Домик разбившихся грёз - Екатерина Дибривская

Она каменеет в моих руках. Замирает, словно я напоролся на оголённый провод в системе её жизнеобеспечения. Девушка открывает глаза. В них — смертельная тоска. Столько боли, сколько не должно быть в глазах двадцатилетней девушки. Что, блядь, с ней произошло?

— Исправить?! — её голос взлетает на несколько октав. — Ты серьёзно думаешь, что ты сможешь что-то исправить? Ненавижу, слышишь? Не-на-ви-жу!

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Что кроется за этой ёмкой, чудовищно неправильной фразой? Аля смотрит на меня с вызовом, дескать, что на это скажешь? Я в замешательстве.

— Очень жаль, что ты так думаешь, потому что я тебя — нет. И ты меня тоже. На самом деле — нет. Мы оба знаем это, малышка.

Я прижимаю её к своей груди — она безвольно стоит рядом. Словно просто терпит мои объятия, мои попытки расшевелить её. Когда я целую её лицо, её губы, Аля сжимается и зажмуривается, и у меня опускаются руки. Снова стала чужой и далёкой. Незнакомка с пугающим меня прошлым. Моя маленькая девочка с печальными глазами, отталкивающая меня.

Но я не могу отойти. Больше нет.

— Отпусти меня, Алекс, — в её глазах стоят слёзы. — Я не могу, ты понимаешь?.. Не могу быть рядом… Мне больно!

— Вижу, вижу, малышка, — успокаивающе глажу её руку, — просто позволь мне помочь.

— Ты не можешь! — качает она головой, в голосе звучит сожаление. — Отпусти, пожалуйста. Мне пора ехать, отец ждёт к столу.

Внезапно туман рассеивается. Я понимаю, что мы в офисе. Вечером тридцать первого. И я не собираюсь отпускать её, пока не выясню всё до конца.

— Нет, Аль, ты поедешь со мной. Этот новый год мы встретим вместе, даже если мне придётся тебя силком тащить.

— Ты не имеешь права, — пищит она. — Я против.

— Нам нужно поговорить. Я хочу знать, что с тобой происходит. Ты должна мне…

— Ты мне никто! — кричит девчонка. — Я ничего тебе не должна! То, что когда-то давным-давно я была твой любовницей…

— Аля, Алечка, — перебиваю я, — Алевтинка, я знаю. Знаю, что сильно ранил тебя. Я никогда не обманывал тебя, я действительно планировал исполнить всё, что я тебе говорил.

— Ранил?! — она вдруг издаёт какой-то неясный звук, похожий одновременно на всхлип и смешок. — Ты меня убил! Отпусти меня немедленно. Я не шучу. Меня ждёт отец. Я думаю, ты не захочешь, чтобы кто-то узнал о нашей маленькой интрижке…

— Мне плевать на мнение кого бы то ни было. Меня заботишь только ты. Твоему отцу придётся подождать, потому что я тебя не отпускаю. Ты поедешь со мной, и мы решим все наши вопросы. Сейчас.

— Да нет нас! Услышь меня, Алекс! Нет нас! И не было! Всё было ложью, которой ты меня пичкал наравне с удовольствием. А теперь у меня ничего нет. Ни-че-го…

От её голоса веет замогильным холодом. Она вырывается. Торопливо сгребает какую-то мелочь со стола в свою сумку.

Насколько сильно не удалась её жизнь, сколько разочарования она испытала, сколько мужчин предали её, что она винит во всём меня? Я считал, что моего объяснения будет достаточно. Кретин! Нужно было найти её раньше и убедиться лично, что она в порядке. Но кто же знал, что моё доверенное лицо так сильно подведёт меня во имя мнимого блага?

— Аль, ты же знаешь, что никогда не была мне чужим человеком. Ничего не изменилось. Я всегда ждал нашей встречи, после того случая я всё равно надеялся, что мы сможем быть вместе…

— Лучше замолчи. Мне противно, слышишь? Слышать не могу твоё враньё! Ты считаешь, что я всё та же маленькая и наивная девочка? Ошибаешься! Ты хорошо позаботился об этом!

Аля пятится в сторону двери, но я хватаю её за руку.

— Поехали.

Я ни черта не понимаю, какого хрена с ней произошло, но пока не выясню, не собираюсь отпускать. Отчего-то я уверен, что мы говорим о полярно разных вещах. Ну не может же Алевтина быть настолько подавленной из-за того, что я был женат по документам и готовился к разводу, когда мы были вместе? Я же объяснил ей всё от начала до конца. В том письме, в котором попросил обращаться, если что-то в её плане пойдёт не так. Ну я же принял безропотно её желание двигаться дальше! Тогда почему сейчас всё выглядит так, словно мы говорим о совершенно разном?

— Алекс, пожалуйста, отпусти. Я не могу с тобой ехать. Нам нельзя… Алекс!

Силой заворачиваю в своё пальто, потому что не могу больше терять время на какие-то незначительные действия вроде поиска её вещей. Держу в крепкой хватке, едва ли не тащу. Запоздало думаю, что стану делать, если меня остановит охрана: всё-таки Аля — дочь моего компаньона. Но всё равно грубовато запихиваю её в машину и блокирую дверцу, пока наскоро огибаю капот.

От напряжения в голове начинается болезненная пульсация. Какая-то мысль бьётся в голове и не даёт покоя, но я не могу до конца её сформулировать. Да и Алины крики, всхлипы и обвиняющие фразы не дают сосредоточиться на том, что меня беспокоит.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Кажется, я расслабляюсь только на выезде из города.

— Алекс, пожалуйста, — она тоненько всхлипывает. — Ты должен меня отпустить.

— Я уже отпустил, — горько усмехаюсь я. — Чтобы ты была счастливой. Посмотри на себя, малышка. Ты же буквально светишься от счастья, да?

Мой взгляд то и дело натыкается на кольцо, болтающееся на её пальце. Не хочу думать, что это значит. Я видел её глаза. Она всё ещё чувствует это.

Я сознательно не произношу этих слов, но всё взаимно между нами. Всегда было. Всегда будет. Нам просто нужно поговорить и разобраться во всём.