Избранница герцога - Элоиза Джеймс

Мелинда боязливо жалась к ноге Вильерса.

— Эти дети никогда не вернутся к работе с золотой проволокой, — объявил Вильерс, осторожно опуская шпагу концом вниз. Глаза всех участников сцены тревожно следили за начищенной до блеска сталью.

Но миссис Минчем было непросто запугать, она даже сделала еще шаг вперед.

— И вы осмеливаетесь угрожать мне оружием? Мне, которая стала опорой для сирот, которых присылают сюда со всей Англии? Мне, которая каждый свой день посвящает воспитанию этих отбросов общества, превращая их в его полезных членов? Вы угрожаете мне?

— Да, вам, — ответил Вильерс.

Она рассмеялась ему в лицо:

— Я выполняю работу, за которую никто не берется. Мои девочки получают хорошее воспитание, чтобы не стать жертвами таких повес, как вы. У них будет ремесло, когда они выйдут отсюда. Вы явились сюда, чтобы командовать, но какие у вас моральные принципы? Так ли они высоки, чтобы читать мне мораль и грозить? Всю свою жизнь я посвятила работе! А вы, вы...

— Что же? — спокойно спросил Вильерс.

— Вы, видно, один из них!

— Из них? — переспросил он, перенося шпагу в левую руку, чтобы не задеть случайно Мелинду, которая судорожно цеплялась за его панталоны.

Глаза миссис Минчем метали молнии.

— Вы наверняка из тех, кто производит на свет несчастных отпрысков от своих незаконных, постыдных союзов!

Элинор встала так, чтобы видеть лицо миссис Минчем.

— Жалкое происхождение этих детей вовсе не извиняет ваше жестокое с ними обращение. — Ее голос звенел как сталь от негодования. — Вы не правы!

— Позвольте, что вы понимаете в воспитании? — возразила миссис Минчем негодующим тоном. — Если их не подчинять, они очень скоро проявят свои естественные способности и отправятся шляться на панель, как их матери.

— Я не стану больше тратить на вас слова, вы их все равно не поймете, — заявила Элинор. — Леопольд, позовите, наконец, лакеев, пусть они сопроводят эту даму, она навсегда покидает этот кров.

У Вильерса закружилась голова от того, что она назвала его по имени, чего он чуть раньше безуспешно добивался. Это вышло слишком неожиданно и в такой нелепой обстановке. Но прозвучало так интимно...

Вильерс повернулся к старшей Джейн:

— Моя карета во дворе, пригласи сюда моих грумов, девочка.

Та мгновенно сорвалась с места.

Миссис Минчем била дрожь.

— Лизетт, — позвала Элинор, — нам нужна добрая женщина из окрестностей, которой можно было бы доверить этих бедных крошек на то время, пока будет решаться их судьба.

— Я всегда относилась к ним с милосердием и любовью, — не выдержала миссис Минчем.

— Вероятно, это из чувства милосердия вы и поместили моих детей на ночь в свинарник, мадам? — спросил Вильерс. — Соблаговолите теперь указать нам туда дорогу.

— Ваших детей... ваших?

— Моих, — подтвердил Вильерс. — Это близнецы, временно поименованные как Джейн Люсинда и Джейн Филлинда. Мой дочери, помещенные вами в свинарник.

— Ваши дети здесь? — удивленно воскликнула Лизетт.

Миссис Минчем впервые испугалась. Тут были замешаны слишком личные чувства и интересы, чтобы ей все сошло с рук. Она была слишком мелкой пташкой, чтобы разевать свой булавочный клювик на важную птицу. Но она продолжала упорствовать.

— Эти ваши девочки оказывали разлагающее влияние на остальных воспитанниц, — заявила она. — Они лентяйки, в особенности Люсинда.

— Мои дети дружелюбные, их любят все ученицы, — возразил Вильерс. — Ведите нас в этот сарай и молитесь, чтобы они оказались целы и здоровы. Иначе вам не поздоровится.

Миссис Минчем молчала.

— Это место находится за молочным навесом, — сказала старшая из Сар, жавшихся к Лизетт. — Я была отправлена туда только однажды.

— И осталась совершенно здорова, — заметила Минчем. — Посмотрите, как она прекрасно выглядит.

— Она всегда грозила нам... — пискнула Мелинда и тут же потупилась от взгляда миссис Минчем.

— Говори же, Мелинда, не бойся, — попросил ее Вильерс.

— Она грозила, что нас там съедят свиньи, что она отправит нас к ним, если мы будем спать за работой, — продолжила Мелинда, прячась за его ногу. — Мне страшно. Что, если они уже съели Люсинду и Филлинду, ведь они там оставались всю ночь?

Вильерс выразительно посмотрел на миссис Минчем:

— Молитесь, чтобы у ваших «помощников в воспитании», живущих в хлеву, не проявился аппетит к маленьким девочкам.

По дороге он пытался успокоить Мелинду, убеждая ее, что свиньи питаются растениями. Однако, заслышав с порога громкое жадное чавканье, слегка оторопел. Внутри было темно и плохо пахло. Он не разглядел никаких девочек. Три непомерно разъевшиеся свиньи нежились на соломе, любовно поглядывая на копошившийся рядом поросячий выводок. При виде гостей одна из самок встала и ощетинилась, злобно сверкая заплывшими жиром глазками.

Посреди соломенного настила Вильерс вдруг заметил маленький детский башмачок.

— Его носила Люсинда! — воскликнула старшая Джейн, заливаясь слезами.

— Они сбежали, — попыталась успокоить его Элинор, прижимая плачущую Джейн к себе. — Подумай, ведь это же твои дети, Вильерс. Они наверняка нашли какой-то выход.

Он прошагал по грязной соломе к окошку, посаженному под самой крышей и покрытому нетронутой пылью. Было очевидно, что его никто не открывал.

— Они не могли выбраться отсюда через окно, но съеденными они тоже не могли быть, — сказал Вильерс, поглядывая на раскормленных маток, одна из которых даже не могла устоять на своих копытах из-за жира. Хотя ее огромное чрево, казалось, могло переварить что угодно.

— Боже! Конечно, нет! — воскликнула Элинор. — Кто- то вывел их отсюда, тот, в ком проснулась его христианская совесть. Это должен быть кто-то из дворовых слуг.

Красная пелена ярости застилала его глаза. Элинор, встав рядом, погладила его по руке, которой он сжимал рукоятку шпаги.

— Тот, кто спас моих детей, получит достойное вознаграждение, — объявил Вильерс, пряча шпагу в ножны.

Его конюхи между тем уже уводили миссис Минчем, которая осыпала всех ругательствами. Очень скоро выяснилось, что никто из дворовых не посмел пойти против миссис Минчем. Все они беспрекословно исполняли ее приказы.

— И часто вам приходилось запирать здесь детей? — спросил Вильерс.

— У нашей хозяйки тяжелый характер... — неопределенно высказался один после паузы, стыдливо отворачивая лицо.

— Все, вы все здесь больше не служите, — объявил Вильерс. — И леди Лизетт позаботится о том, чтобы вам не досталось никакой работы в здешних краях. А кстати, где она? — обратился он к Элинор.