Серая мышка для черного волка - Татьяна Чащина

— Сядь, — приказал Нил Ильич, и я скромно присела на ближайший стул, солидный такой тяжеловесный, сразу видно такой выдержит Высшего или Вечного.

Хозяин дома оторвался от своей работы и сходил, налил мне чай в изящную фарфоровую чашечку с нежным розовым рисунком красивых роз. Откинул льняное полотенце, что прикрывало стопку ароматных блинов.

— Нил Ильич, мне идти надо. Криса искать.

— Сам найдёт, сиди на месте, — грубо ответил Лихо, и стал свои ножи распихивать себе за пояс.

Он был прав. Нужно было не метаться по тайге, а сидеть на месте. Место наверняка известное, здесь меня и будет Крис искать. Вот только один на один с Лихо, ну никак не хотелось оставаться.

Я взяла один блинчик. Он был страшно жирным. Нет, салом не пахло, но масло туда шарахнули солидно. Мои мама и бабушка такие никогда не пекли, у нас они были тонкие и на воде.

Одного блина мне хватило. Чай был невероятно вкусным. Думалось, что вода в этом месте — чистые родники. И хорошо заварился на печке. Завтрак проходил в тишине. А потом Нил Ильич поставил два стула перед прихожей с видом на входную дверь.

В гостиной за камином была школьная доска. Там Лихо взял детский мелок и прямо перед стульями на полу нарисовал белую черту, отгородив дом от прихожей. Подумал немного и ещё две начертил, видимо на всякий случай.

— Садись, — приказал он, указав мне на один из стульев.

Я повиновалась. Села на стул, скромно натянув юбку и сложив ладони на колени.

Нил Ильич сел рядом. Нависла неприятная пауза. Я думала о многом. Решила нарушить гнетущую тишину.

— Мы кого-то ждём?

— Да, колдуна, — ответил Лихо, поправил свою повязку на одном глазу. — Ты здесь, чтобы не выкинулась со второго этажа вниз головой.

— Вы думаете, линии на полу защитят от гипноза? — Он же имел в виду, что придёт Злыдень?

— Да, — улыбнулся Нил и стал красивым.

Лучше б они все улыбались, а то так на зверей похожи, что в дрожь иногда кидало.

— Давай поговорим о твоих отношениях с Девять, — внезапно предложил Нил Ильич. — Ты слишком погружена в него, даже ничего не зная о том, с кем спишь.

— Это не ваше дело, — я сохранила улыбку, но тон сменила на поставленный учительский. Лихо был сам педагогом, ему мои жалкие попытки увиливания от разговоров были по боку.

— У его брата Дрёмы были дети от моей жены, — хитро прищурил жёлтый глаз.

— Я знаю, — с готовностью ответила я.

— Марина дочь Кристофора.

Что-то оборвалось внутри меня. Так порвалось, что я чуть не задохнулась. Мой… миленький. Мало того, что любил Алёну, он ещё и спал с ней.

— Дрёма иногда оставлял Алёну, приставляя к ней своего брата близнеца. Алёна типичный сексоголик. Поверь, если она попросит, ей никто из оборотней не откажет, — он продолжал буравить во мне дыры своим единственным глазом. — Ты думаешь, я баба базарная, которая сплетни распространяет. Но я тебе это неспроста говорю.

Я не смогла поддержать разговор, мне хотелось плакать. Казалось, меня предали, уничтожили, размазали по стене.

— Во-первых, это было до того, как Девять встретил истинную пару, — продолжал Нил Ильич. — Будь у Кристофора ты, он бы не согласился даже караулить жену брата, наперёд зная, чем это может закончиться. Во-вторых, ты слишком наивно пылаешь к своему мужу, нужно остыть и смотреть на вещи трезво. Адекватно нужно рассматривать все его действия и учиться рассуждать. В-третьих, однажды чужой мужчина скажет тебе, что муж твой имеет детей на стороне. А ты к такому разговору уже будешь готова.

Я зло посмотрела на него, с трудом сдерживая слёзы.

— И последнее, — вздохнул он. — Это скорее просьба. Стань хорошей матерью сыновьям моей жены, как я стал хорошим отцом дочери твоего мужа. Эта волчья жизнь, дети страдать не должны.

Гоша и Егор. Дети Алёны, которых оставили… на меня оставили. Им я должна буду заменить мать.

— А вы? — предательские слёзы всё-таки потекли. — Как вы живёте, зная, что ваша жена, вспоминая мужа, рыдает?

— Хорошо живу, — зло хмыкнул Нил Ильич. — Это я во всём виноват. Я должен был навести порядок среди оборотней, что живут у людей. Продумывал хитрые схемы. Но не справился, и Алёну потерял. За это пришлось поплатиться глазом и уйти сюда, в тайгу. На моё место встал другой, он то и убил Марко Дрёму. Но тоже до конца не довёл дело. И тогда Альфа приказал выйти из леса Злыдню. Это крайняя мера, это пи*дец, девочка.

Я вздрогнула. Не от мата, а от того, что другого слова к Злыдню не подобрать.

— Он сильно Алию обижал, — тихо сказала я, утирая слёзы.

— У него есть причины…

— Нет таких причин, чтобы вот так с женщиной поступать.

— Рассуждай, — Нил положил ладонь мне на колено, поверх моей руки. — Рассудительность в женщине — одна из главных хороших черт. Что ты знаешь о Злыдне? Что знает о нём рыжая? Только то, что вам наболтали. А я вот что слышал. Злыдень родился в семье любящих родителей, а потом попал в рабство. И жил рабом, пока не обернулся волчонком. А потом мотался по миру, промышляя грабежом и бандитизмом. Попал за Туманную реку. Здесь из него и сделали настоящего бойца. Его посылали к людям, когда уже никто справиться с ситуацией не мог. Да, у него радикальные меры и крайне жестокие. Но ты жива, и я жив только благодаря вмешательству Злыдня в политику оборотней, что живут среди людей. Нас не обнаружили, мы не захватили мир, не вырезали друг другу, благодаря Злыдню.

— А как же пять его истинных пар, которых он убил? — возмутилась я. Моё нутро наотрез отказывалось делать из Злыдня героя.

— Очень сложно любить девушку, когда она не отвечает тебе взаимностью, а от её жизни зависят десятки тысяч других жизней. Это я про первую его пару, которой манипулировали, в конце концов Злыдень просто убил её, чтобы не использовали как оружие против него. Две другие его предали. С изменами с подставами, с жестоким равнодушием. Четвёртая появилась случайно в разгар битвы. Он бы мог потратить время и начать её приручать, но посчитал, что раз они все его предают, раз они все изменщицы, лучше сразу убить и не мучится. Пятая сама покончила собой, когда узнала, что мужчина, ухаживающий за ней, оборотень. А твою рыжую подружку он не смог убить, но и влюбиться себе не позволил, доведя её до ненависти. Хотя дурак он, всё равно влюбился. Надо было сразу убивать.

— Не смейте, оправдывать насильника, — сквозь зубы процедила я. — Можете говорить сколько угодно гадостей про моего Кристофора, но он никогда бы не посмел так поступить с женщиной.

Лихо внимательно меня рассмотрел и кивнул.

— Не всем так везёт, как тебя. Рыжую аж трясло, как ей противен истинный.

Он замер и больше не произнёс ни слова. Я почувствовала физически, что чья-то сила, какие-то неведомые волны прощупывают дом. Дверь впереди жутко скрипнула. Распахнулась. И вошёл Злыдень.