Пекинский узел - Олег Геннадьевич Игнатьев

поцелуя и смешливо заметила, что на фоне лорда Эльджина все дамы меркнут.

— Сколько я его знаю, — весело защебетала она, слегка жеманясь и отвечая на приветствия знакомых, — он всегда был поразительно умён, хорош собой и вёл себя, хотите этого иль нет, как откровенный баловень судьбы.

— Причём безнравственность его могла шокировать и даже восхищать натуры слабые, или же явно склонные к пороку, — с ревнивой неприязнью в голосе заметил Бурбулон. — А коль уж так устроен мир, что худшее всегда скорее находит отклик в душах и сердцах, нежели чувство добродетельное, отбоя от поклонниц всех возрастов у него не было.

— Он пользовался этим беззастенчиво, — сочла нужным заметить жена Бурбулона и отчего-то погрозила пальцем мужу.

— Да и чего стыдиться, — мрачно оказал тот и недовольно покосился на супругу, явно заигрывавшую с молодым посланником России. — Лорд Эльджин всегда хорошо знал цену всем, с кем приходилось знаться вольно или же цинично уступая обстоятельствам.

— Да, да! — поправила на своей открытой шее бриллиантовое ожерелье госпожа Бурбулон. — Лорду Эльджину приписывают слова, известные в дипломатических кругах. — Она стыдливо прикрылась рукой и вполуоборот к Игнатьеву сказала: — Прежде, чем заниматься политикой, научитесь заводить любовниц или любовников, если вы стремитесь к более успешному развитию своих насущных или далеко идущих дел...

— …а может, и своих естественных наклонностей, — многозначительно подмигнул Бурбулон и повлёк супругу за собой.

— Это не я сказала, — засмеялась госпожа Бурбулон и пошевелила пальцами в воздухе, как бы давая знать, что они ещё встретятся и поговорят откровенней. — Это лорд Эльджин сказал.

Николай почувствовал, что покраснел. Лицо заполыхало.

— Я рад: нас замечают, — шепнул Вульф. — Это удача.

— Чтоб стать любимцем короля, надо сначала добиться у него аудиенции, — сказал Игнатьев и жестом показал адмиралу Хопу, что приветствует его. Жёсткое обветренное лицо старого моряка просветлело. — Как говорит барон Гро, — продолжил он, обращаясь к Вульфу, — чтобы стать любовником влиятельной маркизы или фаворитки короля, надо уже быть любимцем всех, уже прослыть угодником и ловеласом. Другими словами, иметь заглазное ручательство своей неординарности.

— Ну что ж, — приосанился Вульф. — Постараемся всех обольстить.

Татаринов щёлкнул крышкой карманных часов. Спешить было некуда, и он рассеянно взглянулна циферблат: поинтересовался временем чисто машинально.

Лорд Эльджин и барон Гро поджидали китайцев: уполномоченного Си Ваня и генерал-губернатора Шанхая, чьё имя ни тот, ни другой не удосужились запомнить. Вокруг них толпились белокурые англичанки и черноглазые француженки. Лондонская роскошь, парижский лоск. Съехались, сочли за честь прибыть на бал, засвидетельствовать своё почтение, познакомиться и представиться, протежировать и шельмовать, доносить и сплетничать, строить прогнозы и разрушать иллюзии, возводить напраслину и с упоением интриговать. Вся история мировой дипломатии — одна нескончаемая интрига. Помпезность и пышность нарядов поражали взор. Когда на званом вечере много красивых женщин, это говорит о том, что жизнь чудесна, и тот, кто пригласил к себе весь этот шумный рой красавиц, понимает, для чего живёт. Молодые сотрудники посольств, морские и сухопутные офицеры, сразу же столпились в бальной зале. Каждый выбирал глазами ту, которую нашёл самой красивой. Пусть в одном месте сойдётся хоть тысяча пленительных жеманниц, всё равно захочется отыскать среди них ту, которой вы бы с лёгким сердцем и без колебаний отдали пальму первенства.

Барон Гро покручивал на пальце перстень. Его раздражало, что к мнению лорда Эльджина прислушиваются буквально все: и ветреные хохотушки, и люди серьёзные. А ведь ничего сверхъестественного он им не говорил. Обычный набор фраз, как у цыганок. Главное, смотреть в глаза, не отпускать руку и сообщать доверительным тоном, под видом страшной тайны, какую-нибудь благоглупость, сродни той, которую обычно говорят мамаши своим взрослым дочерям: «Я могла бы умолчать о многом, но ради твоего душевного спокойствия, родная, вынуждена сказать правду». «Правда» всякий раз была одной: сиюминутно-устаревшей.

Несомненно, в своё время, Жан Баптист-Луи, барон Гро был одним из самых блистательных молодых дипломатов Франции, но и теперь, когда, прошло немало лет, он держался с той снисходительной величественностью, какая свойственна лишь избранным аристократам.

Рядом с ним стоял аббат Де ля Марр — католический священник с тяжёлым двойным подбородком, терпеливо перебирающий чётки и бросающий исподлобные взгляды на оголённые плечи красавиц, делавших вид, что им душно, и вынужденных беспрестанно обмахиваться веерами, входившими в моду.

Локоть к локтю со священником заметно смущался выпавшим ему соседством бледный и напряжённый секретарь французского посольства барон Меритенс, с которым Игнатьев успел познакомиться в день своего первого визита к французам. Высокий, стройный, аристократичного вида, он произвёл хорошее впечатление приятной доброжелательностью в разговоре.

Когда прибыли китайцы, Николай демонстративно направился к Уарду — он знал, что маньчжуры поощряют действия американца по формированию отрядов самообороны среди жителей Шанхая и, восхищаясь тем, что он вооружает наёмников для борьбы с повстанцами за собственные деньги, постоянно напоминают европейцам о благородстве американцев, об их бескорыстном мужестве. Уард крепко пожал руку Игнатьеву и вернулся к прерванному разговору с каким-то португальцем.

— Мы готовы, — говорил он, — относиться ко всем с равной мерой уважения, но поскольку у Соединённых Штатов самые дружественные отношения с Китаем, мы намерены обсудить финансовые вопросы и всемерно развивать торговлю и промышленность в Шанхае, чтобы насытить жизнь других территорий.

«Молодцы, — мысленно похвалил американцев Николай, — не теряют время зря».

Уард не оставил без внимания и грядущие контрибуции, которыми союзники обременили Пекин. Здесь он напомнил угрозу англичан.

— Лорд Эльджин лично заинтересован в скорейшем получении пяти-шести миллионов ланов серебром. По неписаным законам Соединённого королевства, человек, увеличивающий благосостояние государственной казны, получает свою долю в виде единовременного вознаграждения или всевозможных привилегий, способствующих многократному увеличению имеющегося капитала. Главное, считает английский парламент, чтобы исчезла никому не нужная «разобщённость в обществе», и все его члены работали на достижение единого результата: могущества Англии.

Звучало красиво.

Глава XIX

Привыкший к царским балам со времён своей пажеской юности, Игнатьев сразу выделил главные фигуры сегодняшнего торжества. Глаза у него не разбегались, пульс не частил и слышал он отчётливо и ясно. Чувствовал он себя в атмосфере спесивой помпезности, как рыба в воде, в отличие от секретаря Вульфа, который был оглушён и ослеплён происходящим. Зеркала вдоль стен отражали многоликое собрание, множили число сапфировых колье и драгоценных украшений. Алмазные россыпи заколок, жемчуга, сияние и блеск.

Дамское общество напоминало собой живой калейдоскоп ювелирных