Мама!!! - Анастасия Миронова

фашизюге…» Из тамбура выскочил дед в полушубке, зачерпнул руками снежную жижу и снова бросился в толпу. Наверное, хотел кинуть грязью в дядю Толю, но того уже не было слышно – значит, влез внутрь. Какая-то женщина заорала: «Рехнулся, дед? Сапоги мне все загваздал. Че? Немцев бил? Да я тя щас!!!» В тамбуре снова началась толкотня.

Саша сняла шапку поправить растрепавшиеся волосы. Расстегнула куртку, перевязала шарф, торчавший под шеей комом. В разорванный бок куртки поддувало. Налетел мокрый ветер со снегом, таким липким и грязным, будто его не с неба несло, а поднимало и бросало в лицо с затоптанной и заснеженной земли. Саша закуталась в шарф и долго стояла напротив входа – ждала Аньку. Или хотя бы – Светку. Ну, в крайнем случае, думала она, пусть выйдет дядя Толя и расскажет, что там. Но из магазина никто не выходил, хотя казалось, что каждый нормальный человек должен любой ценой вырваться из страшной давки на улицу. Саша подошла поближе к входу – там всё так же толпились люди. Однако теперь они заглядывали в магазин не в нетерпении, а с тревогой. Взрослые тетеньки и дяденьки поднимались на цыпочки, чтобы рассмотреть внутри хоть что-то. Саша похлопала клетчатое пальто по спине.

– А скажите, пожалуйста, что там?

Пальто отмахнулось от нее, как от мухи.

– Ну что там? – снова хлопнула его Саша и на всякий случай обратилась к женщине в искусственном полушубке. Она взвизгнула, Саша тоже, потому что ее от шубы сильно ударило током. Даже показалось, что шуба заискрила.

– Не выпускают никого. Ничего не пойму, – взволнованно ответила женщина, стоявшая на носочках.

– Дяденька, вы меня подсадите, я посмотрю. Там давка, у меня там подружки. Анька, Светка. И дядя Толя. И тетя Оля. Ну, дяденька.

Клетчатое пальто развернулось – молодой парень, наверное еще школьник или студент. Он подхватил Сашу на руки и только приготовился взметнуть ее на плечи, как с треском начала еще больше рваться куртка, обе полы раскрылись, веревка упала на землю. Парень испугался и хотел уже поставить Сашу на место.

– Да это мне еще в магазине порвали, не волнуйтесь, – успокоила она.

Наконец он посадил ее на плечи, и Саша оказалась под потолком тамбура. Сверху ей виден был весь зал: у мясного отдела стоят замершие люди, а на полу в какой-то странной позе, полубоком, раскинув руки и ноги, лежит Светка. Рядом милиционер: в одной руке у него авоська с хлебом, в другой – пистолет. Он размахивает пистолетом и что-то кричит.

– Дяденька, дяденька, вы меня дальше по головам пропихните. Там моя подружка лежит. И все стоят, боятся… – Саша занервничала, сама еще не понимая, как это ее пропихнут по головам. – Дяденьки! Дайте мне пролезть! Я ее маму знаю. Ее мама на работе сейчас, у них там проверка!

Саша затарабанила по плечам державшего ее парня. Снизу ее спросили:

– А хлеб-то дают? Стоять ли, че ли?

Саша вытянула шею, чтобы лучше рассмотреть прилавок – он был весь заставлен тележками, а часть прикрыта перевернутыми поддонами.

– Закрыли хлебный, – сообщила она вниз.

Оттуда громким басом крикнула то ли старуха, то ли пьяница:

– Р-р-р-расходимся! Задраили люки!

Мужчина рядом – Саша не разглядела, в чем он был, так как всего его сверху закрывала лисья шапка – возмутился:

– А чего они там стоят, как бараны? Ну, бараны, блин! Сказали бы расходиться.

– Дяденька, а их там вроде не выпускают, – пискнула Саша, но ее никто не слышал.

Несколько человек из тамбура ушли. В том числе дед в полушубке. Те, кто уже заступил на территорию магазина, не сдвинулись с места.

– А давай-ка погляди, что там, – задорно предложил парень в клетку и пересадил Сашу чуть ли не на лисью шапку соседа.

– Ты куда лезешь, эээ? – возмутился он.

– Дяденька, ну мне туда надо, там подружка лежит. Убили ее, что ли? А у нее мамы дома нету.

Шапка подумала немного, подсадила Сашу и передала вперед. Так она по чужим плечам добралась до мясного отдела и уселась наконец на плечах какого-то круглого на ощупь мужчины в болоньевой куртке и шапке петушком. Тот даже не понял, что ему передали, и покорно принял груз. Саша осмотрелась. Внизу действительно лежала Светка, глаза ее были закрыты. Рядом стоял милиционер.

– Всё, не двигаемся, ждем наряд. Ни с места, я сказал!!! – тряс он в воздухе пистолетом. – Всех допросим. Затоптали ребенка!

Саша сверху крикнула:

– Это Светка Пащенко! Может, она живая? Вынесите ее на улицу. У нее мамы дома нет.

Милиционер посмотрел на нее растерянно:

– «Скорая» приедет и вынесет.

Мужчина в петушке обернулся, чтобы разглядеть Сашу. Тут же ее заметил дядя Толя.

– Ну-ка, иди сюда, – он забрал Сашу к себе на плечи.

– Ты че тут делаешь? – шикнула на нее тетя Оля, она стояла рядом.

– Так Светка же там… – растерялась Саша.

Тетя Оля снова зашипела:

– Светка у нее. Мать придет, тебя дома нет, – тетя Оля отвернулась, недовольно поцокав языком. Ну а что теперь поделать? Никому не выйти.

– Может, она и впрямь живая? – спросил мужчина с петушком и шагнул к Светке.

– Я кому сказал? Все стоим, не двигаемся до приезда дежурной части, – затрясся милиционер.

– Начальник, да ты чего? Это ж ребенок, – мужчина, весь действительно какой-то покатый, молча подошел к Светке, поднял ее на руки и понес над толпой.

– Ты че творишь, сука? А если у нее перелом позвоночника или внутреннее кровотечение?

– Если перелом, то умерла уже и ей всё равно. А если ей просто отдышаться надо, мы ее сейчас на ветерок – и оживет быстрехонько, – приговаривал толстяк, продолжая пробиваться к выходу. Его не то чтобы нехотя, а как-то растерянно пропускали. Наконец он вынес Светку на улицу. Саша закричала:

– И меня! И меня! Я ее подружка, у нее мамы дома нет, и никого больше нет!

Дядя Толя закричал снизу:

– Пропустите подружку! Подружка это!

Саша вспомнила про Аньку.

– Аня! Аня, ты где? Аню еще! Мы втроем пришли, – Саша кричала что есть сил, так, что даже горло заболело, но никто не отвечал. Ее крик подхватили женщины в разных частях магазина: «Аня, Аня!» Наконец, когда дядя Толя вынес Сашу почти к самому тамбуру, от хлебного отдела закричали:

– Вот она! Сейчас!

Дядя Толя поставил Сашу возле Светки, которая уже лежала на земле на чьей-то подстеленной куртке. Незнакомая женщина махала перед Светкой руками, будто ей без этого мало на ветру воздуха. Другая женщина аккуратно ощупывала Светкино тельце, вывороченное и жалкое.

– Я врач! Я знаю, что делаю.