Нож винодела - Ян Маршессо

— Анж стал теперь у нас звездой, занимает первую полосу газет.

— Да ладно, Марьетт, я всего лишь выразил то, что у меня на сердце.

— Могу тебе сказать, сенатору это не понравится. Он не любит, когда к нему придираются.

— Пусть только явится, и уж точно получит по заслугам.

Дютур сделал вид, будто ударяет недруга ножом. Марьетт решил подлить масла в огонь:

— Хочешь проткнуть его, как пастыря?

— Что ты болтаешь? Я ничего не сделал священнику.

Резко остановившись, полицейский вернулся в бар:

— У вас есть эта газета?

— Разумеется, коллега, вот она.

Кюш развернул «Сюд-Уэст» и просмотрел первые строчки. В самом низу, справа, под новой статьей стояли инициалы Э. Д.

— Могу я взять ее у вас… коллега?

— Газета ваша, но перед отъездом оставьте автограф.

— Постараюсь не забыть, всем доброго вечера.

И снова разговор в баре оживился.

— Патрон, повторить заказ!

Кюш лег на кровать, оставив окно открытым. Даже вечером стояла удушающая жара, и только к ночи она начинала спадать. Эта новая статья опять разозлит его начальство. Рано или поздно придется объясниться с этим бумагомарателем Дюкасом. Два коротких, но решительных удара в дверь вывели полицейского из задумчивости. Встав с кровати, он открыл дверь. Памела в рекламной тенниске кока-колы принесла напиток той же марки и бутерброд:

— Вот ваша ветчина, масло и прохладительный напиток.

Свою фразу молодая женщина подкрепила жестами, одной рукой оттягивая тенниску, другой удерживая в равновесии поднос.

— Обслуживающий персонал этого заведения поистине безупречен.

— Вы позволите мне войти?

Взяв поднос, Кюш поставил его на стол. Памела, закрыв дверь, прислонилась к ней:

— Вас не соблазняет оказаться под арестом?

— Признаюсь, виноват, наденьте мне наручники…

Она подошла к полицейскому:

— Я чувствую, как вы напряжены.

— Вы очаровательны, Памела, но я полностью поглощен расследованием. У меня голова не тем занята.

— Понимаю и покидаю вас.

Слегка разочарованная, Памела, широко улыбаясь, вышла из комнаты.

— До встречи, беби.

Притворно веселая, девушка пошла к себе. Там тоже жарко, и она приоткрыла окно. Памела увидела, как из «Дубовой бочки», явно не таясь, вышли вместе Анж и Марсель. Раздевшись и бросив вещи на кровать, она, голая, встала под душ. Уже заканчивая вытираться, она вдруг услышала крики на улице:

— Памела! Памела!

Она бросилась к окну и увидела у фонтана Кюша с каким-то мужчиной на руках.

— Тьерри! Что вы там делаете?

— Быстрее ко мне, это Марьетт. Займитесь им, я видел, как кто-то убегал.

— Иду.

Осторожно положив бывшего жандарма, Кюш бросился бегом по улицам города. Памела натянула платье, не удосужась надеть нижнее белье. Из комнаты она выбежала босиком. Оказавшись у фонтана рядом с Марьеттом, она опустилась на колени. Кюш мчался по улицам Сент-Эмильона с пистолетом в руках. Он преследовал тень. Каблуки убегавшего стучали по мостовой. Кроме беглеца, в городе, казалось, никого нет. Памела поддерживала голову жандарма и била его по щекам, пытаясь привести в чувство. Но все напрасно. Подолом платья она вытерла пену, выступившую у него в уголках губ.

Внезапно раздались два выстрела. Молодая женщина инстинктивно пригнулась, закрыв Марьетта своим телом, а в гостинице тем временем стали распахиваться окна. Снова воцарилась тишина, и Памела в течение почти трех минут старалась реанимировать Марьетта. Собралась небольшая толпа. Люди наблюдали мрачную сцену. Прихрамывая, возвратился запыхавшийся Кюш с пистолетом в руке. Зеваки расступались, давая ему пройти.

— Черт возьми, он от меня ускользнул!

— Что у вас с ногой?

— Поскользнулся в этих проклятых сапогах на этих гнусных мостовых. Продолжайте, не останавливайтесь!

Памела вновь начала делать искусственное дыхание и массаж сердца. Движения ее были предельно точными и спокойными. Наконец она улыбнулась, утопленник открыл глаза. Памела легонько похлопывала его:

— Марсель, посмотри на меня, это Пам.

Марьетт что-то прошептал и снова закрыл глаза. Она сжала запястье жандарма, пытаясь уловить пульс. Ничего!

— Памела, ступайте и приведите мне Шане.

Проявляя все то же хладнокровие, она встала и ушла как раз в ту минуту, когда появился Анж Дютур. Лицо его распухло, правая бровь в крови.

— Черт возьми, Марьетт!.. Он опять напился и хотел, видно, освежиться.

Склонившийся над телом Кюш в ярости поднял голову:

— Придержите ваши комментарии, Дютур.

— Выглядит он неважно, и то верно, с водой у него всегда были нелады.

— Замолчите, или я арестую вас.

Зубоскальство Анжа раздражало Кюша. Полицейский не любил зевак. Они всегда спешат насладиться чужой бедой. Вид трупа неизбежно становится спектаклем для человеческого существа. Вокруг фонтана собралось с дюжину людей. У Мариуса Пульо испуганный взгляд, ошеломленная Нинетта закрыла рот рукой. Подбежал Кристоф Блашар в мокром фартуке, с порезом на предплечье:

— Что еще случилось?

Никто не ответил. Всех словно оглушило. Тогда главный виновед обратился к Анжу Дютуру:

— Вы опять подрались?

— Самое большее потрепали друг друга. Разве я спрашиваю тебя, откуда ты явился в таком виде?

Кюш бросил на них угрожающей взгляд:

— Хватит! Блашар, вызовите «скорую помощь», да поживее. Скажите, что у нас Глазго-З, они поймут.

— Где Памела?

— Она пошла за Шане, да вызовите наконец «скорую», черт возьми!

Со своей аптечкой первой помощи подошел Эрве Монлор, несколько минут назад находившийся в «Дубовой бочке»:

— Отойдите, дайте я попробую.

— Ему уже делали искусственное дыхание и массаж.

Аптекарь ударил кулаком по грудной клетке жертвы:

— Давай, Марьетт, не валяй дурака, возвращайся.

Нинетта, пораженная силой ударов, отвела взгляд. В ту минуту, когда Монлор поднял голову, торопливо подошел отец Клеман:

— Я слышал выстрелы, что происходит?

Монлор не скрывал досады. Кюш не желал мириться с худшим:

— Не останавливайтесь, продолжайте! Сейчас подоспеет Шане.

— Увы, я думаю, святой отец, вы как раз тот, кто нужен.