Душитель - Уильям Лэндей

Он, напротив, чувствовал, как покорность в нем сменяется решимостью, смущение — ясностью. Еда, пиво, общество Кэт воодушевили его. Рики подумал, что теперь способен ответить на ее вопрос, и пожелал, чтобы она вновь его задала. Да, он действительно любил Эми. Любил до сих пор. Но его любовь была деятельной. Эмоции сами по себе ничего не стоят, потому что они нематериальны. Даже на пике своем — видимо, именно это Кэт и подразумевала под любовью — чувства приносят радость лишь тому, кто их испытывает, но не тому, кто их вызывает.

Рики подумал, что мог бы объяснить это невестке, хотя сам еще не вполне представлял себе идею. Она блуждала в его сознании, и ее было трудно сформулировать.

Кэт рассеянно размазывала еду по тарелке.

— Я приготовила ужин, пришла сюда, чтобы тебе помочь, чтобы ты не чувствовал себя одиноким, ну и так далее… Ты только посмотри на меня. — Она провела пальцем под глазами, хотя на них не было ни слезинки.

— В чем дело? Ты думаешь об Эми?

— Нет. Может быть. Наверное, обо всем. Я хочу, чтобы твой брат дал мне вздохнуть. Я сейчас нуждаюсь в его помощи. Помощи мужа. И что же я вижу?..

— Что он сделал, Кэт?

— То же, что и всегда. Джо трахается с кем попало. И даже не удосуживается это скрывать. Приходит домой весь пропахший женщиной и отдает мне одежду, чтобы я ее выстирала.

— Хочешь, чтобы я с ним поговорил?

— И что ты ему скажешь?

— Чтобы не спал с кем попало.

— Он не удержится. Я знаю. Я знала это в тот день, когда выходила замуж.

— Но все-таки ты вышла за него.

— Я безумно любила Джо.

— Я ему пригрожу, что пожалуюсь матери.

— Ох, Рики, думаешь, она не знает? Вы, все трое, просто дети.

— Но видимо, не грудные.

— Да.

— А почему бы тебе самой ему не изменить? Например, с молочником. Ну или как это обычно бывает…

— Рики!

— Я серьезно.

— Я не желаю молочнику смерти. У нас и так хватает проблем. И потом, нам нужно молоко.

— В таком случае тебе некого винить, кроме себя. Поверь, клин клином вышибают. Тогда Джо обратит на тебя внимание.

— Не могу.

— Почему?

— Ты действительно не понимаешь?

— Нет.

— Потому что я его люблю. — Кэт пожала плечами. — Куда сильнее, чем он меня.

После убийства Эми Майкл был занят по уши. Сначала — бдение над умершей и похороны, неизбежные звонки с соболезнованиями, последняя земная связь с родными Эми, которые никогда особо не любили Дэйли. Райаны всегда надеялись, что их дочь найдет кого-то получше Рики — человека сомнительной профессии. Рики сказал им, что продает машины. Его считали бездельником и, возможно, наркоманом. В итоге Райаны и Дэйли оплакивали Эми порознь. В гостиной Маргарет Дэйли околачивались гости, в большинстве своем абсолютно посторонние люди. Их присутствие накладывало на всю семью необходимость выполнять хозяйские обязанности. Они то и дело отправлялись за продуктами, спиртным, льдом, сигаретами, выходили на задний двор с переполненными мусорными ведрами. «Погребальный ритуал, подумал Майкл, — это прорва пустой работы. Единственная цель — чем-то занять себя, отвлечься».

Только мигрень мешала ему скорбеть вместе со всеми. После гибели Эми приступы стали чаще, их вызывал стресс. Майкл страдал от мигреней с детства, но тогда они случались редко, примерно раз в год. Когда ему перевалило за двадцать, приступы участились до трех-четырех. Смерть Джо-старшего сделала их постоянной угрозой, а после гибели Эми Майкл пережил целую серию приступов, которые толком не успевали закончиться. Происходящее только усугубило ощущения. Обнаженные нервы не успевали исцелиться в промежутках между ударами. Начало приступа, с плывущей «картинкой» и нарастающей головной болью, означало, что нужно бросать дела и спешить домой, опуская голову на руль на перекрестках или с трудом пробираясь по людным улицам. Когда спустя день-другой Майкл присоединился к скорбящим родственникам, то обнаружил, что ситуация изменилась. Суета заметно утихла. Пепельницы больше не были переполнены окурками, на столах стояло меньше пустых бокалов и бутылок, смерть Эми казалась далекой. Измученный головной болью, Майкл садился в кресло в гостиной, а визитеры располагались напротив и пространно говорили о неизбежности смерти и необходимости жить дальше. Снова и снова намекали, как не повезло Дэйли — за год погибли двое членов семьи. Кто следующий? Кто-то пустил шутку: должно быть, солдата, который пронзил Иисуса копьем, звали Дэйли — и отныне их род проклят. Майкл пил пиво вместе с мужчинами. Женщины за разговором клали руку ему на колено или на запястье, и это позволяло отвлекаться от произносимых ими банальностей. Зачем они вообще к нему подходят? Возможно, принимают его усталость за бесконечную скорбь — после приступов мигрени Майкл обычно выглядел изможденным и совсем больным.

Но Майкл был не столько подавлен, сколько рассеян. Он не мог сосредоточиться. Телевизор стал для него спасением. Новости, дурацкие комедии. Он много пил. Как-то он отправился за сигаретами, но, пройдя полквартала, забыл, за чем пошел. Эти недели после смерти Эми превратились в нечто нереальное.

Лишь одно удерживало внимание Майкла: Брэндан Конрой, который утвердился в доме Маргарет Дэйли, обнимал ее и придвигал для нее кресло. Чем больше Конрой старался, тем больше, судя по всему, нравился матери. Разве Маргарет не повезло? Разве Брэндан, который пытается помочь семье, не молодец? Разве Джо-старший не улыбается, глядя с небес на жену и старого друга? Майкл кипел от ярости. Он не сводил глаз со своего розовощекого, вкрадчивого, громогласного врага. В маленьком доме Конрой казался еще больше. Неужели он действительно убил Джо-старшего, как полагала Эми? Майкл не мог избавиться от подозрения. Слова мертвых, которых невозможно подвергнуть перекрестному допросу, обладают особой значимостью. Судя по всему, Эми знала секрет Конроя — возможно, он убил и ее, а потом забрался в постель Маргарет Дэйли, прежде чем успела высохнуть кровь жертвы, — кощунство, о котором Майкл даже не смел помыслить. Возможно, он просто сходит с ума.

В четверг, спустя десять дней после убийства Эми Райан, Джордж Уомсли нанес Дэйли визит, чтобы выразить соболезнование. Майкл ввел его в гостиную и представил, а потом они отправились на заднее крыльцо — поговорить с глазу на глаз. Крыльцо — узкое, заставленное мусорными ведрами — было единственным местом, где они могли уединиться.

— Итак, Майкл, каковы твои планы?

— Планы… Какие планы вы имеете в виду, Джордж? Сомневаюсь, что у меня они вообще есть.

— Рабочие, разумеется.

— Ах это…

— Да. Ты знаешь, что для тебя всегда найдется место, пока Алван — генеральный прокурор. Можешь снова заняться вопросами недвижимости, если угодно. Или перейти в отдел по гражданским делам. Ты прирожденный юрист. С профессиональной точки зрения это был бы неплохой шаг. Выбор за тобой. Мы готовы тебе помочь, если это в наших силах.