Виконт, который любил меня - Джулия Куин

Кэйт обратила внимание на приближающуюся очень красивую пару. Мужчина был дьявольски красив с темными волосами и светлыми глазами. Женщина была, несомненно, из семейства Бриджертон с теми же каштановыми волосами, что у Энтони и Колина. Нет сомнения, такая же особая красота и обаятельная улыбка. Кэйт слышала, что все Бриджертоны очень похожи друг на друга, но не верила этому.

– Дафна, - позвал Колин, - Ты пришла, как раз вовремя, чтобы помочь нам поставить воротца.

Она улыбнулась ему.

– Уж не думал ли ты, что я позволю тебе самому ставить воротца?

Она повернулась к мужу. - Я совсем не доверяю ему в этом вопросе. Я не уверена, что смогу перебросить шар, если он опять неправильно поставить воротца.

– Не слушайте её, - обратился Колин к Кэйт. - Она очень сильная. Я готов держать пари, что она может меня бросить прямиком в озеро.

Дафна закатила глаза и повернулась к Кэйт.

– Так как я уверена, что мой несчастный брат уже забыл обо всем, я представлюсь сама. Я Дафна, герцогиня Гастингс, а это мой муж Саймон.

Кэйт сделала изящный реверанс. - Ваша светлость. Она повернулась к Саймону и сделала то же самое: - Ваша светлость.

Колин махнул рукой в её сторону.

– Это мисс Шеффилд.

Дафна смутилась.

– Я только что пропустила Энтони в дом, и он сказал, что приведет мисс Шеффилд с собой.

– Мою сестру, - объяснила Кэйт. - Эдвину. А я Катерина. Друзья зовут меня Кэйт.

– Раз уж вы обладаете достаточной храбростью для того, чтобы играть в Пэлл Мэлл с Бриджертонами, я определенно хочу видеть вас своей подругой, - сказала Дафна с широкой улыбкой.

– Поэтому вы должны называть меня Дафной, а моего мужа - Саймоном. Саймон?

– О, конечно, - с улыбкой произнес Саймон.

Кэйт решила, что он подтвердит все, что скажет Дафна. Наверно, если она сказала, что небо оранжевое, он бы ответил: - О, конечно.

Не то, чтобы он невнимательно слушал её, просто было видно, что он безумно обожает свою жену.

Это именно то, подумала Кэйт, что она хотела бы для Эдвины.

– Дай я возьму половину из них, - проговорила Дафна, забирая воротца из рук брата.

– Мисс Шеффилд и я,… то есть я хотела сказать, Кэйт и я, - Дафна тепло улыбнулась Кэйт, - установим три из них, а вы с Саймоном установите остальные.

Прежде, чем Кэйт сообразила хоть что-нибудь, она схватила её за руку и увлекла за собой к озеру.

– Мы должны сделать так, чтобы быть абсолютно уверенными в том, что Энтони потеряет свой шар в воде, - пробормотала Дафна, - Я все еще не простила ему прошлого раза. Бенедикт и Колин надорвали животы от смеха. Энтони же поступил хуже всех. Он просто стоял и ухмылялся! Ухмылялся! - она обернулась к Кэйт с гневным выражением лица, - Никто не ухмыляется так, как ухмыляется мой старший брат.

– Я это знаю, - чуть слышно пробормотала Кэйт.

К счастью герцогиня не услышала её.

– Если бы я могла его тогда убить, то клянусь, я бы точно это сделала!

– А что вы будете делать, если все ваши шары однажды окажутся в озере? - Кэйт не могла не спросить. - Я еще не играла с вами в эту игру, но вы все выглядите увлеченными ей, и это кажется…

– Это должно быть неизбежно, - закончила за неё Дафна. Она усмехнулась: - Ты права, у нас нет чувства спортивного сострадания, когда мы собираемся играть в Пэлл Мэлл. Когда в руках у Бриджертона появляется молоток, он становиться худшим видом мошенника и обманщика. Конечно, цель игра не состоит в том, чтобы заставить всех остальных потерять шары и проиграть, но у Бриджертонов это выглядит именно так.

Кэйт не могла подобрать слов.

– Это звучит… так…

– Ужасно, - Дафна усмехнулась, - Нет, ты ошибаешься. Ты увидишь, как это чрезвычайно забавно и смешно, я тебе гарантирую. Но с такими темпами, я чувствую, скоро придется отправляться во Францию за новым набором.

Дафна остановилась и стала забивать воротца в землю.

– Это кажется ерундой, я знаю, но это стоит того, чтобы подразнить моих братьев.

Кэйт старалась не засмеяться, только у нее ничего из этого не вышло.

– У вас есть братья, мисс Шеффилд? - неожиданно спросила Дафна.

Поскольку герцогиня забыла произнести её имя, и назвала её официально, Кэйт решила, что пора переходить к официальным формам этикета.

– Ни одного, ваша светлость. Эдвина - моя единственная единоутробная сестра.

Герцогиня прикрыла глаза рукой и начала искать следующее отвратительное место для установки воротца. Когда она высмотрело одно - между корней дерева недалеко справа - она тут же направилась туда, заставляя Кэйт следовать за собой.

– Четверо братьев, - сказала Дафна, устанавливая воротца между корней дерева. - Заставляют обучаться тебя изумительным вещам.

– Вещи, которые должно быть ты хорошо изучила, - сказала Кэйт с увлечением, - А ты смогла бы дать мужчине в глаз, так чтобы он рухнул на землю?

Дафна улыбнулась злой усмешкой. - Спросите моего мужа

– Спросить меня что? - раздался голос герцога с противоположной стороны дерева. Они там с Колином тоже устанавливали воротца между корней дерева.

– Ничего, - невинно ответила Дафна.

– Я так же узнала, - доверительно прошептала она Кэйт, - Что лучше всего время от времени держать рот на замке. Мужчинами очень легко управлять, если ты знаешь основные черты их характера.

– Какие же это? - с интересом спросила Кэйт.

Дафна наклонилась вперед и прошептала Кэйт в ухо.

– Они не такие умные, как мы, и у них совсем нет нашей интуиции. Потому они понимают не больше половины того, чего мы делаем.

Она оглянулась вокруг.

– Надеюсь, он ничего не слышал.

Саймон вышел из-за дерева. - Я слышал каждое слово.

Кэйт задохнулась от смеха потому, что Дафна подпрыгнула почти на фут от земли.

– Но это правда, - сказала она лукаво.

Саймон скрестил руки на груди. - Это потому, что я позволяю тебе думать так.

Он повернулся к Кэйт.

– Я тоже узнал некоторые интересные вещи о женщинах за эти годы.

– Правда? - спросила очарованная Кэйт.

Он кивнул и наклонился с серьезным видом, будто собирается передать важную государственную тайну.

– Ими очень легко управлять, если позволять думать, будто они гораздо умнее мужчин и у них очень сильная интуиция. И, - добавил он, смотря взглядом полным превосходства на свою жену. - Нам живется гораздо спокойнее, если мы притворяемся, будто понимаем только половину, из того, что делают женщины.