Клеопатра с парашютом - Дарья Донцова

Я откашлялась и зачастила:

– Огромное спасибо, но я уже внесла задаток и вскоре перебираюсь на новое место. А пока поживу дома, в Подмосковье, отдохну от городского шума.

– В гостинице под названием «Кошмар в сосновом лесу»? – оказалась весьма осведомленной Клюева. – Читала в Интернете, что посетившие ее люди заходятся от восторга.

– У нас нравится и детям, и взрослым, – не упустила я случая похвастаться. – Бабушка умеет создать нужную обстановку.

– Если передумаешь, однушка к твоим услугам, – повторила директриса. – Кстати, прямо сейчас загляни в кондитерскую, которая расположена в здании Концертного зала имени Чайковского. Там потрясающий кофе. А какая выпечка!

– Не поверите, но я как раз стою у входа, – ответила я.

– О! Там так вкусно! Прямо как в трактирчике «Якобинка» у метро «Одеон» в Париже, – мечтательно произнесла Ирина Марковна.

Я невольно сглотнула слюну. В «Якобинке» десерты, за которые можно продать душу: яблочный и лимонный пирог, меренги со взбитыми сливками…

Клюева тем временем продолжала:

– Теперь о сто́ящем супермаркете в районе «Маяковской». Если повернешь налево, двинешься в сторону Патриарших прудов, увидишь большой серый дом сталинской постройки. В нем есть арка. Зарули во двор, увидишь вход в супермаркет, о котором известно исключительно аборигенам.

– Спасибо! – обрадовалась я и попрощалась с Клюевой. Затем вошла в кафе и устроилась за столиком, не успела я сделать заказ, как на экране сотового замигала надпись «Антон».

Разговаривать не хотелось, но ведь парень не отстанет, пока я не возьму трубку…

– П-привет, – чуть заикаясь, произнес Тоша, похоже, в его желудке плескалось штук двадцать выпитых коктейлей. – К-как дела?

Сообщать подробности своих злоключений мне не хотелось. К тому же пасынок Романа Глебовича был явно навеселе, а общаться с пьяным нет смысла.

– Чудесно! – воскликнула я. – Извини, долго беседовать не могу, у меня деловая встреча.

– С-степа! Ты меня приревновала к Монике? – заржал Тоша. – Слышу в твоем голосе об-биду и н-негатив! У н-нас с ней нет ничего общего, М-моника щас с Романом…

Вот спасибо! Замечательная новость! Достойное завершение дня, утром которого меня ухитрились записать в покойницы. Я просто в восторге от того, что какая-то хитрая дамочка прилипла к Звягину.

– Мы д-договаривались никогда не обсуждать п-письма, которые шлем друг другу, – не только заикаясь, но еще и проглатывая окончания слов, лепетал Антон, – но хочу с-сказать… ик… указать… сообщить… ик… Степа, я увидел тебя с д-другой стороны и полюбил еще сильнее. Да, я тебя обож-ж-жаю! Никакие М-моники шансов не имеют! Выходи за меня замуж, а? П-прямо сейчас! Сию с-секунду!

– Непременно, – язвительно пообещала я, – разбегусь, подпрыгну, замашу крыльями и лягу на курс. Жди меня к завтраку.

– П-правда? – восхитился Антон. – С-спасибо.

Я отключилась. Следовало напомнить пьянчуге, что мы с ним никогда не переписывались по электронке. Я не принадлежу к людям, обожающим строчить послания, почтовый ящик завела исключительно для служебных целей. Зачем долго тыкать пальцами в клавиатуру, когда можно быстро договориться по мобильному? И какой смысл воспринимать всерьез слова, сказанные под влиянием алкоголя? Надеюсь, Антон не будет с напряжением вглядываться в темное южное небо, ожидая хлопанья крыльев бьюти-модели Козловой, на которых она несется к нему за границу. Полагаю, все же Тоша не такой идиот. А мои письма ему элементарно приснились.

Я положила трубку около тарелки. Утешит ли сейчас меня второе пирожное? Умрет ли ревность под горой взбитых сливок? Спокойно, нет нужды рыдать в скатерть. Вокруг богатого, красивого, неженатого Романа Глебовича будут постоянно виться Моники всех цветов и размеров. Мне надо приучить себя к мысли, что долго босс одиноким не будет, заведет любовницу. На меня он с интересом не смотрит, я не в его вкусе и к тому же считаюсь любимой девушкой пасынка. Ну и как мне поступить? Отшить Антона? Начать кокетничать с Романом Глебовичем? Тихо рыдать по ночам в подушку? Загрузить себя работой выше ушей, чтобы не было времени на самокопание?

Сотовый запищал, со мной опять желала поговорить Ирина Марковна.

– Ты где? – поинтересовалась она.

– В том самом кафе, которое вы рекомендовали, – ответила я. – В данный момент размышляю, взять ли второе пирожное.

– Тебе можно и пять штук съесть, – засмеялась Клюева. – Говорила же, там очень вкусно. Закажи ромовую бабу, она потрясающая. Все, больше не буду тебе мешать отдыхать.

Я поманила официантку. Похоже, директриса испытывает глубокое раскаяние за устроенный скандал, поэтому и названивает.

Ромовая баба оказалась очень вкусной. Я подбирала крошки с тарелки, и в это время раздался новый звонок. Ну надо же, как я сегодня вечером популярна! Буквально всем нужна!

Слава богу, это был не Тоша, решивший еще разок поболтать со мной, – небось он уже заснул на лежаке у бассейна в окружении пустых бокалов. Меня искал Кошечкин.

– Зая, купи Ромео пожевышей, – попросил он.

Я вовремя вспомнила, что именем героя Шекспира зовут белую крыску, любимицу Кирюши, и ответила:

– Непременно, если узнаю, как они выглядят.

Стилист пустился в объяснения.

– Синяя коробка, на ней красными буквами написано «Лучший завтрак», на одной стороне нарисован кот, на другой попугай. Иногда в магазинах путают и ставят упаковки в отдел для животных.

– Куда ж еще поместить корм для грызунов? – удивилась я.

– Ромео обожает детское питание, пожевыши производят для человеческих детенышей, – пояснил Кошечкин.

Я посидела еще с полчаса за столиком, выпила три чашки капучино и вышла на улицу.

Ирина Марковна оказалась права, во дворе дома с аркой прятался большой гастроном. Я медленно инспектировала ряды стеллажей, уложила в корзинку баночку плавленого сыра, кусочек докторской колбасы, коробку печенья. Еду для Ромео нашла среди смесей для младенцев, только называлась она не «пожевыши», а «кукурузно-рисовые шарики».

В кассу тянулась очередь, я оперлась на тележку и от нечего делать стала рассматривать мелочи, лежащие в пластиковых подставках. Шоколадки, жвачки, мармеладки, вафли, мелкие игрушки, расчески, пакетики с дешевой бижутерией… Один из последних неожиданно привлек мое внимание, и я взяла в руки прозрачный мешочек. Ну надо же, в нем был браслет, очень похожий на тот, что отдала мне перед смертью Зина. Только панинский довольно тяжелый, а здешний совсем легкий, но дизайн почти такой же. К одному из брелоков, чертику с вилами, привязана белая ленточка, на ней черными буквами написано «Channel»[12]. Одновременно украшение смахивало на браслетик, который я купила на улице Сены, только тот не прикидывался изделием от Шанель. И, кстати, брелоки похожи, многие фирмы сейчас производят такие аксессуары. Сатанята, ключики, губная помада, кинжалы, Микки Маус – самые распространенные варианты подвесок, они есть как у Шанель, так и у никому не известных производителей.