Сербский закат - Михаил Поликарпов

Сербы первоначально согласились с планом. Однако их позиция быстро изменилась, едва Запад попробовал внести в план изменения в пользу мусульман. На проведенном референдуме сербы твердо сказали «Нет!» плану Вэнса-Оуэна.

* * *

И все-таки весной 1993 года накал войны спадает, воцаряется некий «холодный мир». Или, если быть точными, вялотекущая война. В Подринье последних успехов сербы добиваются в феврале-марте. Они занимают два небольших мусульманских укрепрайона — Черску и Каменицу в северной части долины Дрины. Сербы открыли для выхода мусульман коридор в район Тузлы. Запад снова спасает мусульман, объявив оставшиеся под их контролем территории на востоке страны «зонами безопасности» под защитой НАТОвских ВВС и «голубых касок» ООНовского контингента, обеспечивая снабжение зон гуманитарными конвоями. Бои там прекратились. В этих якобы мирных зонах мусульмане отдыхали и зализывали свои раны.

Последние попытки мусульман взять реванш под Горажде были в марте-апреле, когда они получили большое количество вооружения с «гуманитарными конвоями». Но, оказалось, не по зубам.

Грубо говоря, в тот момент мусульмане контролировали в центральной Боснии треугольник Зеница-Тузла-Сараево, анклав Бихач на самом западе страны (отделенный от сербов рекой Уной) и три «острова» на востоке, в долине Дрины. Это — Горажде, Сребреница и Жепа-Планина.

Идет увлекательная международная игра под названием «конкурс мирных инициатив». Воспользовавшись замороженной обстановкой, мусульмане копят силы. Сербы, наверное, испытывали гордость. Им удалось поставить под свой контроль две трети страны, хотя в живой силе их противники превосходят чуть ли не вдвое.

* * *

Да, война — зло. Но что еще хуже войны — это перемирие. Линия фронта стабилизируется и лишь раз в несколько месяцев проводятся крупные военные операции с участием тысяч бойцов. Вялотекущая война мелких диверсионных рейдов стала губительной для сербов. Падает боевой дух армии, поскольку исчезает смысл ее действий. Вырисовывается перспектива войны на истощение, в которой сербы обрекались на поражение. Практически никто им не помогал, в отличие от мусульман и католиков-хорватов, щедро поддерживаемых извне. Даже «Большая Сербия» за Дриной, и та — в экономической блокаде. Шанс на военную победу в 1992–1993 упущен. Попытки сербских вождей разрубить этот гордиев узел не увенчались успехом.

Да и в рядах самих сербов произошли изменения. Самые отчаянные и великодушные, самые храбрые и бескорыстные бойцы в массе своей сложили головы в прошедших ожесточенных боях. Уцелели же люди иного душевного склада, для которых война стала повседневной работой. Война превратилась в стиль жизни. И основная его идея — «Нет нуды гинуть» («Нет необходимости умирать») пагубно отразилась на последующих событиях. Пассионарный, горящий в своем православном порыве сербский генофонд в Боснии оказался основательно вырублен. Нация устала.

Вот почему весна 1993 года становится пиком участия наших ребят в Боснийской войне. Постепенно надобность в таком количестве русских у сербов отпадает. Но еще раньше истощились средства, хоть и требовали ребята самый минимум.

* * *

Однако в Балканском безумии расколоты и враги сербов. Удерживать паритет помогает отсутствие единства у мусульман. Тлеет вражда между мусульманской армией БиГ и мусульманской же милицией (МОС), куда входят пришлые моджахеды, санджакли и мусульмане-экстремисты. Разного рода добровольческие и полупартизанские отряды превращаются в серьезную политическую силу. И отношения с ними складываются не самые простые.

Сепаратизм зеницкой и тузлинской группировок выливается в открытые вооруженные противостояния. В Бихаче разногласия политические обернулись боями между отрядами Фикрета Абдича и пятым корпусом армии БиГ. А полевые командиры Како и Пушка в Сараево, Пашалич в Мостаре открыто не подчиняются руководству.

Да и само высшее мусульманское руководство выступает не единой когортой. Официальный лидер, Алия Изетбегович — фигура, хоть и авторитетная, но не основная. Реальная сила стоит за такими дельцами-политиками, как Эюп Ганич или премьер-министр Харис Силайджич. Ганича считают послушным проводником американских интересов. Что для него диссидент-экстремист Изетбегович? Когда того в 1992-м захватила ЮНА и просила в обмен на его голову свободный выход своих подразделений из блокады, Ганич поначалу пытался не идти на сделку, смирившись с возможной гибелью Алии.

Разброд в стане мусульман не случаен. У сербов есть духовный стержень, они воюют за единую Сербию. А вот у мусульман такой опоры нет. Попытки насадить законы шариата, как в Иране, наталкиваются на их неприятие простыми людьми. Вот и образуются мусульманские анклавы, с ориентированной на войну экономикой. А правят там какие-то военные князьки, зависящие от своих иностранных спонсоров. Так что исчезни общие враги — сербы, мусульмане сцепились бы между собой в ожесточенной грызне. Тогда, в1993-м им явно требовался единый режиссер. Вскоре он появится.

А значит, будь у сербов побольше воли да поддержка России — и они сумели бы поставить победную точку. Но их предали все.

И воцарился страшный «холодный мир» 1993 года.

* * *

Балканская война 1990-х вечным позором впечатается в историю цивилизованного Запада. Любому из нас, прошедшему бои в Боснии, его имя внушает ненависть и отвращение к этим «миротворцам» и к тупой толпе западных обывателей.

Попытка более или менее мирного раздела Югославии провалились, вспыхнула цепная реакция межнационального и межрелигиозного конфликта. Против сербов развернулась пропагандистская война. Система mass media сделала из них образы чудовищ, агрессоров и садистов. Механизм создания образа врага хорошо отработан еще на русских. Были сфабрикованы чудовищные агитационные фальшивки. Такса за фильм ужасов о «сербских зверствах» производства подпольной киностудии Сараево была всего-то порядка десяти тысяч дойчмарок. Догадайтесь, кого же действительно истязали и убивали перед камерами. Сербам приписали намерение разрушить мусульманские общины через массовое изнасилование женщин-мусульманок. Здесь свою лепту внес и Папа Римский. Потом этот бред перестал нестись в эфир, но перед сербами никто даже не извинился. Дело-то было сделано, и образ серба-насильника крепко впечатался в подсознание западного обывателя. Где-то между спортивными матчами, ток-шоу и мыльными сериалами.

Западу очень нужен образ врага, и если такового нет, то его изобретают. Когда исчезла Союзная Держава, «Империя зла», то понадобились хотя бы змеи вместо «Русского дракона». Ведь Запад — общество спектакля, и не зря актеры вроде Рейгана — его лидеры. Ведь когда нет страшного инородного врага, то взоры могут обратиться вовнутрь западного общества и это «сказочное общество» приходит в ужас от подобной перспективы. Вот почему Запад произвел конверсию, превратив антикоммунизм (умело лакированный страх и ненависть к русскому миру) в лютую, невменяемую сербофобию.

Уникальный, парадоксальный случай — лозунгами о свободе, правах человека и демократии освятили уничтожение сербов. Сербов объявили и агрессорами в гражданской войне на собственной земле. По такой же логике агрессорами надо объявлять и нашу армию, которая добиралась до гитлеровского горла в 1944-45 годах по Восточной Европе. (Впрочем, некоторые политики уже делают это.) Показателен такой пример: отделение Македонии от Югославии произошло полюбовно и бесконфликтно. Но Запад не хотел признавать Македонию. А потом долго трубил о подготовке сербами «очередной агрессии» в Македонии, чтобы иметь возможность ввести туда свои войска.