Претор (Школяр – 5) - Василий Горъ

предыдущие, задавил желание рвануть к матушке и продемонстрировать этот навык во всем его великолепии, прыгнул обратно в «Парус» и оказался в объятиях счастливых девчонок Что самое приятное, ни одна, ни другая не пытались превозносить ни меня, ни мое достижение: весело поздравили с обретением дополнительной степени свободы, провели полную диагностику организма и энергетической системы, задали несколько толковых вопросов и по разику чмокнули в щеку. Потом заявили, что для продолжения экспериментов уже слишком поздно, помогли раздеться и отконвоировали в ванную.

Не знаю, почему, но такое отношение ко мне-любимому легло на душу, как родное, и переключило в очень странное состояние — мне было настолько комфортно и хорошо, что хотелось остановить время, а мысли о нездоровой возне возле нашей компании, за несколько минут до этого действовавшие на нервы, как ветром сдуло. Когда Незаменимая легонечко подтолкнула меня к душевой кабинке, я почувствовал, что там мне станет хуже. Ибо закрывшаяся дверца отсечет от девчонок, а включенный душ ослабит их голоса. Поэтому я отрицательно помотал головой и попросил Церберш хоть немного поваляться со мной в джакузи.

Не знаю, что они услышали в моем голосе, но разделись прямо там, где стояли, и, не тратя времени на поиск купальников, скользнули в прохладную воду. Верхний свет приглушили уже после того, как задали более комфортный температурный режим. Потом привалились к моим плечам, расслабились и… расстроено вздохнули, почувствовав, что завибрировал мой комм.

Я тоже расстроился, но заставил себя вывести прилетевшее сообщение на линзы МДР, прочитал три предложения и аж застонал, сообразив, что вот-вот прилетит еще одиннадцать подобных докладов!

Церберши встревоженно спросили, что случилось, и я поделился с ними «горем»:

— Овсянникова добралась до поместья, благодарит за все, что мы для них сделали, и просит не поминать лихом, ибо ее ведут на «допрос».

— Овсянникова — это высокая голенастая Ледышка? — уточнила Катя, дождалась моего кивка

и поморщилась: — Ей бы добавить мышц на внутренней стороне бедра и увеличить объем ягодиц хотя бы вдвое…

— Раз Лютобору Игоревичу нравятся большие сиськи, значит, остальное можно не менять… — язвительно усмехнулась Незаменимая, подождала, пока я отвечу еще на четыре сообщения, прилетевшие практически одновременно, и продолжила глумиться над «выжившими из ума интриганами»: — Кстати, у меня сложилось стойкое ощущение, что главы как минимум шести родов не видели девчонок, которых приказали изменить. А исполнители, получившие приказ типа «Увеличить сиськи вдвое!», взяли под козырек, влезли в Сеть, выяснили, что у целительниц, занимающихся косметическими изменениями, очереди на неделю вперед, и сочли, что с таким ерундовым делом справятся и все остальные…

— Очереди? На неделю вперед? — изумленно переспросила ее подруга, а потом вспомнила наш рассказ о тех выходных, и весело хихикнула: — А, ну да, чуть не забыла — тогда ж «тюнинговали» весь Императорский Лицей номер один!

— Не весь, а только женскую половину! — весело уточнил я, по диагонали проглядел еще два «доклада», а в третьем заметил постскриптум, прочитал его целиком, потом посмотрел имя отправительницы и закатил глаза к потолку. А когда почувствовал два одинаково-требовательных толчка плечом, поделился с Цербершами «радостью»:

— Сообщение Ксении Кутеповой. Цитирую: «Лютобор Игоревич, я дома. Дед, слава богу, спит, так что я уже в своей постели — лежу, раскинувшись звездой, вспоминаю фантастический вечер и воистину безумную ночь, млею от всеобъемлющего счастья и мечтаю о следующих встречах…» А теперь постскриптум: «Единственное, чего не хватает для полной гармонии с самой собой — это ответа на простой вопрос: как часто вы любуетесь фотографиями, которые я вам прислала в середине апреля?» Ну, и что мне ей написать, чтобы и не солгать, и не обнадежить, и не обидеть?

Глава 8

Часть 2

…Переход от сна к бодрствованию получился настолько плавным, что я его не уловил. Далеко не сразу проснулось и обоняние. Поэтому я какое-то время не замечал, что к запаху цветочного шампуня примешивается «не тот» аромат разгоряченного женского тела, заключенного в объятия. Но сильнее всего подвело сознание, отказывавшееся возвращаться в реальность, из-за чего я целую вечность наслаждался нереально приятным послевкусиемпар от ночных грез и отказывался замечать странности, сопровождавшие это пробуждение. Слава богу, стоило включиться осязанию и помочь разуму уловить еще одну критичную «шероховатость», как меня приложило осознанием. Но даже после этого я не сразу нашел в себе силы справиться с негой и открыть глаза. Зато, увидев перед носом каштановые, а не блондинистые пряди, аж задохнулся от чувства стыда, осторожно вытянул руку из-под Катиной груди, перевернулся на спину, закусил губу и… услышал очень грустный шепот:

— В жизни не чувствовала себя спокойнее и комфортнее, чем этой ночью. А эмоции, которыми вы, мой господин, «фонили» первые несколько минут после пробуждения, сводят с ума даже сейчас, когда я понимаю, что случайно урвала кусочек Валиного счастья…

Горечь, вложенная в последнюю фразу, заставила вспомнить последние часы перед отключением, а искреннее уважение, которое я испытывал к этой девушке, вынудило забить на возможные последствия своей откровенности. Так что я, кинув взгляд на сладко спящую старшую Цербершу, дотронулся до плеча младшей и легонечко потянул его к себе. А после того, как растерянная девушка послушно перевернулась на правый бок и поймала мой взгляд,

сказал чистую правду:

— Катюш, этой ночью я отказался заходить в душевую кабинку из-за того, что не хотел, чтобы ее дверца отсекла меня от ВАС. Зато в джакузи мне было настолько здорово, что одна мысль о том, что ВЫ в какой-то момент захотите спать и уйдете к себе, вызывала дикий дискомфорт. Вот я ВАС, в итоге, к себе и пригласил. И наслаждался невероятно теплым общением до тех пор, пока не отключился. Скажу больше: во время этой болтовни ни о чем мне несколько раз казалось, что я ощущаю ваши эмоции. И они были настолько чистыми, что не передать словами!

— Вам не показалось, мой господин! — без тени сомнений в своей правоте заявила целительница, осторожно дотронулась до моего запястья и виновато вздохнула: — Вы с недавних пор действительно чувствуете наши эмоции. А мы, в свою очередь, чувствуем ваши. Но есть нюанс: этот упрощенный аналог эмпатии работает только при прикосновениях и в данный момент «включается» не сразу…

— И откуда он взялся? — почувствовав, что она говорит то, что думает, спросил я.

Девушка