Блудный папа для сорванца - Яна Невинная

К моему счастью, немая пауза длилась недолго. Мы быстро уселись, ребенок вжался в меня, чуть ли не перелезая на колени. Я гладила его по спине и молчала.

Черкасов-старший не счел нужным льстить или делать вид, что рад мне, а вот внука принял охотно. Расспрашивал его обо всем, обещал показать дом, бабушка постоянно накладывала в тарелку вкусности, сестра Гриши интересовалась школьными делами и друзьями. Ее ухажер молча куксился, надувая щеки и сливаясь с обстановкой.

Я стоически улыбалась, пока Елена Павловна представляла всех друг другу с натянутой улыбкой. Имена я заучила машинально. Профессиональная привычка. Приходится запоминать всех клиентов быстро, чтобы расположить к себе.

Я представила себе, что приехала в этот богатый дом по работе, чтобы взять заказ на банкет у очень капризных клиентов.

Этот прием временно подействовал, я преимущественно молчала, Кирюшка стал ковыряться в тарелке, то и дело косясь на елку и в окно, а за столом текла напряженная беседа.

Черкасовы были вполне тактичны, не расспрашивая Кирюшу всем скопом и не переводя разговор на темы, которые не касались меня, также не затрагивали будущее. Нахваливали настоящую зимнюю погоду, делились впечатлениями о прошедшем празднике, спрашивали друг у друга о планах на новогодние дни.

– А теперь давайте смотреть подарки! – объявил Гришин отец и встал, потирая руки.

Мой постреленок тут же опрометью бросился к елке и даже немного прокатился на коленях, чуть не угодив под нее. Дед быстро его подхватил.

– Эх, шальной парнишка! Весь в меня! – воскликнул он, расхохотавшись.

Я впала в ступор, метнув взгляд в Черкасова. Он не выглядел виноватым, своим видом как бы говоря: «Привыкай».

К счастью, Кирюшка в силу возраста был неспособен вникнуть в слова взрослого мужчины, который уделял ему столько внимания.

Он быстренько сполз с его рук и уселся рядом с подарками, рассматривая блестящие коробки с возбужденным видом.

– Лиза, мы вам тоже подарки приготовили, – обратилась ко мне Елена Павловна, показывая коробки разного размера. Я же, которая даже не задумалась купить чисто символические подарки для хозяев дома, покраснела до кончиков волос.

– Что вы, не стоило… – начала я отнекиваться, но она одним взглядом показала, чтобы я распаковывала коробки.

Пришлось сделать, чего от меня ждали. Я аккуратно присела на колени, порадовавшись, что надела свободный свитер и узкие мягкие джинсы. Сначала взяла продолговатую золотую коробку. Надорвала бумагу. В ней оказался большой фотоальбом с изображением младенца на обложке. Пустой. В недоумении я пролистала страницы, пока до меня не дошел весьма прозрачный намек. Отлично, свекровушка, хорошо подколола.

– Я буду рада, Елизавета, если вы заполните этот альбом детскими фотографиями Кирюши, – пропела она елейным голоском.

«У нас же нет ни одной!» – так и говорил весь ее вид.

Что ж, я заслужила все намеки и тычки, они были справедливы, и родные Гриши имели полное право меня винить и упрекать.

Тем не менее было неприятно и обидно. А сказать я ничего не могла, уйти – тоже. Лишь молча разбирала другие коробки.

– Мы вам тоже сделаем подарок. Тем, что останемся, – намекнул Гриша матери, одарив тяжелым взглядом. Выверты матери ему тоже не пришлись по душе.

– Елизавета, мы вам с Кирюшей комнату приготовили на втором этаже, – «обрадовала» свекровушка.

– Да-да, – поддакнул его отец, показывая подаренные коньки, – завтра покатаемся на катке, а сегодня баню затопим, будем париться. В общем, полная программа!

– Гриша, ты не можешь так поступить со мной! – заявила Виталина, стоило вывести ее к выходу из дома.

Я надеялся, что наше с ней расставание пройдет без скандала, и хотел поговорить по-взрослому, с должным уважением, которое должны проявлять друг к другу люди, у кого за плечами несколько лет отношений.

Не собирался вышвыривать ее, как подзаборную собаку, а просто хотел спокойно объясниться и попрощаться, хотя внутри всё распирало от злости. Слишком нагло и бесцеремонно она вела себя в последнее время.

– Ты должна понять, что другого выхода нет, Виталин, у нас ничего не получится. Я вообще не ожидал тебя здесь увидеть, – признался ей честно, изучая красивое лицо теперь уже бывшей девушки. Раньше я не замечал, насколько у нее хищные злые глаза. Насколько меняются черты от исходящей от человека агрессии.

– Почему не ожидал? Твои родители пригласили меня на ужин, я не могла не приехать, – голос ее дрогнул. Какой бы надменной королевой ты не была, невозможно равнодушно воспринимать разрыв отношений.

– Ты хлопнула дверью и заявила, что всё кончено. Там, в клубе, – пришлось напомнить очевидную истину.

– Я вспылила, Гриш… – улыбнулась она томно и призывно, подаваясь ко мне и кладя руки на грудь. – Ты правда подумал, что я тебя бросаю? Расстроился? – сказала фальшиво-милым голоском и сложила губы в трубочку, как маленькая девочка.

Стало противно от показушности Виталины, и я аккуратно отцепил ее руки от себя, глядя прямо в глаза, в которых ощутимо нарастало бешенство.

– Я не хочу играть в твои игры. Ты перегнула палку. Но я бы простил тебе выходку в клубе, если бы рассчитывал на будущие отношения. Хотя и тогда бы я сделал себе зарубку. Я всегда считал тебя зрелой личностью, неспособной на такие странные поступки. Но ты поступила совершенно по-детски.

– Я ревновала! Гриша! – вспылила она, шипя тихо, чтобы никто нас не слышал, хотя шум в гостиной свидетельствовал о том, что ей нечего бояться. Мне хотелось туда, тянуло вернуться к семье, а здесь – поскорее закончить разговор.

– Ревновала ребенку?

– И к нему тоже! Считай меня гадиной, но сложно сразу смириться с тем, что у твоего любимого человека есть ребенок на стороне! Вспомни, что предшествовало этой новости! Все эти мамаши с детьми! Кто на такое спокойно бы реагировал? Ты бы смог, заяви я, что у меня есть семилетний сын?

– Ты права, – пришлось скрепя сердце признать ее правоту. – Ты права в том, что это сложно принять. И будь всё между нами иначе, мы бы справились с этим вместе и продолжили жить как прежде. Но сейчас я не вижу нашего будущего, – закончил я фразу с тяжелым вздохом, готовясь к неминуемому взрыву.

– Это из-за нее, да? Из-за это унылой мамаши?! Ты готов променять меня на нее?! – ужаснулась она, прикладывая ладонь к груди и мотая головой. – Объясни мне, Гриш, как так? Я, честно, не понимаю!

– Слишком рано об этом говорить. Ты не дала мне даже опомниться и свыкнуться с мыслью, что у меня есть ребенок и что-то нужно менять в жизни, чтобы становиться нормальным отцом. У меня есть представление о том, каким он должен быть. И оно не имеет ничего общего с тем, что от меня требует мой отец. И мне не надо, чтобы на меня давили и что-то требовали. И тем более устраивали дебоши в моем клубе.