Транзит из ада - Александр Афанасьев

Керр улыбнулся, но нехорошо так.

– Выходит, выбора у меня нет?

– Выходит, что так…

Днепропетровск – город, где начинал свою карьеру Леонид Ильич Брежнев (когда и в какой стране это было!). Еще в советские годы это был центр мафии союзного значения. В него вкладывались деньги… очень большие деньги, в нем, в одном из первых в Союзе началось массовое многоэтажное строительство. И в Украине, будучи городом изначально русским, он стал вторым городом страны, эпицентром украинского фашизма, вторым по экономическому и политическому значению. Днепропетровск обогнал полуторамиллионный город-завод Харьков, и миллионный угольный Донецк, и контрабандную, раскинувшуюся у берега теплого моря Одессу. И во многом своей участи Днепропетровск был обязан еврейской общине. И таким, как Борис Львович Левитас, отец которого расхищал мясо и фрукты, будучи директором Горкоопторга. По сути, Днепропетровск держали как раз они – дети и внуки расхитителей социалистической собственности.

Сейчас Борис Львович жил на широкую ногу, более широкую, чем раньше, – у него было несколько квартир и домов по всему городу. Одна из квартир находилась в башне-близнеце «Дольника», на самой набережной. С нее была отлично видна сама набережная и место, где высаживались русские…

Борис Львович Левитас, предприниматель, торговец, самодеятельный архитектор и откровенный бандит по методам, стоял у окна своей квартиры, пил чай и смотрел на набережную. Странно… но в том, что произошло вчера, он винил скорее самого Илью. Сын от первой жены вышел шебутным… горячим… правильно мама говорила – женись на еврейке. Не послушал… и вот итог. Расчетливости в поступках сына не было совсем.

Зашел один из охранников. Кашлянул.

…

– Борис Львович, אובל ךל שי[42]

– יל רשפאי[43]

Охранник – у Бориса Львовича личная охрана была только из Израиля, причем русским она не владела или владела в минимальном объеме – вышел так же бесшумно, как и появился. За ним, судя по запаху одеколона, появился Леший. Борис Львович вывез его и его бригаду из Донецка еще до того, как все началось. Здесь им опереться было не на кого, и потому предать они не могли.

– Что выяснил?

– Они не нашли.

– Уверен?

– Сто. Все на месте.

– Это хорошо…

– Но вот линию на машиностроительном погромили. И компьютеры забрали.

Левитас подумал.

– Где они были еще?

– На «Мегастил». Все компы забрали.

Левитас прикинул – да, Буяновскому будет сейчас явно не до него. Может, и завод он потеряет. Но это потом.

– Еще что?

Левитас вернулся за стол, наполнил чашку. Глаза его внимательно и цепко следили за подчиненным.

– Порт тоже не тронули. В Нацгвардии потери большие…

– Выразим соболезнования… По этому… что?

– С ним я лично перетер. Говорит, типа журналист, здесь пишет репортаж какой-то о контрабасе. Этот… стингер.

– Стрингер. Дальше.

– Я пробил его – и по братве, и по нацикам.

– И?

– Он врет…

Левитас аккуратно поставил на тарелочку чашку из настоящего русского, «костяного» императорского фарфора. Чашечка при этом издала своеобразный тонкий звук, какой издает только очень хороший фарфор…

– В чем же?

– Он рассказал о том, что делал репортаж о зоне отчуждения. О Чернобыле. Я проверил рассказ. Это правда, но он забыл упомянуть о том, как он купил у Фашиста винтовку триста тридцать восьмого калибра. Винтовку Фашист хорошо запомнил и его тоже. Скорее всего это он Ступака завалил. А теперь подбирается к нам. Он точняк шпион. На подвал его?

– Осунься!

Левитас размышлял, барабаня пальцами по столу. Шпион. Это не просто так, шпионов просто так не подсылают. Если хотели бы грохнуть – подослали бы исполнителя, и дело с концом. Просто так шпион тут не появится.

А если появился, что ему надо?

У Левитаса были серьезные основания не опасаться шпионов у себя под боком.

– А если он не шпион. Думал?

– Думал, шеф. Тогда он мокродел. Бывший британский солдат, он в Афгане служил, точняк, Паустовски уже подтвердил из Лондона. Дембельнулся, работы нет, перекрасился в мокродела. Это еще стремнее.

– Перекрасился…

Левитас принял решение:

– Дай ему работу. Хорошую, но чтобы нос не совал. Держи его рядом с собой… он нам пригодится. Если шпион…

Левитас назидательно поднял палец:

– В наши времена, Леший, порядочным людям трудно верить. Верить можно только шпионам…

Керра перевезли в помещение на территории промзоны в пределах города и оставили там. Особого присмотра за ним не было, если не считать охраняемого периметра и камер наблюдения повсюду. Тем не менее у него не забрали личные вещи и оставили даже сотовый телефон.

Связаться с куратором никаких проблем не составило, возможность уединиться у него была. Оставшись один на один со своим телефоном, он набрал номер… номер был таким, что память телефона не записывала его и отследить его местонахождение или… геолокацию, как говорили, было невозможно.

На экране появился его куратор, он поставил телефон перед собой. Судя по костюму, он собирался goes out, то есть социализироваться. Наверняка он был уже не в Прибалтике, а где-то в Европе – он нигде долго не задерживался.

– Сэр…

– Рад тебя слышать. Мы думали, ты погиб…

– Я в розыске в Киеве. Мне едва удалось вырваться.

– Мы отслеживаем ситуацию.

В контексте их отношений это могло значить все что угодно.

– Сэр, я в Днепропетровске.

– Я вижу. Что там у тебя?

Керр коротко доложил о произошедшем.

– Странно, – ответил куратор, – как тебе это удается?

– Сэр… простите, что удается?

– Так внедриться.

– Сэр, вопрос в том, куда я внедрился. Чем больше я здесь нахожусь, тем больше это напоминает Сицилию. И здесь было русское вторжение.

– Все в порядке, – спокойно ответил куратор, – мы знаем.

– Отнюдь нет, сэр. Я представился солдатом удачи, бывшим британским военнослужащим, оказавшимся на мели. Они проверят, но это не проблема – я и есть британский военнослужащий на мели. Проблема в другом. Что, если мне предложат совершить преступление, чтобы продвинуться дальше? Или даже теракт?