Семейные тайны - Энн Мэтер

— Знаю. — Диана поджала губы. — В квартире Бена.

— Да.

— Но разве там у вас была возможность нормально поговорить? В присутствии… постороннего зрителя, сына Софи?

— Его там не было. — Кэсс пристально взглянула на мать и нахмурилась. — Значит, вот как рассказал о нашей встрече Роджер?

— Не помню точно. — Диана явно растерялась. — Мне показалось, он упомянул имя Бена, но я могла и ошибиться.

На лице Кэсс появилось скептическое выражение.

— Ты хочешь сказать, Роджер солгал тебе — так, как лгал мне, — возразила она. — На самом деле Бен появился, когда Роджер уже находился у него в квартире, и появился как раз вовремя, чтобы вышвырнуть его вон!

Черты лица Дианы сделались жестче.

— Так я и знала. — Она подступила ближе к дивану, на котором сидела Кэсс, и негодующе воззрилась на нее. — Я догадывалась, что этот человек послужил причиной твоего решения. Ведь это он подбил тебя на такую нелепую выходку? С тех пор как мы с ним знакомы, я жду от него одних неприятностей!

Кэсс ответила матери ледяным взглядом.

— А я думала, он тебе нравится.

— Мне? — Диана сделала пренебрежительный жест, но постаралась не смотреть в глаза дочери. — Если я всегда была вежливой с ним, это еще не значит, что он мне нравится. Посуди сама, Кэсс, — я поддерживаю дружеские отношения со множеством людей. Но тебе, как и всем прочим, должно быть известно, что чаще всего я исхожу из практических соображений.

Кэсс склонила голову набок.

— В чем же выгода твоих дружеских отношений с Беном?

Диана поняла, что дочь поймала ее на слове, и не стала скрывать свое недовольство.

— Ну, прежде всего, он сын твоего отца, не так ли? Ты представляешь, как повел бы себя отец, если бы я отказывала Бену в гостеприимстве? Нет, я всегда принимала его в нашем доме. Но мне не нравилась твоя привязанность к нему, и я была очень недовольна, когда ты обратилась к Бену, вместо того чтобы искать помощи у нас.

Ухитрившись незаметно отклониться от предмета разговора, Диана вновь вернулась к окну и вытерла верхнюю губу носовым платком, отделанным кружевом. Наблюдая за матерью, Кэсс испытала опустошенность и смирение. Сколько бы она ни избегала встреч с Роджером или с отцом, рано или поздно ей предстоит столкнуться с ними обоими. Победа, одержанная в разговоре с матерью, ни к чему ее не приведет: справиться с Дианой сравнительно просто, а вот Гвидо Скорцезе — опасный противник.

— Ладно, — наконец произнесла она, поднимаясь и расправляя складки мешковатых белых брюк.

Диана обернулась.

— Что значит «ладно»? — осторожно спросила она. Кэсс сунула руки в карманы.

— Ладно, я встречусь с папой, — заявила она, с силой вонзая ногти в собственные ладони. — Но не здесь. Я приеду домой. Пожалуй, сегодня… это не слишком быстро? Или у него вечер уже занят?

Диана с трудом сглотнула.

— Мы собирались поужинать с супругами Конуэй, — пробормотала она, — но полагаю, я смогу отменить встречу.

— Вот и хорошо. — Кэсс с трудом сохраняла внешнее спокойствие. — Тогда в семь часов — годится?

— Отлично, просто замечательно. — Диана живо направилась к дочери, явно испытав облегчение от этой неожиданной уступки. — Тогда до вечера, дорогая, — пробормотала она, целуя воздух возле щеки Кэсс. — И еще… ты не могла бы одеться немного… скромнее? Ты же знаешь, отец терпеть не может современную моду.

Когда Диана ушла, Кэсс тяжело привалилась к двери. Она обнаружила, что дрожит, и даже рассердилась на себя за то, что разговор с матерью оказался для нее таким трудным испытанием. Справится ли она сегодня вечером? Может, следовало отложить встречу с отцом на завтра или на послезавтра? Но мысль об оттягивании неизбежного показалась ей еще более неприятной. Кэсс решила покончить с делом раз и навсегда — и чем раньше, тем лучше.

Оторвавшись от двери, она в изнеможении легла на диван.

Ей следовало продумать то, что она скажет сегодня вечером отцу, но недоставало сил. Кроме того, во всем, что она теперь делала, присутствовало странное ощущение нереальности, и иногда Кэсс хотелось ущипнуть себя и убедиться, что она не спит.

Но происходящее не было сном. Она действительно жила в тесной квартире в Лондоне, принадлежащей Мэгги Оден, дочери миссис Оден, которая служила экономкой у родителей Кэсс уже много лет подряд. Кэсс и Мэгги подружились еще в детстве, несмотря на то что Диана явно не одобряла эту дружбу и всеми силами препятствовала ей. Будучи почти ровесницами — Мэгги была двумя годами старше Кэсс, — девочки делились самыми сокровенными тайнами на протяжении нескольких лет. А миссис Оден не возражала, когда дочь ее хозяев искала общества, а иногда и утешения в кухне дома в Итоне. Разумеется, после того как Мэгги поступила в университет, а Кэсс вышла замуж, в отношениях девушек поубавилось пыла. Они вели слишком разную жизнь, и Кэсс не решалась признаться хоть кому-нибудь, каким бедствием стало ее замужество с Роджером. Она слишком стыдилась этого.

Но неделю назад, когда Кэсс вернулась в Лондон, она и думать забыла про гордость. Беспомощная, отчаянно ищущая утешения, она без смущения позвонила Мэгги, и подруга в очередной раз оказала ей поддержку.

Естественно, Кэсс призналась Мэгги далеко не во всем. Мэгги узнала только, что Кэсс уезжала в Италию, чтобы поразмыслить о своих отношениях с Роджером — это было правдой, — а теперь вновь вернулась в Лондон, так и не решив, как быть дальше.

Для Мэгги вопросов не существовало. Если Роджер оказался неверным, Кэсс имела все права подать на развод. Мэгги и ее мать всегда недолюбливали Роджера Филдинга и были удивлены поспешностью, с которой Кэсс вышла за него замуж. В конце концов, они были едва знакомы до встречи на Бермудах, а секс уже давно не считается весомой причиной для брака.

Днем Кэсс удавалось забывать о своих проблемах, а вот ночами… Разумеется, она спала — благодаря снотворному, которое Мэгги купила в аптеке специально для нее. Но ее преследовали мучительные сны, и Кэсс просыпалась рано утром — слабая, на мокрой от пота постели, с пятнами слез на подушке.

По ночам она не могла отогнать болезненные воспоминания, а они причиняли невыносимую боль — особенно сцена, которая разыгралась, когда они с Беном вернулись из Верразино и обнаружили, что его мать ждет их…

Уже светало, когда они спустились по извилистой дороге к вилле. Небо налилось бледно-желтым светом, на нем виднелись клубки пухлых ватных облаков — им предстояло рассеяться, как только взойдет солнце. В траве блестела роса, воздух был напоен нежным ароматом мимозы, смешанным с запахом сосновой смолы со стороны заросшего деревьями холма. Все вокруг казалось таким прекрасным, что Кэсс захотелось плакать. Но слезы были роскошью, которую теперь она не могла себе позволить.

— С тобой все в порядке?

Это были первые слова, произнесенные Беном за несколько часов, и Кэсс живо обернулась к нему.