Напоминание о нем - Колин Гувер

При этой мысли мне показалось, что мой желудок набит тугими веревками, затянутыми в узлы, и все они вот-вот порвутся.

Леджер прав, мне нужна еда. Но вот я сижу тут с этой едой, а могу только одно – думать о последних двух часах. И я не знаю, получится ли у меня проглотить хоть что-то. Меня мутит, я измотана, переполнена адреналином и эмоциями.

Леджер проехал мимо закусочной и заказал нам бургеры навынос. Мы сидели в его машине на парковке у парка и ели.

Я понимала, что он не хочет водить меня ни в какие общественные места. Если его увидят со мной, наверное, бабушка и дед Диэм не смогут хорошо отнестись к этому. Не то чтобы в этом городе жило много моих знакомых, но все же достаточно людей могли бы меня узнать.

Если этого не произошло до сих пор. Тогда у меня было несколько знакомых на работе, и, даже если я не видела Леджера, я познакомилась с несколькими друзьями Скотти. А поскольку это совсем небольшой город, меня с легкостью может узнать любой, кто откопает где-нибудь мою фотографию.

Люди любят разносить слухи, а если я и была в чем-то успешна, так это в том, чтобы стать пищей для пересудов.

Я никого не виню в этом, кроме себя. Все сложилось бы по-другому, если бы я той ночью не впала в панику. Но я это сделала, и это – последствия, и я принимаю их. Первые несколько лет своего заключения я провела, перебирая каждое принятое мной решение и желая вернуться обратно и получить второй шанс.

Иви как-то сказала мне: Сожаления держат тебя на паузе. И тюрьма тоже. Когда выберешься отсюда, не забудь включить пуск, чтобы не забыть, как надо двигаться вперед.

Но я боюсь. Что, если я могу двигаться вперед, только оставив Диэм позади?

– Можно тебя спросить? – сказал Леджер. Я посмотрела на него, он почти доел свою порцию. А я даже пару раз от своего бургера не откусила.

Леджер красив, но не так, как Скотти. Скотти был таким парнем по соседству. А Леджер не такой. Он выглядит как парень, который может отлупить парня по соседству. Он резкий, и то, что он владеет баром, тоже не смягчает его образ.

Но когда он начинает говорить, это не очень вяжется с его обликом, и это, наверно, самое важное.

– Что будет, если они не дадут тебе встретиться с ней? – спросил он.

Мне совершенно расхотелось есть. Одна только эта мысль вызывала тошноту. Я пожала плечами.

– Ну, думаю, я уеду. Не хочу, чтобы они чувствовали какую-то угрозу. – Я заставила себя съесть ломтик картошки только потому, что не знала, что еще сказать.

Леджер отхлебнул чая. В машине было тихо. Казалось, в воздухе между нами висят извинения, но непонятно чьи.

Леджер поерзал на сиденье и сказал:

– Мне кажется, я должен извиниться перед тобой, что помешал тебе…

– Ничего, – оборвала я его. – Ты сделал то, что считал должным, чтобы защитить Диэм. Как бы я ни злилась… Я рада, что в жизни Диэм есть люди, готовые ее защищать.

Он смотрел на меня, слегка опустив голову. Осмысливал мой ответ, ничем не выдавая, что думает. Потом качнул головой в сторону моей нетронутой еды. – Ты что, не голодная?

– Думаю, что сейчас не смогу ничего проглотить. Я возьму это с собой. – Я сунула бургер в пакет вместе с остатками картошки. Свернула пакет и положила на сиденье между нами. – А мне можно тебя спросить?

– Конечно.

Я откинулась на сиденье и посмотрела ему в лицо.

– Ты меня ненавидишь? – Я сама удивилась, когда этот вопрос вырвался у меня, но мне нужно было знать, на каком мы свете. Иногда, вот как тогда, у него дома, мне кажется, он ненавидит меня так же, как родители Скотти.

А иногда, вот как сейчас, он смотрит на меня, как будто может сочувствовать моему положению. А мне важно понимать, кто мой враг, знать, есть ли хоть кто-нибудь на моей стороне. Если у меня тут только враги, то что я вообще здесь делаю?

Леджер откинулся на сиденье, свесив локоть в раскрытое окно. Глядя прямо перед собой, он потер подбородок.

– После смерти Скотти у меня сложилось твердое мнение о тебе. И все эти годы ты была, как какой-то человек, допустим, онлайн – некто, кого я могу осуждать и обвинять, даже не зная его по-настоящему. Но теперь, когда мы лицом к лицу… Я не уверен, что хочу высказать тебе все то, что всегда хотел сказать.

– Но ты продолжаешь все это чувствовать?

Он затряс головой.

– Кенна, я не знаю. – Он повернулся на сиденье, так что все его внимание переключилось на меня. – В тот первый вечер, когда ты зашла ко мне в бар, я подумал, что ты самая загадочная девушка, какую я видел. Но потом, на следующий день, когда я встретил тебя у дома Грейс и Патрика, я думал, что ты самый отвратительный человек на свете.

От его честности у меня стиснуло сердце.

– А сегодня? – тихо спросила я.

Он поглядел мне в глаза.

– Сегодня… Мне начинает казаться, что ты самая грустная из девушек, каких я когда-либо видел.

Я улыбнулась, и, возможно, это была очень болезненная улыбка, просто потому, что я хотела не заплакать.

– Это верно.

Его улыбка выглядела такой же болезненной.

– Боюсь, что так. – В его взгляде читался вопрос. Множество вопросов. Мне пришлось отвернуться, чтобы избежать их.

Леджер собрал мусор, вышел из машины и подошел к помойному баку. Он помедлил, прежде чем вернуться к машине. Когда он подошел к водительской дверце, то не стал садиться. Просто стоял, держась за крышу, и смотрел на меня.

– А если тебе придется уехать? Каковы твои планы? Твой следующий шаг?

– Не знаю, – со вздохом ответила я. – Я так далеко не задумывалась. Я так боялась расстаться с надеждой, что они могут передумать. – Но, похоже, все начинало двигаться именно в эту сторону. И Леджер лучше всех понимал ход их мыслей. – Как ты думаешь, они когда-нибудь могут дать мне шанс?

Леджер не ответил. Не покачал головой, не кивнул. Он просто полностью проигнорировал мой вопрос, сел в машину и выехал с парковки.

Оставить меня без ответа – тоже ответ.

Я думала об этом всю дорогу до дома. Когда я подведу последнюю черту? Когда приму, что моя жизнь, возможно, совсем не пересечется с жизнью Диэм?

Когда мы подъехали к моему дому, в горле у меня было сухо, а