От Пекина до Берлина. 1927 - 1945 - Василий Чуйков

Командир извинился, что не узнал меня. А через десять минут, уже на правом берегу, я крепко пожал ему руку и поблагодарил от всей души.

Моряки довольны, долго машут нам своими бескозырками – катер уходит за остров Зайцевский. на левый берег.

На новом командном пункте нас встретили Крылов, Витков и другие. Настроение приподнятое: опять вместе. Но не все. Вечером подсчитали «потери». Среди нас не оказалось заместителя по артиллерии, инженерным и бронетанковым войскам.

Военный совет назначил новых моих заместителей: по артиллерии генерал-майора Николая Митрофановича Пожарского, по бронетанковым войскам подполковника Матвея Григорьевича Вайнруба. Должность заместителя по инженерным войскам оставалась вакантной, замены не нашлось. Я доложил об этом Военному совету фронта, и вскоре ко мне прибыл генерал-майор Косенко, который в течение нескольких недель, до прибытия полковника В. М. Ткаченко, был моим заместителем по инженерным войскам.

Для характеристики сталинградских боев я хочу привести в книге несколько суточных оперативных сводок, заранее предупреждая читателей, что изложения этих сводок сохраняет все те стилистические огрехи, за которыми нам тогда следить было некогда. Не так легко было писать эти армейские сводки, находясь в 500-1000 метрах от противника под непрерывной бомбежкой и артиллерийским, минометным и пулеметным обстрелом.

Сводка 19 сентября 1942 года:

«Армия продолжала оборону занимаемых рубежей, частью сил наступала с задачей уничтожения прорвавшегося в город Сталинград противника.

Противник оказывал упорное сопротивление наступающим частям. В центре города шли ожесточенные уличные бои, где наши части выбивали противника из захваченных зданий и дзотов.

Части и подразделения 124‑й и 149‑й стрелковых бригад и 282‑й стрелковый полк 10‑й дивизии, встреченные артиллерийским и пулеметным огнем, медленно продвигались вперед.

115‑я стрелковая бригада с 724‑м стрелковым полком прочно удерживали свои позиции в районе Орловки.

Части танкового корпуса продолжали оборону прежних позиций и силами 9‑й мотострелковой бригады овладели высотой 126.3 и продолжали медленно продвигаться вперед; введенная в бой прибывшая 137‑я танковая бригада также несколько продвинулась вперед, встречая упорное сопротивление противника.

95‑я стрелковая дивизия могла перейти в наступление только двумя полками 90‑м и 161‑м, которые, захватив вершину Мамаева кургана, залегли под сильным артиллерийским и минометным огнем.

112‑я стрелковая дивизия продолжала отбивать атаки противника южнее Мамаева кургана, удерживала железнодорожный мост через овраг Крутой.

13‑я гвардейская стрелковая дивизия вела тяжелые уличные бои в центре города, имея задачей очистить центральную часть города. В ходе боя дивизия несет большие потери.

Остатки частей и подразделений 244‑й стрелковой, 35‑й гвардейской стрелковой дивизий, 10‑й и 42‑й стрелковых и 133‑й танковой бригад в течение дня вели упорные уличные бои южнее реки Царица. Положение этих частей к исходу дня невозможно было определить.

Вновь прибывшая 92‑я стрелковая бригада развертывается и готовит оборону южного крыла армии от реки Царица до элеватора включительно.

За день боя противник потерял до 1600 солдат и офицеров, один самолет, пулеметов – 32, орудий – 5, танков – 12, автомашин – 35.

Командарм решил в течение ночи вести разведку, закрепившись на достигнутых рубежах и с рассветом 20.9.42 года продолжать наступление совместно с войсками Сталинградского фронта, наступающего с севера».

2

На новом командном пункте армии не было ни блиндажей, ни каких-либо укрытий, которые могли бы защитить нас хотя бы от пуль или мелких осколков. Над нами, на крутом берегу, находились нефтяные баки и бетонный бассейн для мазута. На песчаной отмели громоздились станки, моторы и другое заводское оборудование, которое было подготовлено к эвакуации за Волгу, но осталось здесь. У кромки берега стояло несколько полуразбитых барж и много сплавного леса.

Работники штаба армии обосновались на баржах, а то и просто под открытым небом. Военный совет и начальник штаба разместились под берегом в спешно вырытых щелях, даже не закрытых сверху.

Саперы тут же приступили к постройке блиндажей, поверив кому-то на слово, что расположенные выше нефтяные баки пустые. Позже за эту доверчивость нам пришлось расплачиваться.

Правофланговые войска армии готовились к нанесению контрудара на юго-запад от Мамаева кургана, чтобы во взаимодействии с контратакующими тремя армиями с севера (1‑й гвардейской, 24‑й и 66‑й общевойсковых) отрезать и разгромить наступающие войска противника на Сталинград.

День 18 сентября начался как обычно: чуть взошло солнце, появилась авиация противника и начала бомбить и штурмовать боевые порядки наших частей.

Основной удар наносился по вокзалу и Мамаеву кургану. Вслед за авиацией открыли огонь артиллеристы и минометчики противника. В ответ загремела и наша артиллерия. Бой кипел с нарастающей силой. Вдруг в 8 часов утра небо над городом очистилось от фашистских бомбардировщиков. Мы поняли, что войска Сталинградского фронта, действующие севернее города, перешли к активным действиям. Там началась разведка боем. В 14 часов нам стало ясно, чем она кончилась: над нашими головами снова появились сотни «юнкерсов». С еще большим ожесточением они продолжали начатую утром бомбежку боевых порядков 62‑й армии. Это означало, что разведка боем на севере прекратилась или, по крайней мере, приостановилась.

Авиация противника чутко реагировала на каждое проявление активности наших частей, особенно с севера. По ее поведению мы разгадывали положение дел на других участках нашего фронта. Мы были благодарны соседям уже за то, что шестичасовая передышка между бомбежками позволила нам улучшить свои позиции.

На правом фланге наши части, перешедшие с утра в наступление, имели небольшой успех: стрелковая бригада полковника Горохова захватила возвышенность с отметкой 30.5; полк из дивизии Сараева захватил высоту 135,4. На участке танкового корпуса 38‑я мотострелковая бригада полностью захватила фруктовый сад юго-западнее поселка Красный Октябрь.

Подразделения дивизии И. Е. Ермолкина и 39‑го гвардейского полка И. П. Блина вели упорные бои на Мамаевом кургане. За день они продвинулись на 100–150 метров вперед и прочно закрепились на вершине кургана. В центре города и на левом фланге армии бои шли с прежним ожесточением. Противник, несмотря на огромный перевес в силах, успеха не добился. Наши части удерживались на занимаемых позициях, за исключением вокзала, который за пять дней кровопролитных боев раз пятнадцать переходил из рук в руки и лишь к исходу дня 18 сентября был занят противником.

Контратаковать вокзал нам было уже нечем. 13‑я дивизия генерала Родимцева была измотана. Она вступила в бой сразу после переправы через Волгу и выдержала главный удар немецко-фашистских войск, стремившихся с ходу захватить город. Гвардейцы нанесли врагу большие потери. Им пришлось, правда, отдать врагу несколько кварталов Сталинграда. Но и это не было отходом или отступлением. Отступать было некому. Гвардейцы стояли насмерть, отходили только тяжелораненые, выползая поодиночке. Из рассказов раненых явствовало, что фашистские захватчики, овладев вокзалом, несут большие потери. Отрезанные от главных сил дивизии, гвардейцы одиночками или группами по два-три человека закреплялись в будках стрелочных постов, в подвалах привокзальных помещений, за перронными путями и под вагонами и оттуда самостоятельно продолжали выполнять поставленную, перед ними задачу: били фашистов и с тыла и с флангов, истребляли их ночью и днем. Они навязывали врагу такую тактику уличного боя, которая вынуждала гитлеровских офицеров держать в напряжении роты и батальоны круглые сутки, бросать все новые и новые силы в разные стороны, чтобы окружить и подавить «одиночные крепости» советских воинов, сражавшихся до последнего вздоха. Тогда-то особенно ясно стала оформляться мысль, которую я вынашивал с первых дней фронтовой жизни: что противопоставить хорошо отработанной, но шаблонной тактике противника?