Змея в тени орла - Наталья Игнатова

Ночью будет хуже. Ночью всегда хуже, это я еще по детским влюбленностям помню. Из темноты выходят самые неожиданные воспоминания. И самые странные чувства. В бытие Эфой имелась своя прелесть. У нее эмоции сводились к «красиво-некрасиво». У меня примерно тот же небогатый набор, да вот событий как-то больше наскребается.

Ладно. Всему свое время. И для Вэйше, кстати, тоже. Не посмотрю ведь, что женщина. Отрежу голову.

Для коллекции.

Когда-то надо начинать.

Отец утверждал, что коллекционировать головы – дурной тон. А вот у мамы была очень неплохая подборка. Одна другой краше. Висели в спальне рядами. И занавесочка. Я так понимаю, отец, когда в спальню мамину приходил, занавесочку эту задергивал. И то сказать, трофеи сохранились очень неплохо. Смотрели прямо как живые. С любовью такой.

Искренней.

* * *

Мысли меня не сказать чтоб угнетали. Дорога тоже. Легенда шла сзади и светилась от злости. Все как всегда. Злость у элъфийки, правда, направленность сменила. То она Йорика убить была готова, а сейчас сама не знала толком, на кого накинуться. Ничего. Если сотто не врали, в самом скором времени нам будет чем заняться и на ком гнев сорвать.

У меня – Вэйше.

У Легенды – все остальные страдальцы, каковые здесь роль «сомнений» выполняют.

Повеселимся.

* * *

Вверх, вверх и вверх. На ходу сняли стрелами двух птичек, породы непонятной, но с виду вполне съедобных. Вот подеремся, а там и пообедаем.

А по склону Цошэн даже дорога вилась. Мощеная. Хоть не желтым кирпичом, и на том спасибо. По этой дороге мы и топали себе, пока не стемнело. А к ночи, словно по заказу, набрели на пещерку.

Я эдаких удобных совпадений страсть как не люблю. Легенда посмотрела, глаза зеленые пощурила и тоже головой покачала:

– Лучше снаружи переночуем.

На том и порешили. И конечно же ночью, под дождиком нудным, меня осенило, что ежели пещера эта – грядущее второе сомнение, нам ее все равно не обойти. Уж лучше бы сразу туда отправились. А так промокли только.

* * *

Дорога закончилась тупиком. Просто уперлась в высокую, гладкую, словно отполированную скалу.

– Дерьмо, – искренне сказал Эльрик. Легенда только кивнула.

Постояли молча, глядя на уходящую вверх стену.

– Пещера сквозная, – сообщил шефанго, налюбовавшись.

– Второе, мать его, сомнение? – Эльфийка, и раньше не сдержанная на язык, после столкновения с мороками вообще плюнула на приличия.

– Надо полагать. Пойдем, что ж делать?

– Домой идти, – буркнула Легенда.

– Чтоб прийти домой, – спокойно напомнил ее спутник, – нам нужно добраться до Финроя. И победить в войне.

Легенда подавила желание дать ему пинка. Она столько раз успела похоронить себя за время похода, что даже страх смерти как-то приутих. Если уж угодно красноглазому мальчишке идти вперед, пусть идет. И она пойдет. Просто для того, чтобы не остаться в одиночестве. Один нигде не воин. Ни в поле, ни в Лесу. Ни, тем более, в джунглях.

– Здесь не опасно, – словно прочитав ее мысли, сообщил Эльрик. И первым вошел под тяжелые каменные своды.

Эльфийка только фыркнула презрительно. Догнала шефанго и пошла рядом, злорадно поглядывая, как высоченный альбинос сутулится под слишком низким потолком.

– Если малость кости стешутся, от тебя не убудет, – мурлыкнула она, – может, мозги от встряски работать начнут.

– Ты разве не знаешь? – Эльрик глянул сверху с искренним недоумением. И тут же сам себе напомнил:

– Ну да, у вас же в мире нету шефанго… Понимаешь, у нас мозги не в голове, а в позвоночнике.

Голос у него был искренним. Ему вообще повезло с голосом, этому чудовищу. Легенда надолго задумалась: врет? Или правду говорит?

– А в голове что? – спросила наконец. Язвительно, но в меру, вдруг не соврал.

– У кого что. – Де Фокс пожал плечами и пригнулся под особенно низким выступом. – Сначала кость. Потом, с возрастом, появляются металлические вкрапления. А вот у фченов… ну, у ученых наших, у них опилки.

– Врешь ведь!

– А как же, – легко согласился Эльрик. – Опилки, это мы для обидности придумали. На самом деле у них в черепах вакуум. Абсолютный. Они его в исследованиях используют, для сравнения с пробами из космоса.

Легенда поджала губы и предпочла замолчать. Разговор грозил стать совсем непонятным.

Узкий коридор раздался неожиданно, провалился вниз, неглубоко – меньше человеческого роста. Среднего роста обычного человека. Превратился в светлый, режуще-светлый после пещерного сумрака зал. И эльфийка ахнула. Зеленые глаза заблестели, то ли своим светом, то ли отражая блеск рассыпанных по полу, уложенных в сундуки, развешанных по стенам драгоценностей, оружия, роскошных одежд.

– Ничего себе «сомнение…» – Она осторожно пошла по залу, опасаясь наступить на какую-нибудь брошь или ожерелье. – Эльрик, ты это тоже видишь? Или здесь опять мороки?

– Вижу. – Шефанго ступал след в след, направляясь к выходу из сокровищницы. – И он видит.

– Кто? – Легенда огляделась, бросив ладонь на рукоять сабли. Любой чужак здесь был скорее врагом, нежели другом.

– Он. – Эльрик поднял руку. С запястья его, свесившись, раскрывая крохотную пасть, шипела бесшумно темно-коричневая змейка. Подаренный сотто браслет. – Что-то там неладно.

Раздувая ноздри, парень скользнул через зал к второму коридору. Удержал Легенду, уже готовую драться. Эльфийка остановилась послушно, держала под наблюдением оба входа или выхода? А где-то на краю сознания скользило, почти неуловимо, чуть непристойное удовлетворение. Ей, Легенде, взрослой, по человеческим меркам так просто чудовищно взрослой, женщине, нравилось смотреть, как двигается этот беловолосый мальчишка. Гибкий и тонкий, как тростниковый стебель. Ей нравилось слышать его голос. Ей нравилось даже то, что сейчас он не позволил ей сунуться навстречу опасности, хотя это, последнее, должно было бы рассердить. Не в той они ситуации, где рыцарство уместно.

Впрочем, учитывая, что мужчины у нее не было уже полгода, ничего удивительного в этой тяге, пусть к мальчику, но к мальчику очень необычному, не наблюдалось.

– Понятно, – пробормотал Эльрик. И обернулся:

– Иди сюда. Только осторожно. Упаси нас боги здесь что-нибудь сдвинуть.

Второй коридор, выводящий к дневному свету, был чудовищно закопчен. Круглые отверстия в стенах и оплавленный камень говорили за себя. Объяснений не требовалось.

Второе «сомнение».

Только попытайся вынести что-нибудь из сокровищницы – превратишься в пепел, не успев сделать и шага по коридору.