Импульс - Кэтрин Коултер

Рафаэлла не стала вставать, ожидая, что Делорио сам подойдет к ней; он это и сделал. Юноша пожал предложенные ему пальцы, задержав их чуть дольше, чем того требовали приличия. Рафаэлла пожалела, что не может попросить его убрать руку и сказать, что она, ради всего святого, его сводная сестра.

— Рада с вами познакомиться. У вас такое интересное имя, Делорио.

— Да, действительно интересное, — ответил Доминик за сына. — Это была девичья фамилия моей матери — ее род происходил из Милана.

— А где Паула? — поинтересовалась Коко.

Делорио пожал плечами:

— Скоро придет.

Рафаэлла наблюдала, как он подошел к бару и налил себе виски «Гленливет», не разбавляя.

— Всем привет, — неожиданно поздоровалась Паула, скользнув в гостиную.

«Красивый выход», — улыбнулась про себя Рафаэлла, пожалев, что не может зааплодировать. Ей было кое-что известно о Пауле Марсден Джованни. Двадцатичетырехлетняя Паула происходила из старой буржуазной семьи. «Сталеплавильный комбинат Марсдена, Питсбург, Пенсильвания». Избалованная, эгоистичная, хорошенькая и абсолютно помешана на мужчинах, если верить самым последним газетным вырезкам, найденным Рафаэллой в журналах матери. У Паулы были белокурые волосы и глаза цвета миндаля: очень красивое сочетание, немного подпорченное угрюмым ртом. Ее красивое тело было покрыто таким густым загаром, что Рафаэллу так и подмывало посоветовать Пауле остерегаться карибского солнца, иначе к сорока годам на ней не останется живого места от морщин.

— Дорогая, иди сюда и поприветствуй Рафаэллу Холланд. Она — наша гостья к ужину…

— И возможно, автор биографии Дома, Паула, — добавила Коко, бросив вопросительный взгляд в сторону Доминика.

Показалось ли Пауле или на самом деле в голосе Коко прозвучали злобные нотки? Паула взглянула на Рафаэллу Холланд и вяло улыбнулась. Затем она посмотрела на Делорио и отметила, что он, не отрываясь, смотрит на девушку. Да, у нее красивые волосы и смазливая мордашка, ну и что из этого? А то, что Делорио побежит за любой юбкой ради удовольствия поймать и подчинить себе жертву. При необходимости не погнушается даже насилием, если это сулит ему наслаждение.

— Что ж, очень приятно, — проговорила Паула. — Может, Дюки хотя бы раз в жизни приготовит что-нибудь съедобное. Ведь нам выпала честь принимать у себя мисс Холланд.

— Дюки — мой повар, — мягко объяснил Доминик, потягивая вино. — Готовит просто отменно.

Еще один мужчина появился в дверях. Высокий, жилистый, с густой копной седых волос — преждевременно седых, тут же отметила Рафаэлла, глядя на его моложавое лицо. Мужчине было не больше сорока, и он был темнокожим. Один из тех немногих местных жителей, которые остались на острове?

— Прибыл Маркус, мистер Джованни.

— Прекрасно. Пожалуйста, передай Дюки, что мы сядем за стол минут через пятнадцать. Спасибо, Джиггс.

«Интересно, сколько человек находится в подчинении у Доминика?» — подумала Рафаэлла. Это тоже надо было выяснить. Мать писала в одном из журналов, что насчитала около полудюжины. Но Рафаэлла вряд ли могла считать эту цифру точной. К своему удивлению, она не заметила никаких вооруженных охранников, когда вертолет совершал посадку.

— Я выиграла у Делорио в теннис, — похвасталась Паула. — Два сета из трех.

Делорио что-то проворчал себе под нос и долил виски в свой бокал.

— Должно быть, вы отлично играете. Паула рассмеялась:

— Совсем нет. Просто внимание Делорио снова было рассеянным. Но оно — его внимание — все-таки каждый раз возвращается ко мне.

Делорио улыбнулся словам жены, и глаза его, такие холодные секунду назад, потеплели. Темные глаза, не такие, как у Рафаэллы и ее отца.

Доминик обратился к Рафаэлле:

— Хотите после ужина взглянуть на мою коллекцию?

— Да, с большим удовольствием, особенно мне хотелось бы увидеть резную алебастровую голову Нефертити — я слышала, она есть в вашей коллекции.

Неожиданно Доминик преобразился: он стал мягким и доступным, черты лица как-то смягчились. Он даже показался Рафаэлле человечным, очень даже человечным, когда подвинулся ближе к ней, улыбаясь.

— Ага, Нефертити? Вы слышали, что это она? Но это с таким же успехом могла быть любая из принцесс, дорогая. К примеру, Саменхаре. Вы слышали о ней?

Рафаэлла покачала головой.

— Но все-таки это голова Нефертити, не так ли? Доминик только улыбнулся, ничего не сказав, но во взгляде остались теплота и гордость за свою коллекцию. Он ни капли не был похож на преступника.

Вошел Маркус. Его приход был как глоток свежего воздуха, Рафаэлла была вынуждена это признать. Он был не в костюме, а в белых брюках и голубой рубашке с короткими рукавами, почти такой же, как на Делорио. Маркус выглядел подтянутым, сильным, ухоженным и полным доброго юмора. Он показался Рафаэлле не таким уж и загадочным. Она нахмурилась. У него точно были секреты — это Рафаэлле подсказывала интуиция, а на нее можно было положиться, — но почему-то она не думала, что в секретах Маркуса мог таиться злой умысел или угроза. Он нашел глазами Рафаэллу и подмигнул ей.

— Когда начнется вечеринка, Доминик? Госпожа Холланд уже рассказывала вам, как отбила мне плечо приемом карате, а потом прыгнула прямо на меня, стоило первой пуле просвистеть в воздухе?

— Нет, она такая скромная. Все это я знаю только от тебя. Его что, так легко победить, Рафаэлла?

Доминик обрушил на нее всю силу своего обаяния, и Рафаэлла почувствовала, как тянется к нему, желая завладеть его вниманием, снова увидеть то волнение, которое захватило Доминика, когда он рассказывал о своей египетской коллекции.

— Нет, просто я застала его врасплох, — объяснила Рафаэлла, удивляясь сама себе. Ведь она машинально пыталась защитить мужское самолюбие Маркуса, хотя понимала, что ему это безразлично.

— Без сомнения, Маркус думал о чем-то другом, — проговорил Делорио, не сводя глаз с Рафаэллы, и все присутствующие прекрасно поняли, что он имел в виду.

— Это еще не все, — произнес Маркус, улыбнулся Рафаэлле и еще раз подмигнул ей. Затем неожиданно взгляд его стал серьезным. — Мы так ничего и не узнали о человеке, стрелявшем в меня и в госпожу Холланд прошлой ночью. Абсолютно ничего.

— Вообще-то я и не думал, что вы что-то узнаете, — проговорил Доминик, нахмурившись.

— А где Меркел? — спросила Рафаэлла; она пожелала сменить тему, неожиданно испугавшись, что Маркус с самыми невинными интонациями начнет рассказывать всем присутствующим о том, как раздел ее донага — еще до того, как она успела подойти к дверям его виллы, — и как потом ласкал и целовал ее. Но ведь он не станет этого делать, правда же? Рафаэлла надеялась, что сейчас эти выстрелы волнуют его чуть больше. Она устала от того, что Маркус все время был причиной ее беспокойства. Рафаэлла почувствовала, как в голове опять все поплыло, и изо всех сил постаралась взять себя в руки.