Любовь под напряжением - Ася Лавринович

– Сама.

Жаба снова зашелестела бумагами.

– Девочка моя! – выдохнула она. – Если бы вы так часто не прогуливали занятия и не разбазаривали свои знания…

– Да? – удивленно отозвалась я. – Значит, там все нормально?

– Не хотите заниматься научной работой? – спросила Жаба.

– Кто? Я?

– Ну а кто еще? – отозвалась Ядвига Станиславовна. – А я могла бы стать вашим научным руководителем.

Дальше все как в тумане…

– Если бы вы принесли мне свою работу чуть раньше. Хотя!..

Ядвига придвинула к себе откидной настольный календарь и принялась что-то высчитывать.

– Ваша курсовая… Это что-то!

Я же в это время вспомнила курсач, который сдала Льву Борисовичу. Его я бездумно сдула из интернета и получила заслуженный трояк. Кто ж знал, что, когда твой труд так высоко оценивают, это настолько приятно?

– Вы должны презентовать вашу работу, – проговорила Ядвига. – У нас есть время подготовиться. Защита – в середине июня.

– Презентовать? Кому? – растерялась я.

– Студенческому научному обществу юридического факультета, – оживилась Ядвига. – Журавлева, мы с вами можем взять призовое место!

Никогда не видела Ядвигу такой довольной. Она просто сияла! И лицо ее вдруг стало таким незнакомым и красивым, как на черно-белой фотографии Льва Борисовича. Казалось, она даже помолодела на несколько лет.

Студенческое научное общество? Скучища! А Зло так вообще от хохота лопнет, когда узнает, куда меня занесло… Хотя на ум тут же пришел классный брючный костюм, который висел в шкафу без дела и ждал своего звездного часа. Да и мама бы, наверное, мной гордилась… И папа. А Коробейникова бы своим ядом от зависти захлебнулась. Но почему-то тот факт, что работу по достоинству оценила именно Ядвига, грел меня больше всего.

– Может, отметим? – спросила я.

– Валерия! – ахнула преподавательница. – На рабочем месте?

– А что такого? – пожала я плечами. – Большая перемена! У вас вон и чайник есть…

Только теперь Ядвига Станиславовна обратила внимание на коробку суфле в моих руках, хотя такую бандуру сложно не заметить. Взгляд ее тут же потух.

– Лера… – негромко проговорила она.

Ядвига резко отвернулась, как полагаю, чтобы я не увидела смену ее настроения. Взяла в руки чайник и направилась к кулеру.

– Как она узнала? Наверное, это издевка…

– Мы ели такое суфле у вас дома, – решила подсказать я. – Мне очень понравилось! Да и вы говорили, что это ваше любимое…

Ядвига Станиславовна, слегка сутулясь, подошла к столу и поставила чайник. Тот уютно зашумел. Я все-таки села за стол и осторожно придвинула к Жабе коробку с суфле. Чайник, вскипев, щелкнул. Ядвига поспешно разлила кипяток по чашкам и поставила передо мной коробочку с чайными пакетиками.

– Расскажу вам немного о предстоящем мероприятии, – встряхнувшись, проговорила она.

Мы принялись обсуждать будущую презентацию. Сама от себя не ожидая, я быстро включилась в процесс и принялась задавать вопросы. Взыграл спортивный азарт. Призовое место? Ха! Да мы возьмем первое! Воодушевленная, я сообщила о своих намерениях Ядвиге.

– Не думала, Валерия, что вы такая азартная, – удивленно проговорила женщина.

– Я и сама про себя такого не думала, Ядвига Станиславовна! – честно сказала я, уплетая за обе щеки суфле.

– В этом они с ней тоже похожи… – пролетел одинокий вертолет.

Вспомнив о той фотографии, которую видела в доме у Ядвиги, я начала жевать медленнее…

– Знаете, почему я люблю это суфле? – спросила вдруг у меня преподавательница.

Я растерянно пожала плечами.

– Почему же?

– Это было любимое суфле моей дочери, – тихо проговорила она. – Вы видели у меня дома ее фотографию…

Я быстро закивала:

– Мы похожи!

– Боже, это невероятно, – прошептала Ядвига.

В глазах ее уже задрожали слезы. Я растерянно отложила суфле…

– Ой, Ядвига Станиславовна! – пробормотала я, накрывая ладонью ее ладонь. Рука у нее была ледяной, но теперь мне бы и в голову не пришло сравнить Ядвигу с лягушкой.

– Все в порядке! – покачала она головой. – Иногда действительно кажется, что все уже позади, но бывают вот такие теплые моменты… Лера, как у вас дела с мамой?

Я замялась. Тогда Ядвига смутилась.

– Простите, Журавлева, это не мое дело…

– Вообще-то не очень! – призналась я.

– Не держите в себе обиды, – сказала Ядвига Станиславовна. – Перед тем как случилась эта страшная авария… Мы с дочерью повздорили. Да и вообще стали реже общаться. Вы не представляете, каково это – восемнадцать лет жить с дырой вместо сердца. Не держите в себе обиды, Лера, – повторила Ядвига. – Мама вас любит.

Я еще раз ободряюще сжала ладонь Ядвиги. Дальше чай мы пили практически молча, лишь иногда возвращаясь к вопросам, касающимся моей курсовой. Я с удивлением обнаружила в голове ту самую умиротворяющую тишину и тотчас же почувствовала такое облегчение…

Дверь приоткрылась, и в кабинет заглянул Рэд. При виде меня лицо парня вытянулось от удивления.

– И эта здесь расселась! – с досадой крякнул один из вертолетов.

Я только рассерженно залпом допила чай.

– Краснов? Вы чего хотели? – строгим голосом спросила Ядвига Станиславовна.

– Так долги принес… – проговорил Рэд. Забавно он стушевался перед Ядвигой! Обычно весь такой из себя самоуверенный, а тут стоит у порога, топчется, как нашкодивший первоклассник у доски. – Лев Борисович сказал, что в зачетку курсовую не проставит.

– Сколько же у меня должников. Оболтусы вы мои, – впервые в жизни улыбнулась мне Ядвига, а я немного растерянно улыбнулась ей в ответ. Рэд озадаченно оглядел нас и пустые чашки на столе. Кажется, для него тоже стало открытием, что строгая Ядвига Станиславовна умеет искренне улыбаться.

Парень положил на стол распечатки, которых у него скопилось не меньше, чем у меня.

– Я могу идти? – спросил он у Ядвиги.

– Идите, Краснов! – разрешила преподавательница. – Как проверю, дам вам знать.

– Что за фигня здесь происходит? Чего Журавлева здесь забыла? Сидит, чаи гоняет, – недоумевал про себя Рэд.

Когда дверь за парнем закрылась, мы с Ядвигой обе заметили забытую Рэдом зачетку на столе.

– Ой! Краснов! – вскочила с места Ядвига. – Валентин, вернитесь!

Она растерянно посмотрела на меня:

– Лера, может, догоните его?

– Конечно! – подскочила и я. – Мне несложно!