Великий Китайский Файрвол - Джеймс Гриффитс

Отключить интернет в изолированном регионе типа Синьцзяна несложно364. Всего-то нужно было силами нескольких инженеров China Telecom и China Unicom отключить службы маршрутизации трафика в регионе по их IP-адресам365. Несколько минут и пара кликов – и вот у 20 млн человек нет интернета. Легкость, с которой Синьцзяну перекрыли доступ к интернету, пугающе контрастировала с последствиями отключения. Цитирую мрачную шутку одного китайского блогера: «Синьцзян все-таки добился независимости в одностороннем порядке. Независимости от интернета»366.

Туристическим бюро, оптовикам и всем, чья деятельность непосредственно зависела от онлайн-заказов, был нанесен, как выразились некоторые, смертельный удар. Пришлось переключиться на работу по телефону или тратить сутки на поездки в Ганьсу за 1000 километров367. Статья в «Синьхуа» цинично живописала злоключения одной семьи, которой после отключения интернета приходилось каждый день в течение нескольких долгих месяцев возить сына на машине в Ганьсу, чтобы узнать, поступил ли он в университет368. Но не все было так плохо, ободряла читателей статья, ведь мать семейства с облегчением говорила, что теперь ей не нужно беспокоиться об интернет-зависимости сына.

Через пару месяцев в регионе все-таки открыли доступ к ограниченному набору правительственных сайтов и государственным СМИ. Но уйгурский интернет было уже не спасти. После погромов популярные уйгурские сайты – Diyarim.com, Salkin.com, Xabnam.com и многие другие – заблокировали навсегда, а их администраторов арестовали. В Пекине Ильхама Тохти держали в изоляторе несколько месяцев, а его сайт «Уйгур Онлайн» пришлось перенести на иностранные сервера. Через три месяца после погромов региональные власти утвердили законопроект об уголовном преследовании за использование интернета для подрыва национальной безопасности, разжигания межнациональной розни или нарушения стабильности в обществе369. В июле 2010 года основателя Diyarim Дильшата Перхата и администраторов других известных уйгурских сайтов, Нурели и Нижата Азата, приговорили к тюремным срокам за угрозы национальной безопасности370.

Потеря этих сайтов вместе с миллионами сообщений на форумах, статьями, фотографиями и видео стала для уйгурского интернета настоящим катаклизмом, от которого он так и не смог оправиться371. Как сказано в отчете Уйгурского правозащитного проекта после восстановления работы интернета в ограниченном режиме в 2010 году, люди стали делиться на тех, кто пользовался интернетом до 2009 года, и на тех, кто не пользовался. Было утрачено огромное хранилище знаний об искусстве, музыке, поэзии, религии, современной политике. Уйгуры перебрались на китайскоязычные форумы, где следили за каждым своим словом не только по вопросам, касающимся политики, но и в любых дискуссиях на тему национальной идентичности или религии. Общество охватила боязнь перед интернетом. Родители предупреждали детей, чтобы те не писали ничего в интернете. И даже опытные обитатели цифрового мира опасались заходить на иностранные сайты или обходить файрвол с помощью VPN, чтобы их не отследили и не арестовали.

И только Ильхам Тохти, которого все-таки выпустили из изолятора вместе с двумя другими активистами в преддверии визита в Китай президента США Барака Обамы372, продолжал выступать за то, чтобы китайских уйгуров наконец признали. Если бы на фоне долгого заключения и ухудшения ситуации в Синьцзяне он решил отойти от дел, это можно было бы легко понять. Даже теперь, когда все его самые мрачные предсказания сбылись, а отношения между ханьцами и уйгурами обострились до невероятности, он не мог заставить себя замолчать. Ильхам выступил с предложением сделать 5 июля, дату погрома в Урумчи, днем национального примирения, чтобы способствовать дружбе народов и наладить межнациональные связи373. В своих работах он, как и раньше, выступал за создание системы многоэтничного и многокультурного управления, подчеркивая при этом, что гордится своей родиной и не поддерживает сепаратизм. Ильхаму, как и его отцу много лет назад, не повезло: в китайской политике намечался новый реакционный поворот, на который он уже никак не мог повлиять. Это и станет причиной его падения.

В том же году, когда Синьцзяну перекрыли доступ к интернету, цензоры начали распространять влияние за пределы Китая, создавать новый функционал для Великого файрвола и атаковать критиков, где бы они ни находились. Некоторые элементы этого функционала обнаружились совершенно случайно в один прекрасный день в январе 2009 года.

На верхнем этаже старинного здания из красного кирпича в кампусе Университета Торонто стоял рабочий компьютер Нарта Вильнева. Нарт в тот день смотрел на экран, не веря своим глазам. Он разыскивал по всему интернету таинственную команду кибершпионов, занимающихся взломом компьютеров, аккаунтов электронной почты и серверов по всему миру и слежкой за пользователями. Излюбленной тактикой хакеров был целевой фишинг. Жертвы получали очень правдоподобно составленные электронные письма якобы от друзей или коллег, скачивали по ссылке в теле письма вредоносную программу, устанавливали ее на компьютер и, сами того не подозревая, позволяли злоумышленникам следить за ними. Хакеры действовали продуманно и использовали новейшие технологии, но кое в чем они очень глупо прокололись.

Вильнев схватил телефон, все еще не веря происходящему, и позвонил Рону Дайберту. Тот руководил его группой и возглавлял Citizen Lab, основанную им исследовательскую организацию в сфере интернет-безопасности.

«Я зашел, – прошептал Вильнев в трубку. – Только что обнаружил их в Гугле»374. На экране его компьютера отображалось содержимое сервера, с которого велось управление вредоносной программой, распространявшейся ее создателями по интернету. Вряд ли эти неизвестные создатели думали, что кто-то вот так случайно набредет на этот сервер. Они даже не предприняли никаких мер безопасности. Обнаружив адрес сервера, Вильнев, Дайберт и их команда теперь видели то же, что и хакеры. И размах их деятельности потрясал воображение.

Началось это расследование за несколько месяцев до того, в Дхарамсале. Сотрудник Citizen Lab Грег Уолтон несколько лет приезжал в местный центр тибетской диаспоры. Классический случай: эксперт по компьютерам нашел свое место в общине, где в его навыках была огромная потребность. В конце девяностых – начале нулевых Уолтон продолжил дело, начатое пионерами тибетского интернета Дэном Хэйгом и Тхубтеном Самдупом. Он делал сайты для НКО и государственных служб, организовал компьютерные курсы и помогал местным пользователям завести и настроить электронную почту375. Теперь он считает, что тогда их всех слишком заворожили возможности, которые давал интернет, в частности, перспективы объединить разъехавшихся по миру членов тибетской диаспоры. И они совсем не подумали о возможных негативных последствиях.