Метро 2033. Мутант - Андрей Буторин

Однако долго любоваться на маленькое страшилище не пришлось. Совсем рядом послышалось приближающееся рычание, «заяц», подпрыгнув, сиганул дальше, а перед мутантом, буквально в двух-трех шагах от него возник старый знакомец – мутоволк. Взгляд желтых голодных глаз с уродливой морды, до омерзения похожей на обезображенное человеческое лицо, вызвал у Глеба рвотный позыв. Но уже в следующее мгновение он поборол тошноту, выставил вперед нож и, не ожидая нападения твари, сам кинулся в атаку. Не ожидавший от жертвы такой прыти «волк» попятился, но мутант в два прыжка настиг его и вонзил нож в основание лысого черепа. Ноги у мутоволка подкосились, и его морщинистое, в ошметках линялой шерсти тело завалилось набок. Не раз выручавшее чутье заставило Глеба быстро развернуться на пятке, и он, резко присев, сумел «поймать» на выставленный нож второе страшилище, уже взмывшее в атакующем прыжке в воздух. А потом, как тогда, возле лесного озера, началась настоящая карусель. Разворот, выпад – удар! Разворот, выпад – удар!.. Мутант напоминал мохнатую машину для убийства нечисти, число которой, казалось, не собиралось убывать. Горячая липкая кровь залила его с ног до головы, затекла в сапоги, от смрада распоротых внутренностей стало трудно дышать.

В один из коротких моментов, когда на Глеба не летел ни один из уродливых хищников, он глянул на сосну, на которой прятались его товарищи, – и обомлел… На дерево взбирались сразу два мутоволка. Возникло ощущение дежавю – все повторялось почти в точности, только в прошлый раз на сосне сидел один Пистолетец, теперь же с ним был еще и Сашок – еще более беспомощное создание, чем его старший земляк. И, как назло, на сей раз не возникло никакого спасительного пожара – не задымилось даже крохотного костерка.

Мутант, расшвыривая в стороны руками и ногами живых и дохлых «волков», ринулся к сосне. Метнул прямо в летящую на него уродливую оскаленную морду нож, раскинул руки и заорал:

– Прыгайте!!! Не смотрите вниз, просто прыгайте! Я поймаю!

Хорошо, что его послушались. Сразу, без возражений – видимо, крик его был действительно страшен. И он обоих поймал. Ну, почти. Более тяжелый Пистолетец все-таки выскользнул из окровавленных рук, повалился в мох рядом. Но тут же вскочил, прижался к Глебу, словно напуганный ребенок к маминой юбке. Мутант забросил, как кули с мукой, на одно плечо Сашка, на другое Пистолетца – и побежал…

Он не помнил своего прошлого, но с полной уверенностью мог сказать, что никогда не бегал так прежде. Он мчался, не разбирая дороги, он напрочь выбросил из головы все мысли, выключил разум, полностью отдавшись инстинктам. Цель была только одна – бежать! Как можно быстрее переставлять ноги, удерживая при этом двойную ношу на широких плечах. Что это была за ноша – он не думал. Чьи это были ноги и плечи – он не знал. Ветки хлестали его по лицу, по рукам, по телу – он не замечал этого, ведь это были сейчас чужие лицо, руки и тело.

Очнулся Глеб оттого, что его куда-то тянули. За руки. По сырому песку. И было невозможно дышать. Его перевернули на живот. Стали давить на спину. Или прыгать по ней?… Его вырвало. Одной водой. Еще и еще раз… Наконец-то он смог вздохнуть, но тут же зашелся в раздирающем горло и легкие кашле. Прокашлявшись и сумев все же сделать несколько живительных вдохов, перевернулся на спину и открыл глаза. Увидел склонившиеся над ним перепуганные лица Сашка и Пистолетца, подумал с облегчением: «Живы!» и сумел разлепить губы:

– Где мы?

Получилось почти беззвучно, но его все-таки услышали.

– На острове! На острове! – радостно затараторили друзья. Звуки голосов колоколом раздавались в звенящей голове, и Глеб поморщился:

– Потише… Где волки?… Как мы здесь?… Не помню…

– Ты добежал. Добежал до реки, – возбужденно зашептал кто-то, Пистолетец или Сашок – мутант не разобрал, в голове продолжало звенеть, а глаза он снова закрыл. – Ты всех нас спас! Волки не отставали… Даже когда ты в реку прыгнул, какие-то следом бросились. Только они плавают плохо… Мы их руками-ногами по головам – бац! бац! – они и отстали. Нас течением понесло, там стремнина сразу… Ты тонуть начал. Пистолетец тоже…

– Я не вивонат, я роговил, что плавать не умею, – забубнил другой голос, и стало ясно, что основная тирада принадлежала Сашку. Он же и продолжил:

– Я думал – все, от волков спаслись, так река нас слопает. Я вас обоих тащу, но чую – никак… Сам уже воды нахлебался, под воду ушел и не всплыть – сил не осталось… И тут ногой о песок задел! Оттолкнулся от дна, вынырнул, вас подтянул…

– А тут и я ногой дно нащупал! – подхватил Пистолетец. – Я повыше его все-таки. Стал Шаска тянуть – второй-то рукой, без пальцев, за тебя не ухтавиться никак…

– Он меня тащил, а я тебя! – засмеялся Сашок. – Так на остров и выбрались. Стремнина не широкой оказалась, дальше мелко было.

Друзья говорили что-то еще, но Глеб их больше не слушал. Понял главное – сейчас им ничего не угрожает – и снова расслабился, позволил сознанию скрыться в уютной дреме, которая быстро перешла в крепкий, похожий на забытье сон.

* * *

На сей раз он проснулся уже в густом ночном сумраке, от рези в переполненном мочевом пузыре. Рядом, тесно прижавшись к его боку, сопел Пистолетец. Ночной воздух откровенно бодрил, сказывалась близость реки, и тепло от большого тела мохнатого друга явно пришлось лузянину по душе. Впрочем, и сам он, пусть несколько меньше, тоже делился собственным теплом. Это стало тем более очевидно, когда Глеб, превозмогая боль, казалось, сразу во всех мышцах, поднялся на ноги и невольно зябко поежился. Он «включил» «ночное зрение» и огляделся в поисках Сашка. Паренька нигде не было видно. Правда, бóльшую часть острова скрывал ивовый кустарник, так что беспокоиться раньше времени мутант не стал.

Глеб, с трудом переставляя скованные болью ноги – почему-то босые, сапоги куда-то подевались, – проковылял в сторону, справил неотложное дело и уже потащился назад, как услышал со стороны ближайших кустов странные звуки. Сначала ему подумалось, что это стучит клювом почему-то твердому птица. Но когда мутант добрел до кустарника и раздвинул ветки, увидел там скрюченного, обнявшего колени Сашка. Стучала вовсе не птица, это клацали зубы юноши.

– Да ты же замерз совсем! – ахнул Глеб. – Чего к нам-то не идешь, чудила? Вместе-то всяко теплей!

– Я д-думал к-костер развести… – трясясь в ознобе, выдавил парень. – Н-но с-сначала к-кремень с-сырой был, а п-потом т-темно с-стало…

– Вот уж ты точно чудила! – начал сердиться мутант. – Я спрашиваю, почему ты к нам не пришел? Втроем-то теплей, неужели не ясно? Вставай, пошли!

– Нет! – враз перестал дрожать и клацать зубами Сашок. – Ты лучше найди мне дров для костра, ты же видишь в темноте.

– Сейчас я вижу перед собой идиота. Дрова я тебе искать не собираюсь – я сюда-то еле дошел, да мне сейчас и щепки не поднять, болит все… И вообще, какого лешего я вокруг тебя плясать должен? Ты что, особенный? Пошли со мной без разговоров! Или брезгуешь с нами лечь рядом?

– Я не брезгую, нет, – голос юноши задрожал, словно он собирался заплакать. – Просто… ну… может, это вы брезгуете со мной… думаете, что я заразный… Зачем я буду?… Лучше один…