Ацтекский вопрос - Владимир Поляков

входили тонкости морского дела в число того, что мне было действительно нужно, важно и особенно интересно. Другие есть, профильные специалисты. Вот пускай они и переводят с «флажкового» алфавита на нормальный, человеческий язык.

— Гроссмейстер. Моя королева, — громко топая подкованными сапожищами, подошёл к нам, стоящим на крыле капитанского мостика, фон Меллендорф. Видимо счёл, что данная ситуация нуждается именно в его докладе, а не посредством капитана фрегата. — С «Дерзкого» сообщили, что Куйушкиуи держится. Идёт приступ войсками империи Теночк, но серьёзной угрозы обороне защитники не видят.

— Замечательно, — поневоле на лице появляется хищный такой оскал. — Значит, нам остаётся подойти поближе и поздороваться. Громко, из бортовых орудий.

— А если не поймут — поздороваться второй раз, но с другого борта, — радостно вторит мне Изабелла.

— Если цели будут в досягаемости артиллерии.

Изображает Зигфрид невозмутимость, хотя я то его хорошо знаю. Как был огромным любителем сеять вокруг себя огонь и смерть, так им и остаётся. Просто выдержки прибавилось, научился держать свою страсть под контролем, спуская с цепи лишь тогда, когда это действительно оправдано. Потому и продвинулся вверх ещё сильнее, нежели вознёсся во время тех же Крестовых походов. Особенно второго во время восхождения рода Борджиа, он же пока и последний. Пока, ведь возня с мусульманскими государствами отнюдь не закончена. Лишь притихла до поры. Походы же, которые Крестовые, они очень уж удобный инструмент, если нити управления оными находятся в умелых руках, принадлежащих трезво мыслящей голове. Так что ничего ещё не закончено, просто взята длинная, на несколько, а то и десяток лет пауза. Переваривание завоёванного, оно быстро не происходит, уж я то это хорошо помню из многочисленных уроков истории.

Ладно, сейчас у нас другие дела. Не столь плохие, как я в глубине души опасался. Куйушкиуи уверенно держится, сиюминутной угрозы нет. Правильно оценивая ситуацию, защитники вывесили подобающие сложившемуся положению флаги, кратко, но чётко описывающие понимающим людям текущую ситуацию. Дескать, положение стабильное, держимся, ждём прихода подкреплений. А они, то есть мы, уже тут. Совсем немного времени осталось до того, как и сами — а не только посредством сообщений с дозорного клипера — увидим происходящее у крепости, и поучаствуем в данных событиях от души, пусть, я уверен, кратенько. Практически отсутствуют сомнения, что у находящихся под стенами крепости науа хватает сил и упорства — либо упёртости, а это не критичная разница в данном раскладе — пытаться взять Куйушкиуи с не столь и большим числом орудий на стенах. Только как они запоют, когда этих самых орудий станет намного, в разы, больше. Опустим нюанс, что они сперва будут бить со стороны моря — это особого значения не имеет. Сначала с бортов эскадры, зато потом, под огневым прикрытием, на берег начнут высаживаться войска. Не просто, а с артиллерией.

Помешать высадке? Спасибо, посмешили. При попытке оказаться поблизости от берега крупнокалиберная артиллерия фрегата и галеонов перемешает осмелившихся на это с прибрежным песком. Если же захотят потягаться с высадившимися, построившимися и прикрытыми перевезёнными на берег орудиями отрядами — ветер им в спину, а пули с картечью в лица!

— Ветра почти нет, гроссмейстер. Вот-вот и совсем штиль настанет, — произнес фон Меллендорф. — Будь это раньше, мы бы не смогли нормально подойти к берегу, добавить огня с батарей эскадры.

— Прошлое на то и прошлое. Зигфрид. Оно показывает нам то, что могло бы быть, не сделай мы то или иное. И возможность сравнения.

— А ещё оно хороший, хоть и жестокий учитель, — добавила Изабелла. — Не способных понять и принять необходимые изменения ждёт крах, а может и полное забвение.

Хорошо, когда имеешь полное господство как на море, так и в стрелковом вооружении. Не просто хорошо, а даже замечательно! Скоро мне представилась возможность оценить это ещё и на практике. Какой там Тулум! Оттуда была быстро проведена эвакуация, а потому обстрел, которому подвергся город, по сути вёлся «в пустоту». Здесь же атакующие стены Куйушкиуи воины империи Теночк явно потеряли бдительность или просто не сочли необходимым держать водную гладь если не под контролем, то уж под тщательным наблюдением. Потому пришла пора огребать, причём по полной программе. от всех щедрот подобравшейся на расстояние залпа эскадры.

Жаль… Достать в принципе можно было лишь часть войск науа, находящихся в пределах досягаемости даже самых мощных и дальнобойных орудий. Только и этого хватило для того, чтобы поставить жирную кровавую точку в попытках науа отбить недавно потерянную крепость. Один за другим корабли, выходящие на нужную дистанцию и наиболее подходящее место, отплёвывались порцией бомб, после чего уступали место следующим. Взрывы, замешательство в боевых порядках науа, спешное отступление, не переходящее, однако, в паническое бегство. И всё это под продолжающуюся стрельбу с крепостных стен. Там, понимая, что мы уже вот, прибыли, вообще прекратили экономить боеприпасы, потчуя неприятеля новыми и новыми порциями раскалённого, разрывающегося на куски металла. Для картечи дистанция являлась, хм, далековатой, а вот бомбы, они в очередной раз показывали себя с лучшей стороны. Хвала богам, в окуляр подзорной трубы это было видно если не во всех подробностях, то в достаточной для оценки ситуации мере.

Трупы, трупы… раненые просто и те, кто вот-вот умрёт. Обычное в таких случаях дело, привычные декорации к батальным драмам, коим несть числа в любой части света. Я к подобному привык давно, а в этом мире в новинку сначала было разве что число остающихся после боёв тел. Парадоксально, но факт. Или наоборот, всё естественно по причине того, что эпоха массовых сражений уже с последней трети XX-го века заметно пошла на спад. А там и вовсе свелась к минимуму… в развитых частях мира.

— Тлатоани и/или его военачальники не щадят своих воинов, — задумчиво так вымолвила Изабелла, через собственную подзорку также наблюдающая за оставленным противником полем боя. — Что-то неправильное во всем этом просматривается.

— Разное отношение к ценности жизни своих вояк, — пожимаю плечами, не находя причины сколько-нибудь беспокоиться. — Мотивация опять же. Или смерть в бою, или смерть же, но на жертвеннике. У науа с этим легко и просто. Было раньше, да и после реформ не так чтоб сильно всё переменилось по сути своей. Лишь в количестве людей, попадающих под обсидиановые ножи жрецов.

— Посмотрим, Чезаре. Вот высадимся на берег и посмотрим. Сама не поленюсь как следует расспросить Фиорентино с ди Ларго, допросить захваченных пленников. Чую я, не так