Аристократ обмана - Евгений Сухов

– Сделаем все самым подобающим образом, ваше сиятельство.

– Вот и славно! Подберите подходящих людей, чтобы все было похоже на обычное ограбление. Вы должны лично проследить за исполнением акции.

* * *

Оставшись наедине с великим князем Константином Николаевичем, Филимонов произнес:

– Ваше высочество, у меня есть к вам предложение.

– Какое такое предложение вы мне можете сделать? – устало спросил великий князь. – Мне не до бесед. На том месте, где находится душа, у меня сейчас раскаленная печь. А вы пытаетесь шурудить там кочергой.

– Я не хотел бы лезть к вам в душу, ваше высочество, но чтобы сохранить честь семьи и здоровье вашей супруги, я знаю, что она очень переживает случившееся… у меня имеется план.

– И что же это за план?

– Пусть ваш сын, великий князь Николай Константинович, в вашем присутствии письменно и тайным образом признается в воровстве и покается в содеянном. Я же, со своей стороны, подготовлю человека, который возьмет это преступление на себя. Другого выхода я не вижу.

Побелевший, с непроницаемым лицом, генерал-адмирал молча выслушал начальника сыскной полиции, что-то сосредоточенно разглядывая в дальнем углу гостиницы. Наконец его прорвало, потускневшие глаза блеснули яростью:

– Послушайте, Владимир Гаврилович! Вы пришли сюда для того, чтобы опорочить моего сына и мою семью; кто вам дал на это право?! Вы пришли в мой дом для того, чтобы оклеветать меня!

– У меня есть право допросить с пристрастием любого человека, кто подозревается в краже иконы. Но я стараюсь беречь ваши отцовские чувства. А вести с вами разговор в подобном тоне я просто не намерен. Честь имею!

С холодной учтивостью Филимонов отвесил поклон и вышел из гостиной.

* * *

Еще через два часа великого князя Николая привели к императору в Зимний дворец для секретного разговора. В кабинете Александра Николаевича, кроме него самого, находились его брат Константин и начальник сыскной полиции, прибывшие за минуту до его появления.

– Дело весьма деликатное, я бы даже сказал, секретное, – заговорил император, когда приглашенные сели за стол. – Оно касается моего крестника, племянника, великого князя Николая Константиновича.

– Это какой-то бред! – с возмущением заговорил великий князь Константин. – Моего сына обвиняют в святотатстве и воровстве, будто бы он украл икону у своей матери, варварски выдрав из оклада драгоценные камни. Великая княгиня после этого случая слегла и до сих пор чувствует себя очень плохо. В этом святотатстве она видит скверную примету. Якобы всем Константиновичам грозит большая беда. Я никак не могу ее успокоить. И возмутитель этого спокойствия сидит за нашим столом, – посмотрел он на начальника сыска. – Он оклеветал и меня, и мою семью, и я требую, чтобы господин Филимонов немедленно извинился!

– Государь, я не намерен терпеть подобное оскорбление даже от одного из членов августейшей фамилии, – холодно проговорил Владимир Гаврилович, с трудом сохраняя остатки самообладания. – Я произвел расследование по вашему указу и должен сказать, что…

– Николай, – повернулся император к племяннику, глядя ему в глаза, – это ты сделал?

Присутствующие повернулись в сторону побледневшего Николая.

– Чего же ты молчишь? – нахмурился император.

– Не смею обманывать тебя, дядя… Да… – тихо, но внятно произнес Николай Константинович.

Сжав кулаки, Константин Николаевич глухо застонал.

– Боже!.. И это все, что ты можешь сказать? Ведь ты же поклялся на Библии, что невиновен!

– Может, ты объяснишь нам, почему ты это сделал?

– Мне нужны были деньги.

– Разве у тебя их не было? – удивился император. – Мы давали тебе больше, чем ты мог потратить.

– У меня есть женщина, это подразумевает некоторые дополнительные траты, – глухо произнес Николай Константинович, отвернувшись.

– Ты хочешь сказать, что готов променять свою честь и честь своей семьи на какую-то там… танцовщицу?! – сверкнул глазами Константин Николаевич.

– Коко, – назвал император брата домашним именем, – пусть Николя выскажется.

Николай Константинович, вспыхнув, заговорил:

– Папенька, может, хватит лицемерия? Разве вы сами не знаете, что такое женщины? – Он едко усмехнулся. – Кто для вас балерина Мариинского театра Анна Васильевна Кузнецова? Любовница или вторая жена? Так что любовь к танцовщицам – это наш семейный удел.

Константин Николаевич побледнел:

– Не тебе вмешиваться в мои отношения с супругой! Я рассказал ей об этой связи и просил ее соблюдать приличия…

– Мы даже не знаем, сколько у вас родилось детей от этой связи: не то четверо, не то пятеро. Может, вы сами нам об этом скажете? Так о каких еще приличиях вы можете говорить, папенька? – зло усмехнулся Николай Константинович. – Я не женат и никого не обманываю, и вправе делать то, что захочу.

– Как ты смеешь разговаривать так с отцом? – оборвал племянника император.

– Дядюшка, – повернулся Николай к Александру Второму, – я просто устал от вашей чрезмерной опеки. Ничто в семье не делается без вашего ведома. Даже чтобы назвать ребенка, и то требуется ваше высочайшее соизволение. Мне душно, государь, я устал! А потом, с кого берет пример мой родитель? Разве не со своего старшего брата? Как долго длилась ваша связь с Екатериной Долгорукой? Думаю, императрица раньше времени скончалась потому, что устала от этого откровенного прелюбодеяния. В нашей семье ходят упорные слухи, что вы хотите провозгласить ее государыней…

Александр Николаевич выслушал крестника, не проронив ни слова. Затем, повернувшись к брату, продолжавшему стоять с помертвелым лицом, произнес ледяным тоном:

– Никогда прежде в семье Романовых не было ни воров, ни святотатцев. Уверен, что не будет и впредь. Больше ты для меня не существуешь… А что касается моей любимой женщины… Не тебе меня судить. А теперь оставьте меня!

– Алекс, – шагнул Константин Николаевич к брату, – уверен, что ты накажешь Николая со всей строгостью, но позволь сначала мне сказать…

– Коко, оставь меня, – сухо произнес самодержец, – я занят! Встретимся на семейном совете.

Отвернувшись, Александр терпеливо стал дожидаться, когда один за другим выйдут приглашенные, а когда дверь кабинета мягко прикрылась, он подошел к столу и тяжело опустился в кресло.

Обычно семейный совет Александр проводил в одном из своих кабинетов. Сейчас, против обыкновения, он решил провести его в личной библиотеке: небольшой уютной светлой комнате со сводчатым потолком, на котором были закреплены плафоны из китайского фарфора. Вдоль длинных стен расположились книжные шкафы, выкрашенные в ореховый цвет. Напротив окна устроен камин, порталы которого были выложены из мраморного облицовочного камня. А вот над камином в золоченой раме висела картина – Вольтер в полный рост, с задумчивым лицом. В центре библиотеки небольшой столик для чтения, вдоль шкафов на паркете из дуба стояли кресла и мягкие стулья. Александр чувствовал себя в библиотеке очень уютно и проводил здесь значительную часть времени. Так что выбор места для семейного совета был не случаен.