Супербоги - Грант Моррисон

«ОТНЮДЬ НЕ ИСКЛЮЧЕНО, ЧТО ОДНАЖДЫ НАШУ ПЛАНЕТУ БУДУТ НАСЕЛЯТЬ ОДНИ СУПЕРМЕНЫ!» – уверял нас Джо Шустер еще в 1938 году, но это отнюдь не единственный пример того, как комиксовая реальность предугадывает наше развитие.

Мы – мастера строить или открывать то, что творим в воображении. Да, среди нас пока нет летающих мужчин и неуязвимых женщин – ладно, зато у нас имеется доступ к супертехнологиям, некогда бытовавшим только в комиксах.

«Материнские ящики», эмпатические персональные компьютеры, как в цикле «Четвертый мир» Джека Кирби, в зачаточной форме уже существуют. Сильно ли утешительный контакт с «материнским ящиком» отличается от мгновенной связи по мобильному телефону? Круглосуточный доступ к друзьям и родным, неумолчный гул социального обмена обволакивают нас коконом, прячут от якобы враждебного мира. Нередко из ящика можно вызвать мать собственной персоной.

В комиксах Кирби безжалостный интеллект, находящийся в вечном поиске, воплощался в Метроне, чье Кресло Мёбиуса преодолевало время и пространство: можно сказать, Метрон был богом всех телезрителей – не покидая удобного кресла, листал каналы, собирал информацию. Волшебная мебель Метрона ныне видится скорее фактом повседневности, нежели супертехнологией. Как в книжке «Метрон» объяснял нам Кирби, мы – новые боги и мы же – боги старые.

Уже существует технология, которая позволяет силой мысли удаленно управлять автомобилями. Что мешает кому-то стать Автоменом, Человеком-Машиной? Он втайне сидит у себя в комнате, жует драже в шоколаде, а между тем апатично пилотирует свой невероятный суперфургон по городу, спасает жизни и сражается с преступностью, на которую у обычных патрульных машин просто не хватает скорости.

Во многом мы уже сверхлюди. Экстраординарность – настолько привычная составляющая нашего человеческого наследия, что мы зачастую не вдумываемся, чего уже достигли и насколько все это уникально. Мы создали машины, расширяющие возможности нашего тела, наших органов чувств, позволяющие нам заглянуть в глубины космоса и за пределы времени. Наши камеры и приемники показывают нам весь электромагнитный спектр. Мы можем замедлять, замораживать и ускорять время на экранах. Изучать микроскопические миры, манипулировать ими, печатать свои имена на одиночных атомах, анализировать марсианский грунт и изблизи наблюдать кольца Сатурна. Голосовые и фотографические записи всего, что мы видели, ширящимся пузырем радиоволн со скоростью света удаляются в бесконечность. Телерепортажи о первой высадке на Луну до сих пор несутся в космос, слабея с рассеянием волн. Будь у вас достаточно мощная антенна и телевизор на планете в сорока световых годах отсюда, вы бы увидели, как Нил Армстронг делает первый шажок за все человечество, и услышали наши дурацкие оптимистические песни лета 1969 года.

Космические аппараты – щупальца, которые наш биологический вид запускает вдаль, в бездну пустоты, дабы они приземлились в других мирах или странствовали, собирая данные, пока не стихнет сигнал или не исчезнет последний слушатель. Эти предельные расширения восприятия завели человеческое сознание в абсолютную ледяную черноту на 10 518 миллиардов миль от вас. Сейчас, когда я это пишу, ровно на столько удалился от Земли «Вояджер-1», дальше всего протянутый палец человечества. «Вояджер-1» стартовал в 1977-м, и с родной планетой его по-прежнему связывают радио и серебристая ниточка пути сквозь время – с пусковой площадки в межзвездный вакуум. Отдельные люди – не сверхчеловеки, однако организм, коего все мы крошечные клетки, – безусловно супер. Жизненная форма, до того огромная, что мы о ней и не задумываемся, превращает минералы своей планеты в инструменты, дабы коснуться безбрежной черной бездны между звездами или запустить зонд под убийственное давление в глубинах океанов. Мы уже – элементы суперсущества, чудовища, бога, живого процесса, настолько всеобъемлющего, что для индивида он – как вода для рыбы. Мы – клетки тела уникальной формы жизни, и ей уже три миллиарда лет, и корни ее уходят в докембрийские океаны, а генетическая электропроводка пронизывает все живые структуры на планете, связывая все, что здесь когда-либо существовало, в единую исполинскую нервную систему.

Возможно, наивысшая ценность супергероев – в будущем, где настоящие сверхчеловеки ищут себе ролевые модели. Когда завтрашние суперлюди выступят из своих аквариумов, капая жидкостью на пол, за наставлениями они вполне могут обратиться к Супермену – и это отнюдь не худший сценарий. Супергеройские комиксы вполне могут оказаться реалистической беллетристикой завтрашнего дня.

Вот чему научила меня супергеройская наука: в наших головах прекрасно умещаются целые вселенные. Не одну-две, но бесконечное множество вселенных можно упаковать в темную, влажную черепную коробку, и она при этом не лопнет. Пространство наших голов растягивается и вмещает всё. Вот она где, эта дверь в пятое измерение. Внутри. Бесконечное внутреннее пространство содержит в себе все божественное, все инопланетное и все неземное, что нам только может понадобиться в этой жизни.

Дабы понять, как выглядят измерения высшего порядка, достаточно изучить отношения между нашим трехмерным миром и двумерными комиксами. Четырехмерное существо может смотреть на нас «сверху вниз» сквозь наши стены, нашу одежду, даже наши скелеты. Наш мир предстанет ему кубистским рентгеновским снимком, и, быть может, под взглядом его обнажатся даже наши мысли.

Читая комиксы, мы из высшего измерения направляем взгляд перпендикулярно поверхности страницы и взаправду видим мысли персонажей – в пузырях или текстовых блоках, которые комментируют происходящее. И вдобавок в комиксовой вселенной мы властвуем над временем. Можно остановиться на странице 12 и перелистать до страницы 5, чтобы уточнить упущенную подробность. Персонажи между тем продолжают разыгрывать свои драмы в линейной последовательности – они не знают, что мы сместили угол зрения. Они возвращаются в прошлое только посредством супермашин вроде Космической беговой дорожки Флэша, а мы можем положить рядом комикс про Супермена 1938 года и комикс про Супермена 1999-го, и две истории пересекутся только у нас в голове.

Стэн Ли и Джек Кирби посылали своих рисованных двойников в мир «Фантастической Четверки», и эти нарисованные Стэн и Джек были точно ангелы, НЛО, инопланетяне из вселенной высшего уровня, вступившие в созданный ими мир, дабы пообщаться с его обитателями. Они создавали, как я это в итоге назвал, «fiction suits», или «скафантазмы», – вроде космических скафандров, в которых отправляешься в вымышленную историю. Страница комиксов изображала поток цифрового времени иного рода, переданный дискретно: каждый фрагмент визуально запечатлевал один миг и, как правило, звуковой обрывок в форме диалоговых пузырей. Страница комикса, как киноэкран, вела нас сквозь историю в прямой линейной последовательности из прошлого «читал» через настоящее «читаю» к будущему «дочитаю», но интерфейс страницы интимнее и индивидуальнее киноэкрана. Страница не обладает устрашающим блеском кино, а картинки можно замедлить, перемотать назад, быстро перемотать вперед, разглядеть в подробностях. Их даже можно копировать, калькировать и улучшать – комиксы становились идеальной средой для самодельного творчества тех, кто обладал воображением и каким-никаким даром. Темп фильма или телесериала диктовался режиссером. Комикс дозволял читателю самому режиссировать свое восприятие сюжета.