздохнул:

– Так, значит, договорились?

– Договорились, – в один голос ответили обе девушки, и Руби подумала, что Джейкоб лопнул бы от изумления, если бы в этот момент увидел, с каким радостным видом они посмотрели друг на друга и пожали руки.

Сын Бет появился на свет полгода спустя, в душную августовскую ночь, причинив немало мучений матери и заставив поволноваться Артура Каммингса, который расхаживал по коридору, словно нетерпеливый отец.

– Она умрет? – спрашивал он каждый раз, когда воздух пронизывал особенно пронзительный крик.

– Нет, конечно, – раздраженно отвечала Руби.

Ее дети появлялись на свет, не причиняя ни малейших неудобств никому, кроме нее самой, и ей уже надоели истерические метания Бет. Рядом с роженицей сидела та самая миссис Микельвайт, которая помогла появиться на свет Грете и Хизер. Руби поднялась наверх, чтобы посмотреть, не разбудила ли суматоха ее девочек, но те крепко спали в своей кроватке. Она уселась и стала слушать. Крики все усиливались, потом резко оборвались. Раздался детский ор. Руби подождала немного и зашла в спальню – как раз в тот момент, когда миссис Микельвайт вкладывала в руки Бет крупного щекастого младенца. У матери был изможденный вид, она была вся покрыта потом, а ее волосы были взлохмачены.

– В нем не меньше десяти фунтов, – довольно хихикнула акушерка. – Бедной мамочке пришлось нелегко. Милая, как ты его назовешь?

– Джейк, – ответила Бет и показала Руби язык.

– Ах ты, дрянь! – дружелюбно воскликнула Руби. Девушек связывали довольно запутанные отношения. Руби обвиняла Бет в том, что та ужасно ленива и питает чрезмерную склонность к экстравагантным выходкам, хотя втайне признавала, что это все мелочи на фоне ее доброго сердца и хорошего характера. В свою очередь, Бет говорила, что Руби слишком любит командовать и бессердечна, однако при этом признавала, что она умеет работать, как никто другой, и никогда не откажет ближнему в помощи. Они неоднократно ссорились из-за желания Бет назвать ребенка Джейком – если родится мальчик, разумеется. Руби не хотела, чтобы что-то или кто-то, тем более ребенок, напоминал ей о Джейкобе, Бет же, наоборот, желала этого. Она называла себя Бет Виринг и, как реликвию, хранила бритву Джейкоба – та постоянно лежала в ее комнате на туалетном столике.