Монстролог. Дневники смерти (сборник) - Рик Янси

– Как чувствует себя капитан Варнер сегодня?

– Он умер, – ответил Уортроп. – Где Старр?

– Доктора Старра вызвали по неотложному делу, – был ответ.

Монстролог пристально посмотрел на нее и вдруг горько рассмеялся.

– Ну, разумеется, его вызвали! – воскликнул он. – Даже не сомневаюсь! А вы будете очень заняты в его отсутствие, я уверен. Очень много надо сделать, раз я поставил в известность местную полицию, не так ли, миссис Браттон?

– Я не понимаю, о чем вы говорите, Доктор Уортроп, – холодно отозвалась она.

– Очень жаль, вероятно, вы действительно не понимаете, – признал Доктор ледяным голосом. – Но еще ужаснее, если понимаете! Если воспринимаете свою бесчеловечность как гуманность. Можете передать своему хозяину, что я просто так этого не оставлю. «Мотли Хилл» пришел конец. Я лично прослежу за тем, чтобы Старр получил по заслугам по всей строгости закона за убийство Хезекии Варнера.

Он сделал шаг навстречу старухе. Она вздрогнула, глянув в его пылающее лицо, преисполненное негодования.

– И я молюсь о том, чтобы закон «смилостивился» над ним – и над вами – с той же немилосердной жестокостью, с какой он доверил вам эти несчастные души.

И Доктор прошел мимо ее съежившейся фигуры, не дожидаясь ответа. Он рывком открыл дверь – так, что она громко стукнулась о стену. На заросшей лужайке Доктор опустил вожжи и повернулся в седле, чтобы еще раз взглянуть на старый дом с осыпающейся краской и провисшей крышей – тягостное зрелище даже в лучах утреннего солнца.

– Хотя Варнер мог бы поспорить относительно такого утверждения касательно своей жизни, но смерть его не будет напрасной, Уилл Генри, – сказал Доктор. – Я добьюсь справедливости для Хезекии Варнера и всех тех, кто страдает в этих проклятых стенах. Они будут отомщены, я лично прослежу за этим, да поможет мне Бог!

Я не знал, чего ожидать по возвращении на Харрингтон-лейн, 425. Я только надеялся, там найдется какая-нибудь еда для моего пустого желудка да подушка для моей усталой головы. Судя по письмам, которые я отправил днем раньше, я подозревал, что доктор ждет прибытия Джона Кернса, чтобы начать действия против Антропофагов. Но я не решался спросить Уортропа, ибо настроение его становилось тем мрачнее, чем ближе мы подъезжали к дому.

Я отправился на конюшню, а Доктор пошел в дом. Когда я напоил и накормил лошадей, смыл с них дорожную грязь и пыль, навестил старушку Бесс, я тоже отправился в дом, тая в душе крошечную надежду обнаружить на кухонном столе что-нибудь аппетитное. Надежда была напрасной. Дверь в подвал была открыта настежь, свет внизу ярко горел, и, поднимаясь вверх по узкой лестнице, раздавались звуки хлопающих дверей шкафа, падающих на пол полок и перетаскиваемых волоком предметов. Через несколько минут звуки сражения поутихли, и Доктор поднялся наверх с пылающим лицом, тяжело дыша. Даже не взглянув на меня, он пронесся через холл в кабинет, где снова начал хлопать дверьми, что-то рушить и бросать. Когда я заглянул в кабинет через дверную щель, он сидел за рабочим столом, выдвигая ящики один за другим.

– Что-то должно было остаться, – бормотал Доктор себе под нос, – письмо, счет, контракт оказания услуг, ну, хоть что-то…

Я аж подпрыгнул, когда он с треском задвинул последний ящик. Доктор поднял голову и посмотрел на меня, возникшего в дверном проеме, с таким недоумением, словно не я был его единственным компаньоном на протяжении последнего полугода.

– В чем дело? – требовательно спросил он. – Что ты там топчешься, Уилл Генри?

– Я хотел спросить…

– Да, да, спрашивай. Спрашивай!

– Да, сэр. Я собирался спросить, сэр, не хотите ли вы, чтобы я сбегал на рынок?

– На рынок? Зачем это нужно, Уилл Генри?

– Купить что-нибудь поесть, сэр.

– Боже милостивый, ты вообще думаешь о чем-нибудь еще?

– Да, сэр.

– О чем же еще?

– Еще?

– Да, о чем еще, кроме еды, ты думаешь?

– Ну, я… я много о чем думаю, сэр.

– Понятно, но о чем конкретно – вот мой вопрос.

Он бросил на меня сердитый взгляд, барабаня тонкими пальцами по полированной поверхности стола.

– Ты знаешь, что такое обжорство, Уилл Генри?

– Да, сэр. И что такое голод.

Он улыбнулся в ответ. Ну, хоть так, сказал я себе; мог бы и запустить в меня чем-нибудь тяжелым.

– И что же? – спросил он.

– Сэр? – спросил я.

– Что еще занимает твои мысли?

– Я пытаюсь… понять, сэр.

– Понять что?

– Для чего я… смысл того, что… того, чему вы учите меня, сэр… но в основном, честно говоря, сэр, ибо ложь – худший вид шутовства, сэр – я пытаюсь не думать о большем количестве того, о чем думаю, если вы понимаете, сэр…

Махнув на меня рукой, как бы отпуская, он сказал:

– Ты знаешь, где у нас лежат деньги. Беги на рынок, раз тебе так надо, но только одна нога здесь – другая там. Ни с кем не говори, а если кто-то заговорит с тобой, скажешь, что у нас все в порядке – я работаю над новым трактатом или что-нибудь в этом духе. Главное, не говори правду. Помни, Уилл Генри, есть ложь, порожденная необходимостью – не глупостью.

С более легким сердцем я оставил его предаваться поискам. Я был рад получить передышку. Не все представляют себе, что такое жить рядом с монстрологом. Начинаешь ценить очень простые вещи. И после ночи, проведенной за занесением в каталог внутренних органов монстра, я с удовольствием начищал столовое серебро.

Так что теперь я с радостью отправился наверх, чтобы помыться. Запах комнаты капитана Варнера, казалось, въелся в кожу. Я освежился и переоделся, но одной детали все же не хватало, и, прежде чем отправиться на рынок, я снова зашел к Доктору. Он был в библиотеке, вытаскивал с полок одну книгу за другой и бегло перелистывал, а затем, не глядя, бросал на пол.

– Ты вернулся? Хорошо, мне нужна твоя помощь, – сказал он. – Начинай просматривать книги с противоположного конца полки.

– Вообще-то, сэр, – сказал я, – я еще не уходил.

– Прошу прощения, тебя ж не было столько времени. Что ты делал?

– Мылся, сэр.

– Зачем? Ты испачкался?

Он не дождался ответа.

– Стало быть, ты решил, что не так уж и голоден?

– Нет, сэр.

– Ты не голоден?

– Очень голоден, сэр.

– Но ты только что сказал «нет».

– Сэр?