Икона, или Острова смерти - Гэри Ван Хаас

— Сначала нам нужно сделать еще кое-что, коллега, — сказал я. — Неоконченные дела. Загадка, которую нужно разгадать.

— Майснер?

— Линда, доктор Кристофис и Майснер, — поправил я. — Куда они делись?

Юджин хихикнул. На его лице вновь появилась лукавое заговорщицкое выражение. Но меня мало интересовало, о чем думает этот испорченный тип.

— Полагаешь, они каким-то образом связаны? Ну же, признавайся.

— Как бы то ни было, я собираюсь все выяснить.

— Похоже, это пустая трата времени, приятель. Но, если хочешь, давай все разведаем, прежде чем смыться.

— Ты принят на службу, — улыбнулся я. — Наведаешься в маленькую художественную галерею в Кифизии, а я нанесу визит доктору Кристофису.

Бодрый голос ответил на мой звонок и сообщил, что доктор Кристофис вернется через час. Да, я могу прийти, но мне придется подождать, пока он закончит прием.

Полуденная жара, превращавшая асфальт в раскаленную плиту, еще не покинула город. Я решился пешком дойти до Колонаки и остановился на площади, чтобы освежиться, выпив кофе со льдом. В приемную Кристофиса я вошел в назначенное время.

В приемной ожидали всего несколько пациентов. Я листал старые номера газет и просматривал традиционные обзоры мировых новостей: статью о том, что распространение атомного оружия становится угрозой для всего человечества; еще одну заметку об осужденном проповеднике, который, освободившись из тюрьмы, немедленно приступил к выполнению своих обязанностей, для начала промотав деньги своих приверженцев; мусульмане и иудеи продолжали, как положено, убивать друг друга, а в Северной Ирландии снова взялись за свое католики и протестанты. Этого было достаточно, чтобы отвратить любого от догматической религии.

Мои мысли вернулись к событиям минувшего вечера — к Марии, погибшей на улице от пули наемного убийцы. Какая бессмысленная смерть! Я отложил журнал, чувствуя себя слегка подавленным.

Приемная была маленькая, свежего воздуха в ней явно недоставало. Цветы на подоконнике, рядом со столиком регистратора, несколько сглаживали атмосферу. Повсюду висели репродукции картин Моне. Нежные пастельные тона. Очень мило. Также на стене над столом я увидел многочисленные дипломы в рамочках. На этот раз я повнимательнее присмотрелся и заметил, что один диплом был выдан Кембриджским университетом, а второй — Медицинской академией в Афинах. Сертификат гласил, что доктор Кристофис является специалистом по заболеваниям внутренних органов.

— Войдите, пожалуйста, — раздался приятный голос молоденькой регистраторши в тот момент, когда я изучал дипломы.

Я вошел и сел на один из стульев. Девушка любезно улыбнулась. Она выглядела такой изящной и аккуратной в своей накрахмаленной униформе сестры милосердия. Сестра показала мне, куда повесить одежду, и начала приводить в порядок инструменты на столике.

— Я пришел не на осмотр, — объяснил я. — Только на консультацию.

Сестра слегка смутилась.

— Тогда подождите, пожалуйста, если вы не против. Вот журналы.

— Обойдусь, — улыбнулся я.

Хватит с меня журналов.

Я сидел, как подсудимый, ожидающий произнесения приговора. Через минуту сестра вернулась.

— Доктор Кристофис сейчас вас примет. Зайдите в кабинет, пожалуйста.

Ее манеры располагали к непринужденности.

Кабинет примыкал к смотровой. Он был уютным и хорошо освещенным; на окнах, выходящих в патио, висели жалюзи.

Доктор Кристофис пожал мне руку и предложил сесть.

— Мистер Хенсон? Мы ведь уже встречались?

Я напомнил ему свой предыдущий визит.

— Ах да. Друг мистера Ролстона. Боюсь, не могу сообщить вам дополнительной информации по этому поводу.

— Я пришел не из-за Ролстона, — кратко сказал я. Он озадаченно посмотрел на меня, в его взгляде читалось удивление. Потом, как будто для того, чтобы разрядить накаленную атмосферу, предложил мне чашечку кофе.

— Чем могу помочь, мистер Хенсон?

— Я пришел к вам не по медицинскому вопросу. Я разыскиваю знакомую. И думаю, что вы можете мне помочь. Ее зовут Линда Геллер.

Он скрестил руки на груди и откинулся на спинку кресла в позе, выражающей крайнее неодобрение. На красивом смуглом лице, в уголках глаз и около рта, стали заметны морщинки. У Кристофиса было серьезное лицо, обнаруживающее сильную, но склонную к сопереживанию личность. Врач до мозга костей. Я решил не выдавать себя ни за частного сыщика, ни за отвергнутого поклонника. Также я понял, что он не поверит истории о модельном агенте.

— Я улетел с Миконоса вчера вечером, надеясь застать мисс Геллер в «Хилтоне». Я художник. Мы обсуждали с ней, не сможет ли она мне попозировать. — Помолчав, я добавил, — для портрета.

Он слегка прищурился.

— А с чего вы взяли, будто я знаю, где находится мисс Геллер? — Кристофис был осторожен, но небольшая заминка его выдала. Он что-то скрывал и играл со мной. Нужно было его перехитрить.

— Вы ведь знаете мисс Геллер, не так ли? — Тон вопроса не ставил этот факт под сомнение.

Он улыбнулся:

— Представьте себе, да. Она заинтересовалась некоторыми исследованиями, которые я провожу. Случилось так, что мы на прошлой неделе встретились на семинаре в «Хилтоне». Мисс Геллер — это та красивая израильтянка, если я не ошибаюсь?

Теперь настала моя очередь удивляться. Израильтянка? Линда никогда не упоминала об Израиле. Мне нужно узнать поподробнее.

— Вам известно, что она также была знакома с Ролстоном? С покойным…

Выражение его лица внезапно стало серьезным.

— Должен предупредить, я не считаю возможным дальше обсуждать эту тему. Во всяком случае, я понятия не имею об их личной жизни. Могу сказать вам лишь то, что Линда Геллер — женщина, которую лично я нахожу привлекательной и умной. Но, если честно, я не располагаю никакими сведениями насчет нее или кого бы то ни было.

Он чуть наклонился вперед и посмотрел на меня решительными синими глазами.

— А теперь, извините, мне нужно вернуться к работе. До свидания.

В знак того, что разговор окончен, он убрал кофейные чашечки.

Я не сумел сдержать легкого сарказма:

— Благодарю. Может быть, я узнаю что-нибудь от мисс Геллер, когда увижу ее.

— Возможно… — ответил Кристофис и попросил сестру проводить меня.

Юджин ждал в баре отеля «Хилтон». Он уже допивал вторую порцию джина с тоником.

— Ну и как дела? — спросил я. — Ты что-нибудь выяснил?

Юджин казался усталым и измученным, как будто жара полностью лишила его сил.