Отцеубийца - Марина Александрова

Раздумывая о сем, внезапно почувствовал на себе Роман чей-то взгляд. Он тотчас поднял глаза и попытался определить, кто так пристально смотрел на него мгновение назад. Но, оглядев всех собравшихся, он так и не сумел этого выяснить.

Роман вновь склонился над едой, но через несколько мгновений снова почувствовал, что на него смотрят. Теперь он уже был проворней.

Прямо перед Романом на расшитой шелком подушке сидела молодая татарочка. Была она красива, хотя если бы о том спросили Романа, он бы лишь удивился, поскольку для него, как говорилось ранее, все татары, в том числе и женского пола, были на одно лицо.

Девушка потупила глаза и усердно поглощала плов. Однако как только Роман отвел взгляд в сторону, черные, как ночь, раскосые глаза вновь вперились в него.

Роман заметил это краем глаза и, повернув голову, встретился с татарочкой взглядом. «Вот ты и попалась!» – подумал он.

На этот раз девушка не отвела взгляда. Так и буравила Романа черными, как уголь, глазами. И прочел Роман в том взгляде желание и еще что-то непонятное, странное, что было чуждо его русской душе, а оттого осталось неразгаданным.

Так и просидел Роман весь вечер под пристальным взглядом раскосых глаз, гадая, что кроется за ним, что готовит ему привередливая судьба.

После трапезы хан Батый объявил о своем желании, заключавшемся в том, чтобы русские князья погостили у него некоторое время, после чего с полученными ярлыками на княжение они смогут вернуться в родные пределы.

После этих слов великого хана Роман посмотрел на татарочку и увидел, что та улыбается каким-то своим потаенным мыслям.

Празднество закончилось поздно – уж звезды светили вовсю, и луна поднялась высоко, одаривая спящий город своим призрачным сиянием.

Князь был весел – видать, оттого, что хмель ударил ему в голову, равно же подвыпившая свита, в которой был и Роман, следовала за ним по пятам. Вдруг из одного из коридоров дворца Романа, который шел последним, окликнули по имени. Он остановился. Перед ним стояла та самая девушка, что так неотрывно смотрела на него во время трапезы. Она что-то быстро заговорила на своем странном языке и внезапно обвила шею Романа руками.

– Что ты, что ты, перестань! – испуганно прошептал Роман и попытался отцепить от себя маленькие, но цепкие смуглые руки.

Девушка, не переставая что-то говорить, все теснее прижималась к Роману, пока не оказалась в его объятьях.

– Да что с тобой? – не выдержал тот. – Какой черт в тебя вселился?

Девушка проговорила какие-то слова нараспев, словно стараясь смягчить грубость языка, и, отпустив Романову шею, тотчас схватила его за руку и потащила за собой по темному коридору.

Роман, которому хотелось более всего, чтобы девушка от него отстала, счел, однако, за лучшее не выражать слишком бурно свои чувства. Девушка, вероятнее всего, была из какого-то богатого семейства, а потому могла стать причиной серьезных неприятностей. Стоило ей сказать лишь слово стражникам, чьи голоса раздавались совсем близко, и Романа бы скрутили, а может, и порубили бы на месте в капусту.

Наконец, девушка остановилась перед дверным проемом, занавешенным богато расшитым ковром. Дверей у татар не было, и их повсюду заменяли ковры.

Девушка втащила Романа за собой в палату. Там царила тьма, но по движению воздуха, по неопределенному ощущению Роман понял – палата эта очень велика.

Девушка отпустила Романову руку и исчезла. Вскоре палата озарилась тусклым, неверным светом масляной лампы, и Роман смог разглядеть, что находится в богатом покое, вдоль одной стены которого стоит широкая софа, сплошь усыпанная шелковыми подушками, в углу – низкий столик красного дерева, была и еще какая-то мебель, но рассмотреть ее было трудно, поскольку большая часть покоя оставалась погруженной во мрак.

Девушка вновь подошла к Роману и жестом показала ему на софу.

«Ну уж нет, – усмехнулся про себя Роман. – Мало ли что этим татарским девицам в голову взбредет, а мне своей лишаться не больно хочется!»

Девушка, решив, что Роман ее не понимает, подошла поближе и легонько подтолкнула его к софе. Однако Роман остался стоять.

Девушка начала показывать жестами, что именно нужно сделать Роману.

– Нет, – ответил он и, чтобы было понятней, отрицательно помотал головой. – Ни за что, – добавил он после того, как девушка бросила какую-то фразу, в которой сквозило неприкрытое удивление.

– И вообще, я пошел, – добавил Роман и направился в сторону выхода.

Девушка подбежала сзади и обхватила его руками за плечи. Роман был вынужден остановиться и обернуться.

Девушка кивнула в сторону столика.

– Что? – не понял тот.

Девушка хлопнула в ладоши и в палату тут же вбежала служанка. Хотя одета она была на татарский манер, лицо у нее было явно не азиатское, а выбившаяся из-под покрывала светлая прядь только подтверждала ее происхождение – очевидно, то была русская полонянка, взятая в прислужницы.

Татарка тем временем что-то быстро сказала служанке, и та исчезла, чтобы почти сразу же вернуться обратно, неся в руках поднос, щедро уставленный редкостными на вид сладостями и кувшином с каким-то питьем.

Молча накрыв на стол, девушка тихо встала у двери.

Татарочка подсела к столику, привычно подвернув под себя ноги, и жестом пригласила Романа последовать ее примеру.

– Хорошо! Попьем кваску, или что там у тебя в кувшине, и я уйду! Поняла? – выпалил Роман.

Татарочка обернулась к служанке, и та, то и дело бросая на Романа быстрые взгляды, затараторила что-то на татарском.

Хозяйка улыбнулась и, кивнув, ответила несколькими отрывистыми фразами. Служанка обернулась к Роману и заговорила по-русски, медленно подбирая слова.

– Госпожа Аймала говорит, что не хочет ни к чему принуждать русского воина. Она лишь приглашает разделить с нею трапезу. Затем русский воин сможет покинуть ее жилище, если он, конечно, не захочет уделить должного внимания его прекрасной хозяйке.

Роман смутился. Во-первых, он не ожидал услышать русскую речь, во-вторых, не привык к тому, чтобы девушка столь откровенно высказывала такие желания.

– Передай своей госпоже, что я принимаю ее приглашение и разделю с нею трапезу, но более ни о чем не помышляю и прошу ее также не мыслить о большем.

Служанка бросила на Романа странный взгляд и быстро заговорила по-татарски, обращаясь к своей госпоже.

Та снова улыбнулась и кивком отпустила служанку. Роман подсел к столику и принял из рук татарочки пиалу с каким-то сладко пахнущим питьем. Он сделал несколько глотков и понял, что ничего вкуснее в жизни своей не пробовал. Допив все до последней капли, Роман снова потянулся к кувшину, и Аймала с той же безмятежной улыбкой на смуглом лице снова наполнила пиалу до краев. Роман выпил, и более уже ничего не помнил.