Кодекс Охотника. Книга III - Олег Сапфир

И тут Шнырька показал какое-то болотце, где копошились мерзкие жучата под присмотром четырех жуков побольше. Ну да, похоже, там только детский сад остался.

У меня снова был выбор – призвать себе подмогу, или же идти в нынешнем составе. Но, боюсь, что мои запасы энергии на исходе, и я в любой момент просто упаду в обморок.

Мы нырнули внутрь, и пошли к этому болоту. Очень не хотелось, но я сожрал ещё одну желейку. Два питомца и свой доспех – очень дорогое удовольствие!

Тут возникла еще одна проблема – матки начали плеваться. Я был готов к любым неожиданностям. Но как будто они обладали зачатками интеллекта. Увернувшись от первого плевка, а за ним и от второго, я словил сразу два следующих. Им что, знакомо слово «упреждение»?

Доспех зашипел, мгновенно проседая.

Частично просело плетение на руке. Я зашипел от боли, когда кислота стала разъедать руку. Ещё несколько капель продавилось по всему телу, прожигая мне одежду и принеся дикую боль.

Ещё одна красная желейка закинута в рот. Перед глазами начал вспыхивать целый салют. Кажется, я на пределе. Но мои питомцы не зевали.

Красивая уже терзала одну из маток. Кара разрывала вторую. Похоже, их кислота была их главным оружием. В отличие от своих боевых собратьев, их панцирь был гораздо менее прочным. А брюшки, вообще, были мягкими.

Я содрал с себя дымящуюся одежду, оставшись в нарядных белых, в красное сердечко, семейках. Да, теперь их у меня много! Я купил их потому, что понравился материал, и мне было пофиг на рисунок. А вот когда после взрыва квартиры у меня осталась одна только пара, Анна, взявшая на себя обязанности моего модельера, прикупила целую коробку точно таких, видимо решив, что рисунок – это тоже важно. Ну, и фиг с ними, материал, действительно, хорош!

Я сел на жопу и глубоко вздохнул, пытаясь прочистить каналы. Такое ощущение, что я вот-вот взорвусь изнутри. Переизбыток энергии давал о себе знать.

Я грустно улыбнулся. Дожил, Сандр, твои питомцы работают за тебя.

– Н-н-нада? – возник малой, вывалив передо мной четыре оранжевые желейки.

Я потрепал его по мохнатой головке.

– Спасибо, ценю! – искренне сказал я, зная, как он не любит копаться в трупах. Но, видимо, даже этот маленький засранец понял, что его хозяин на пределе.

Я прислушался к своим ощущениям. Разлом всё ещё был открыт, и я перевёл взгляд на копошащуюся мелочь.

– Ну, давайте уже, доделывайте свою работу! – кивнул я своим питомцам.

Красивая на меня посмотрела, как будто сомневалась.

– Да-да, я знаю, что ты нянька. И что это дети. Но из этих детей вырастут те уроды, которые сожрали ваши яйца.

Муравей пискнула, и тут же приняла решение. Я же собрал уже ту часть энергии, от которой надо было избавиться. Трансформировал её в огненный шар, а затем херанул в центр болота, которое мгновенно вскипело. Мелкие тварюшки в ужасе начали вылезать на берег, где их встречали Кара с муравьем.

Снова волна энергии поглотила меня. Но это была исцеляющая энергия, которая расширила мои каналы, которые вот-вот лопнут от перегрузки. Я снова взглянул на руку. Ну вот, опять оранжевый! Молодец, Ист 4-го класса, Галактионов!

Желеек в детенышах не было, поэтому мы потихоньку пошли к выходу из Разлома. Шнырька быстро пробежался по Разлому, но ожидаемо, ничего ценного не нашел.

В Муравейнике, на нашем пути, опять стали появляться жуки, но выглядели они растерянными. Такое ощущение, что информация о закрытии Разлома дошла до их крохотного мозга. Они прекратили действовать группами, и просто бросались поодиночке, с чем мы успешно справлялись.

– Опаш-ш-шность! – заорал Шнырька, появляясь перед нами.

Я сразу посмотрел направо. Оттуда стройными рядами, как бронированная пехота, бежала дюжина солдат-муравьев. Они как раз разорвали на части двух зазевавшихся жуков. Вот только теперь на их пути стояли мы.

– Вот не хотел бы я этого делать, – скривился я, судорожно перебирая внутри душу помощнее.

Придется идти ва-банк. Вот этот Магмовый Элементаль подойдёт. Но только не знаю, справлюсь ли я с ним после этого? А, к чёрту! В кольце энергия еще есть. Давай, работай!

Я призвал иллюзию большого красного пятна, которое выглядело, как кусок камня, с прожилками лавы. Он, фактически, и был камнем, внутри которого клокотала лава. Завалить эту сволочь был тот ещё квест. Он охранял одно интересное месторождение, на которое я получил заказ. Был я тогда молодым и неопытным, и чуть не сдох. Так что это была своего рода память, и заодно, предостережение мне. Но сейчас я готов был с ним расстаться.

Я уже хотел загнать в иллюзию душу, когда Красивая метнулась вперёд, встала на пути солдат, расправила крылья и яростно затрещала. Боже, они же её сейчас снесут! Она всё ещё была меньше каждого из этих солдат. Но тут случилось удивительное! Они остановились и начали осторожно, стараясь ее не задеть, обтекать справа и слева.

Красивая зашипела, и задом отошла к нам. Затем взглянула на меня, как будто призывая.

– Кара, к ноге, – кивнул я пантере.

А сам подошёл поближе к Красивой. Иллюзия всё ещё висела в воздухе. Я был готов призвать туда душу в любой момент. Но муравьи обошли нас, как будто мы были каким-то неприкасаемым островком, и так же дружной волной покатились куда-то дальше по своим муравьиным делам.

Муравьишка сложила крылья, и снова уставилась на меня немигающим взглядом. Я выдохнул и расслабился, рассеивая иллюзию.

– Правда-правда, ты молодец! Извини, что назвал тебя бабой! Ты, мать ее, Валькирия! Розовая, да! – улыбнулся я.

– Ну, а теперь давайте убираться отсюда. Как сказали бы мои новые японские друзья – кому-то херовато, и этот «кто-то» – я!

До выхода мы добрались не очень быстро, но достаточно спокойно.

С преображением Красивого в Красивую, муравьи обходили нас стороной. По дороге мы встретили пару недобитых жучар, которых тут же и завалили. Ещё увидели три трупа Истов, разодранных, и со сломанным оружием, но с целыми перстнями и жетонами. Снимая с погибших ребят аксессуары, я покачал головой. Сам я лично собрал уже тринадцать перстней. Ещё видел четыре тела, которые были без ладоней, на которых находились эти перстни. И это только на моём, достаточно прямом, пути к Разлому, было потеряно семнадцать Истребителей. Сколько же ребят здесь всего полегло?

Я начал понимать Хрулёва, который вцепился в меня, как клещ. Подозреваю, что постоянно терять людей этот старик заколебался. И опять же, я начал понимать саму идею Центра, в котором была кафедра подготовки. Людей нужно учить. И учить нужно хорошо.

Я вздохнул, и отдал Шнырьке приказ отправиться на поиски перстней. Мелкий согласно зашипел, и тут же пропал. И мне один за другим начали падать в подставленную руку печальные аксессуары. Восемнадцать, девятнадцать, двадцать… Двадцать три… Двадцать восемь… Тридцать два… Сорок пять… К выходу из Разлома у меня в руках было шестьдесят два перстня. После смерти хозяев они стали прозрачными. Я не смог оценить силу их хозяев, но однозначно было одно – все они были героями. Минус шестьдесят два Истребителя за один только день в одном Муравейнике. Подозреваю, что в Центре сегодня будет царить всеобщий траур.