Горький квест. Том 2 - Александра Маринина

– Дело в том, что в конце июня мне предлагают поучаствовать в одном проекте, это займет примерно месяц и связано с отъездом в другой город. Но если в этот период меня могут пригласить на собеседование в вашу фирму, то я, разумеется, от участия в том проекте откажусь.

Алена Игоревна слегка улыбнулась.

– Шеф будет приглашать на собеседование тех, чьи проекты покажутся ему перспективными. Конкурсные работы принимаются до двадцатого июня, после этого Евгений Борисович начнет знакомиться с ними, это займет около двух недель, возможно, дней десять, если работ будет немного, но это маловероятно, потому что уже сейчас подано шестнадцать проектов, включая ваш. И все они потребуют самого тщательного изучения. Так что – да, вы совершенно правы, собеседования будут проходить в июле. Даже не знаю, чем вам помочь… Будет жаль, если вы откажетесь, никуда не поедете, потеряете заработок, а Евгению Борисовичу ваш проект не понравится и он вами не заинтересуется. Хотите совет?

– Буду признателен.

– Поезжайте туда, куда собирались, ничего не отменяйте и ни от чего не отказывайтесь. Уверена, деньги вам очень нужны.

В этом месте Артем чуть не прыснул, но сдержался. И эта мымра по одежке судит! Ну до чего ж у людей мозги засорены! Да все в порядке у него с деньгами, просто он любит, чтобы одежда не стесняла движений и вообще не чувствовалась на теле, в противном случае он не может ни думать, ни тем более придумывать что-то новое, креативность исчезает.

– Конечно, окончательное решение принимает Евгений Борисович единолично, но даже после беглого ознакомления с материалом могу сразу вас предупредить, что шансов у вас практически нет. Поверьте мне, я работаю с Евгением Борисовичем много лет и знаю его вкусы и предпочтения. Мне очень хотелось бы вам помочь, но…

Она выдержала драматическую паузу, смысла которой Артем не уловил, поэтому терпеливо ждал продолжения.

– Могу сделать для вас только одно. – Алена Игоревна понизила голос и бросила короткий взгляд на дверь, за которой находились стойка ресепшена и веснушчатая Катя. – Я попытаюсь подать ваш проект Евгению Борисовичу в числе самых первых, чтобы он успел ознакомиться и принять решение до вашего отъезда. Если материал его заинтересует и он захочет впоследствии с вами побеседовать, чтобы окончательно определиться, это станет известно сразу же, как только он прочитает, и я вам сообщу, чтобы вы точно знали, уезжать вам или оставаться. Такой вариант устроит?

– Спасибо, – искренне поблагодарил Артем, никак не ожидавший подобной доброжелательности от этой упакованной в «фирму», молодящейся куклы с умело подправленными силиконом губами. – Если я уеду, то двадцать восьмого июня.

– Хорошо, надеюсь, что до этого времени наступит какая-то ясность. Только, Артем… – Она снова бросила взгляд на дверь и еще больше понизила голос. – Не рассказывайте о нашей договоренности никому, особенно Кате. Она ужасная болтушка и сплетница. Ее отец – близкий друг Евгения Борисовича, поэтому она у нас и работает, понимаете?

– Понимаю, – кивнул Артем.

– Если Евгений Борисович хотя бы заподозрит, что я протежирую кого-то из конкурсантов, он немедленно уволит меня. Наш шеф не терпит нечистоплотности ни в каком виде, даже если это просто небольшая услуга, оказанная из дружеской симпатии.

– Я понимаю. Спасибо, – повторил он.

– Всего доброго, Артем, – произнесла Алена Игоревна громко, убрала папку с бумажным вариантом проекта в несгораемый шкаф, хлопнула металлической дверцей, лязгнула ключом в замке. – Отдайте бланк Кате, она внесет все данные в компьютер, а вы потом сами проверьте, чтобы не было ошибок. До пятого июля вас официально известят о том, нужно ли вам являться на собеседование.

«Актриса погорелого театра, – мысленно усмехнулся Артем, открывая дверь и подходя к стойке, за которой веснушчатая Катя что-то записывала в толстую амбарную книгу, поглядывая на экран компьютера. – Стареющая кикимора, она банально завидует Катиной молодости, потому и гонит на нее, дескать, болтушка и сплетница. Я полчаса сидел тут и ждал, когда меня примут, и Катя ни разу не попыталась со мной заговорить и поболтать, все время что-то делала. Но если эта Катя действительно дочка человека, плотно общающегося с боссом, то Алена Игоревна права: лучше держать язык за зубами».

Он положил на стойку бланк анкеты и постарался улыбнуться как можно приветливее, хотя мама всегда говорила: «Тёма, не пытайся притворяться, ты этого совершенно не умеешь. А если хочешь одарять окружающих красивой улыбкой, то имей в виду: она у тебя не красивая и красивой не будет, пока ты не начнешь посещать ортодонта». Ну да, зубы у него кривоватые, это правда, хотя и здоровые, ни одной пломбы, и улыбка не очень-то красивая, но Артем на мамины слова не ведется. Красивая улыбка – такой же миф, как и красивая одежда. Фантики. Главное – личность, характер, мозги, а не все эти надуманные красивости.

– Алена Игоревна велела отдать вам анкету и потом проверить, правильно ли вы внесли данные.

– Да, хорошо, – ровным голосом ответила девушка и захлопнула свою амбарную книгу.

– Это у вас учет документооборота? – поинтересовался он.

– Да.

– А почему не в электронном виде? Удобнее же.

– И в электронном тоже. Наш шеф все дублирует на бумажные носители и от нас требует того же, он считает, что так надежнее.

– Шеф – это Евгений Борисович? – осторожно спросил Артем.

– Да, – коротко ответила Катя и вывела на экран электронный бланк.

Нет уж, болтушкой эту девицу назвать никак нельзя. Слова лишнего не вытащить из нее.

– Хотите, я продиктую? – предложил он. – У меня почерк очень мелкий, меня всегда за это ругают.

– Ничего, я хорошо вижу, а вы потом проверите.

Артем подождал, пока она вобьет в бланк данные из анкеты, потом быстро проверил правильность сведений из паспорта, адреса электронной почты и номера телефона. Катя не сделала ни одной ошибки.

– Евгений Борисович очень строгий?

Катя внимательно посмотрела на него и кивнула:

– Очень, а что?

– Сколько ему лет?

– Много.

Надо же, оказывается, есть такое число – «много»… Артем улыбнулся.

– Я понимаю, что он не мальчик, но все-таки…

– Не знаю точно, но он старше моего папы лет на пять. Какое это имеет значение?

«Тебе не понять, – ответил про себя Артем. – Если Евгений Борисович старше твоего отца примерно на пять лет и если у него есть дети любого возраста, то он-то как раз меня поймет. И идею мою поймет и оценит. Алена Игоревна не поняла ничего, потому что не хочет смириться со своим возрастом и внушает сама себе, что ей все еще двадцать пять, хотя на самом деле прилично перевалило за сороковник, даже, пожалуй, ближе к полтиннику. Алена безнадежна в смысле оценки моих идей, а вот Евгений Борисович… У меня есть шанс, и очень неплохой».