Ангел из преисподней - Донна Кауфман

О-хо-хо. Неужто она так уж плоха? Слезы подступили к глазам, но Блю проглотила приступ паники. Вкус отвратительный. Чертовски похоже на кровь. «Сосредоточься, Блю». Сначала она занялась руками. Она пошевелила пальцами. Та-ак…

– Руки в порядке. – Она отчетливо уловила облегчение в собственном голосе. Теперь ноги. Оказалось, что обе ступни придавлены ее собственным телом, как в некоторых позах индийских йогов, но пальцы чувствительности не потеряли. – Ноги тоже.

– А шея, голова?

Она постепенно начала ощущать свое тело.

– Если не считать того, что я зажата наподобие сардины в консервной банке, – все нормально. – Тошнотворный привкус крови по-прежнему преследовал ее. Блю осторожно провела по деснам и губам языком, пальцами. – Кажется, прикусила губу. Ничего страшного.

Ответа не было. Теперь ее охватил страх за него.

– Диего?

Прошло несколько бесконечно долгих секунд, прежде чем он ответил:

– Да.

– Ты… тебе плохо?

– Все нормально. Просто я… угодил в ловушку.

Блю медленно распрямила одну ногу, затем, приподнявшись на локтях, вытащила из-под тела вторую. Кое-где у нее просто жгло и ломило мышцы, кое-где болело невыносимо, но ни переломов, ни трещин вроде бы не было.

– Тебе нельзя двигаться. Вдруг что-то повреждено? – встревоженно произнес Диего.

– Думаю, со мной все в порядке. Миллион синяков – и только. Тебе нужна помощь?

Он молчал, пока она осторожно разворачивалась, чтобы его увидеть.

– Похоже на то.

– Нечего ради меня изображать героя! – парировала она, пытаясь за язвительным тоном скрыть предательский страх.

Как ему помочь? Сумеет ли она? А что, если он действительно сильно пострадал? Блю подтянулась к переднему сиденью. По-прежнему пристегнутый ремнем к спинке, он лежал скорчившись, вниз головой. Продавленная крыша касалась его лба.

– О боже… Диего!

Он попытался повернуть голову, но крен был слишком велик, так что ему это не удалось.

– Не двигайся, может быть, у тебя шея… – последнее слово застряло у нее в горле.

– Я уже проверил. Ноги-руки шевелятся, значит, позвоночник не поврежден.

Она вздохнула с облегчением.

– Если я расстегну ремень, ты сможешь выбраться? Под плечо я что-нибудь подложу, чтобы не было так больно.

– Дело не в ремне. У меня нога застряла под приборной доской. Если попробую вытащить – наверняка что-нибудь сломаю. А бедро придавило рулем.

– Здоровое или раненое?

– Боюсь, здоровым сейчас ни одно не назовешь.

Блю, не задумываясь, протянула руку, погладила его по щеке, по шее. Ей так хотелось помочь ему, утешить… Поразительно, но прикосновение к его теплому сильному телу и ей самой принесло покой.

Он застонал. Блю поспешно отдернула руку.

– Извини. Больно?

– Нет, – выдохнул он. – Еще, Блю.

Она тут же приложила ладонь к его щеке.

– Нужно как-то вытащить тебя отсюда. Скажи, что я должна сделать. Я все смогу.

В блеклом свете приборной доски лицо Диего казалось мертвенно-желтым. Батареи джипа все еще функционировали, но фары наверняка разлетелись вдребезги.

– Людям Джакунды потребуется немало времени, чтобы добраться до этого оврага, – сказал он. – Поблизости нет ни единой мало-мальски приличной дороги. А пешком здесь не продерешься даже с приборами ночного видения.

– Плевала я на Джакунду. Мне сейчас не до него.

– И напрасно. Не будь я уверен в наших ребятах, то решил бы, что у него свой человек в «дюжине». Ну никак он не должен был обнаружить наше укрытие. Во всяком случае, не за два часа.

– Может, за Джоном был «хвост»?

– Исключено, – прозвучал уверенный и быстрый ответ.

Поколебавшись, Блю все-таки спросила:

– Как ты думаешь, с ним ничего не случилось? Они слишком быстро нас нагнали.

– Не знаю.

Блю поняла, что за резкостью его тона скрывается тревога. Она поспешно сменила тему:

– С Ти Джеем никак нельзя связаться? Или хотя бы подать какой-нибудь сигнал на контрольный пункт?

– У тебя мышление полицейского, Блю, – усмехнулся Диего. – Нет, нельзя, во всяком случае, напрямую. Слишком рискованно. Уж не знаю, каким образом они добывают информацию, но факт остается фактом – им известно очень многое.

– Но нам-то что теперь делать? Дожидаться, пока они нас найдут? Должен же быть какой-то способ вызвать подмогу. В таком положении ты недолго выдержишь.

– Ты бы лучше думала о том, как самой отсюда выбраться.

– Ты знаешь точное место, где мы находимся? Я эти горы вдоль и поперек изучила. Только подскажи направление, я доберусь до контрольного пункта и приведу подмогу, – предложила Блю.

– Нет. Одна ты никуда отсюда не пойдешь.

– Другого выхода я не вижу.

Диего, зажмурившись от боли, выругался сквозь зубы. Ни за что он не отпустит ее одну. Последняя команда Джакунды оказалась на высоте. Стоит им добраться до нее после стольких провалов… Нет, даже думать об этом нельзя.

– Помоги мне выбраться отсюда, – сказал он. – Дальше я справлюсь.

– Там, в доме, ты твердил мне, что это дело тебе не по силам, а теперь…

– Блю… – В одном этом слове прозвучали и мольба, и приказ. – Я не могу отпустить тебя одну. Пойми, не могу. Вытащи меня из машины. Если найдем мое оружие, я… мы что-нибудь придумаем, чтобы выиграть время.

– У тебя зажата ступня. И бедро. А если еще и внутреннее кровотечение? Я ничем не смогу помочь, Диего! И что бы ты ни говорил, я знаю, что ты ужасно страдаешь. Должен быть какой-то другой выход. Должен быть способ оповестить твоих ребят.

– Только один.

– Отлично. Хоть до чего-то договорились. Какой же? – нетерпеливо настаивала Блю. – Только скажи – и я все сделаю.

– Нужно взорвать джип.

Блю окаменела.

– Что?

– Люди Джакунды, услышав и увидев взрыв, решат, что мы погибли. А наши на контрольном пункте поймут, что у нас неприятности, и будут знать, где нас искать.

– Похоже, ты упустил одну небольшую деталь. Ты все еще намертво зажат в машине. – Она обвела взглядом изуродованную кабину, ветви деревьев и кустарника, завалившие обе дверцы. – Да и я тоже, если уж на то пошло.

– Можно выбить заднее стекло. Верхний край удержит раму – или то, что от нее осталось.